Кейт Донован - Затерянные во времени

– Когда едва живой от усталости, прибежал брат Малиновки. Казалось, у него сердце разорвется, так он был измучен. Он сказал, что тетя согласна на выкуп.

– О!

– Малиновка убедила ее. Если бы ты видела лицо Кахнаваки в ту минуту! Он был счастлив, горд и благодарен ей.

– Она сделала это ради него? – задумчиво глядя на лес, спросила Шеннон. – Он жаждал мира, и она дала ему мир.

– Их любовь необыкновенна, Шеннон. Я видел, как она зарождалась и расцветала… – Он с нежностью взял ее лицо в свои большие ладони, – Хотелось, чтобы и мы любили друг друга так преданно и горячо. Мы принадлежим друг другу. Я думал о тебе, когда брат Малиновки рассказывал, как она уговаривала тетю, рыдала и уверяла, что у нее из-за всех этих волнений и страданий «может родиться мертвый ребенок».

– Ты вспоминал обо мне?

– Постоянно. Мы с тобой единое целое, нераздельное, нечто больше, чем жизнь.

– Пожалуйста, Джон, не надо. Не говори так.

– Почему?

– Не говори мне такое. Я не хочу быть чем-то большим, чем жизнь. Я не могу слышать этого.

– Ты злишься? Но почему?

– Я совсем не злюсь. У меня сердце обливается кровью. Не хочу, чтобы ты был братом Кахнаваки, не хочу, чтобы ты входил в клан Волка, не хочу, чтобы ты соблюдал их традиции и законы и строил «мост мира», не хочу, чтобы ты ожидал от меня, что я буду похожа на жену Кахнаваки. Я – не Малиновка. Я не могу дать тебе того, что тебе необходимо больше всего.

– Можешь! – озорная улыбка озарила его лицо.

Она не обратила внимания на легкомысленный тон Джона.

– Может быть, и могу, но не дам. Судьба саскуэханноков в их руках, а не в моих.

– Судьба саскуэханноков? Конечно, она в их руках. Однако, – насмешливая улыбка искривила его губы. Он взял Шеннон за руку и показал царапину на предплечье. – Ты забыла.

Она резко вскочила на ноги и свирепо уставилась на него.

– Я ничего не забыла. Порез не превратил меня в саскуэханноку.

– Это правда, – Джон встал и обнял ее за талию. – Успокойся, Шеннон. Единственное, чего я хочу от тебя – любви.

– О, Джон, – глаза Шеннон стали огромными и глубокими. – Извини. Я не подумала, что могу обидеть тебя.

– Вот как? – Он облегченно вздохнул. – Тогда ты должна быть горячей сторонницей Кахнаваки. Он хочет мира, а не войны. И, возможно, его усилия увенчаются успехом.

– И ты непосредственный участник этой борьбы? – ей стало стыдно, что она так небрежно отнеслась к его рассказу. – Прекрасно, Джон. Теперь я поняла. Ты и Кахнаваки хотите мира. Надеюсь… Надеюсь, что так и будет.

– На этот счет я не питаю иллюзий. Сохранить мир вряд ли удастся. Сначала я было думал, что он вообще невозможен. Сейчас появилась надежда. Для меня большая честь участвовать в переговорах о мире. – В его глазах светилась радость. – Кахнаваки считает меня своим лучшим советчиком.

– Давай ему хорошие советы, Джон, но не обвиняй себя, если он не примет твой совет, или дела пойдут не так хорошо, как хочется. Можешь обещать мне это?

– Конечно. Я только человек и, в отличие от тебя, не считаю, что могу повлиять на историю.

Шеннон была рада видеть его счастливым. В этом есть, пусть небольшая, но и ее заслуга. Поэтому она оставила его рассказ без комментариев. Она приблизилась к Джону и положила руку ему на грудь, ощущая твердые сильные мускулы.

– Ты, кажется, что-то сказал о моих волосах?

– Поцелуй меня, – попросил Джон. Его большая ладонь легко скользнула по гладкой коже под футболкой, ловко расстегнула застежку лифчика. – Поцелуй меня, как целовала на берегу ручья вчера вечером.

– Ласкай меня так, как ласкал вчера вечером, – промурлыкала от удовольствия Шеннон. – И я сделаю все, что захочешь.

– Даже выйдешь за меня замуж? – его рука ласкала ее ягодицы, он прижимал ее живот к своему, пока Шеннон не обхватила ногами его чресла. Пальцы Джона поглаживали ее бедра изнутри. Потом проникли под эластик трусиков и начали ласкать мягкие влажные складки ее пульсирующего лона. Внутри нее нарастали и нарастали жаркие волны.

Она вцепилась Джону в волосы и непроизвольно сильно дернула. Его голова откинулась назад, и, казалось, от этого его желание вспыхнуло с новой силой. Не выпуская ее из своих объятий, он опустился на колени. Его длинные пальцы пробрались в нее. Груди Шеннон набухли. Свободной рукой он поднял ее футболку. Наклонив голову, Джон умело и нежно ласкал ее груди, повторяя губами и языком их очертания, стараясь не лишить наслаждения ни одну из них. Шеннон стонала от наслаждения.

Ей хотелось сказать, как она его любит, но из горла вырвались лишь какие-то дикие крики. Горячий вал подхватил и понес ее. Она сбросила с бедер кружевное белье.

Глаза Джона пылали от страсти. Он высвободил из складок одежды свою плоть. Его большие руки осторожно раздвинули ее бедра. Долю секунды спустя он входил в нее долгими равномерными толчками, проникал вглубь, заставляя ее стонать в экстазе. Неужели, испытав наслаждение, можно говорить, есть, пить? Неужели надо останавливаться, когда достигаешь экстаза? Неужели человек может воздерживаться, вкусив однажды блаженство? Джон не отпускал ее, оставаясь в ее лоне. Ее мышцы сжимались вокруг его плоти и разжимались снова и снова.

Он вскрикнул, а Шеннон вздохнула, кажется, в первый раз с той минуты, когда его длинные пальцы легко и нежно погрузились в нее.

– Я люблю тебя, Джон Катлер, – прошептала она.

Он засмеялся, но ее это не обидело. Ведь это ее крики и стоны звучали в то время, когда они занимались любовью.

– Я люблю тебя, – упрямо повторила она.

– Ты доказала это самым чудесным способом, – голос Джона был хриплым, дыхание – неровным. Опираясь на локоть, он внимательно смотрел на нее. – Ты чуть не убила меня, сумасшедшая женщина.

– Жалуешься?

– Нет. – В его глазах светились благодарность и нежность. – Никогда не встречал такой женщины, как ты. Я даже не представлял себе, что на свете есть такие женщины.

– Считаю, что мне сделали комплимент.

– Никогда не забуду ту минуту, когда впервые увидел тебя. Я подумал, что грежу.

– Правда?

– Как ты прекрасна! – он взял в руку ее золотистые волосы и пробормотал в раздумье: – Откуда ты, Шеннон Клиэри? – Потом спохватился и строго добавил: – Только не говори, что из будущего.

– Из XX века.

– Вздор. Если бы ты не была так потрясающе красива, я бы прогнал тебя, – вместо этого его рука снова скользнула под футболку. Он принялся пощипывать ее сосок. – Я собираюсь на тебе жениться.

Воспользовавшись тем, что хозяин угомонился, Герцогиня схватила мертвого крольчонка и положила рядом с Джоном.

– Герцогиня, хорошая девочка, – фыркнул он. – Ты читаешь мои мысли. Я не ел с раннего утра, – Джон уныло потер глаза. – И не помню, когда я спал в последний раз.