Франциска Вульф - Сердце Фатимы

Подойдя к шкафу с лекарствами, Али пробежал глазами по флакончикам и коробочкам с медикаментами, решая, что из них лучше выписать больному. Наконец его взгляд остановился на деревянной шкатулочке. Camomilla officinalis. Как раз то, что надо.

– Я дам вам лекарство, от которого раздражение гортани пройдет и вы быстро поправитесь, – сказал Али, отсыпав в тряпочный мешочек горсть сухих цветков ромашки. – Столовую ложку этого средства заварите кипятком и несколько раз в день полощите горло. Если через неделю боли не прекратятся, пришлите слугу, я дам вам лекарства еще.

Муэдзин взял мешочек и подозрительно понюхал.

– Что это?

– Это ромашка. Чудеснейшая трава – снимает любое воспаление в кратчайший срок. Я применяю ее даже при сильных нагноениях и сыпи. Это очень хорошее средство, не вызывающее побочных явлений.

– А если…

Стук в дверь не дал ему договорить.

– Разве тебе не известно, что ко мне нельзя заходить во время приема? – раздраженно сказал Али, увидев в проеме двери белокурую макушку Мишель. – Мы поговорим с тобой потом.

– Но, Али, – настаивала девочка, – посмотри, кто к нам пришел!

Она распахнула дверь настежь, и Али, пораженный, застыл на месте.

Он не знал, что сказать и как себя вести. В нескольких шагах от него стояла… Он тряхнул головой и протер глаза. Нет, этого не может быть! Это невозможно! Она должна быть за тысячи километров отсюда, в далекой чужой стране – и в другом времени. Она не может стоять здесь и улыбаться ему. Но какое невероятное сходство! Эти глаза, это лицо, эта улыбка – они могут принадлежать только одной женщине на свете! Ради этой улыбки он с радостью пошел бы на смерть, на любые муки, дал бы сжечь себя на костре!

– Мы не хотели тебе мешать, – произнесла Беатриче. При звуках этого голоса у Али по всему телу прошла благостная дрожь. – У тебя сейчас пациент. Мы зайдем позже.

«Повтори еще раз, скажи еще, чтобы я поверил, что мне не чудится, что ты действительно стоишь передо мной, – мысленно повторял Али. – Дай снова услышать этот сладостный голос, перед которым меркнут все прелести рая».

– Мы не хотели тебе мешать, – повторил тот же голос.

Она повернулась, и, прежде чем за ней закрылась дверь, Али вышел наконец из оцепенения…

– Нет! Останься. Я… – Он был не в силах произнести ни слова. Бросился ей навстречу, но снова замер в нескольких шагах от нее. – Неужели это действительно ты?

Али словно обезумел. И это происходит с ним, знаменитым врачом, владеющим несколькими языками, изучившим труды многих ученых, который сам написал немало книг. Женщина, которую он любил больше всего на свете и не видел долгих двенадцать лет, стоит сейчас перед ним, а он не может вымолвить ничего, кроме: «Неужели это действительно ты?»

Послышалось чье-то покашливание, и Али вспомнил, что он не один в своем кабинете.

– Прошу извинить меня за неучтивость, – обратился он к пациенту. Его голос снова звучал спокойно и уверенно. Али умел скрывать свои чувства. Но внутри него все дрожало, словно он увидел божественное создание. – Позвольте представить вам мою жену.

Муэдзин бросил на Али короткий взгляд, потом внимательно посмотрел на Беатриче – и снова на Али – строго и сердито.

– Вот как? – сказал он.

В этот момент Али вдруг вспомнил, что около двух месяцев назад признался муэдзину, что его жены – матери чудной малышки – уже нет в живых. И вот она, живая и невредимая, стоит перед ними. Али понял: такой промах ему не сойдет с рук. Будь что будет. «Carpe diem» – говорили древние римляне: «Живи одним днем и наслаждайся». Решай проблемы по мере их поступления. Лови миг удачи, пока она тебе улыбается.

– Извините за невежливость, – сказал он муэдзину, хотя был уверен, что тот его не простит, – но я прошу нас оставить. Мы с женой очень давно не виделись.

– Да, конечно, – ответил муэдзин, избегая взгляда Али. – Любовь превыше всего. Я понимаю вас.

Его голос вдруг стал доверительным. Муэдзин потрепал Али по плечу, как перед первой брачной ночью. Но его лицо выражало лишь зависть и ненависть. Еще раз окинув взглядом Беатриче, он вышел, высоко подняв голову.

– Надеюсь, я не доставила тебе неприятностей. – Беатриче глядела вслед муэдзину.

Али равнодушно пожал плечами. Он чувствовал себя свободно и легко, словно парил в воздухе. Никто не мог омрачить его настроение – ни один смертный.

– Не беспокойся, это всего лишь муэдзин, – ответил он, – довольно неприятный, но не опаснее, чем его простуда. Он не испортит нам радость встречи.

– Возможно, ты прав, – ответила Беатриче. Лицо ее выражало озабоченность. – Но будь осторожнее. Такие люди, как этот муэдзин, способны…

– Знаю.

Сейчас он не желал ничего слышать. В жизни каждого человека бывают моменты, когда хочется закрыть глаза и уши. Carpe diem.

«Прости, Саддин. Прости, что я забыл твои советы, забыл про осторожность. Хотя бы на сегодня, всего на один день».

Али перевернулся, как дервиш, хлопнув в ладоши.

– А что вы скажете, мои любимые, если я прикажу Махмуду отправить всех больных обратно и закрыть кабинет до конца дня? Сегодня – никакой работы. Долой хандру!

– Ура!

Мишель хлопала в ладоши, сияя от радости, и прыгала от счастья. Али переглянулся с Беатриче. Она на миг задумалась и тоже улыбнулась.

– Да, – кивнула она, – сегодня у нас праздник.

Вечером Беатриче долго уговаривала Мишель отправляться спать. Малышка боялась, что утром опять не увидит мать. Она вцепилась в нее своими крохотными ручонками, плакала и капризничала. Беатриче с большим трудом удалось уложить ее в постель. Когда Мишель уснула, она еще долго сидела рядом, глядя на нее. Потом поднялась в башню, где ее ждал Али. Было уже за полночь.

– Какое удовольствие укладывать ребенка спать, – сказала Беатриче, подойдя к Али.

– Знаю, – прошептал он, не видя ее в темноте. – Я каждый день благодарю Аллаха за это счастье.

Они помолчали. Беатриче волновалась, как пройдет их первая встреча. Весь день они только и делали, что разговаривали друг с другом. Время от времени их беседу прерывала Мишель. Она показала Беатриче весь дом – от подвала до чердака, представила слуг и служанок. И вот теперь они стояли друг перед другом и не могли шевельнуться. Они вели себя как подростки во время первого свидания. Если бы на месте Али был Саддин… Беатриче тут же разозлилась на себя. С Саддином они не виделись четыре года, а с Али – целых двенадцать. Сначала надо преодолеть эту пропасть, а для этого потребуется время и терпение.

– Это случилось здесь, – сказал вдруг Али. – Около той двери.

– Что?

– Саддин.

Али повернулся и сделал несколько шагов к двери. Беатриче последовала за ним.

– Здесь он умер – на моих руках. – Али перевел дух и поднял глаза к небу, словно хотел поведать свою историю звездам, а не Беатриче. – Это случилось в тот день, когда он привел Мишель в мой дом. Саддин сказал, что за ними гонятся фидави – так он назвал своих преследователей. Он попросил меня принять малышку, как собственную дочь.