Франциска Вульф - Сердце Фатимы

– Спасибо, что проводила.

– Я просто хотела искупить свою вину, – заметила Беатриче, отвязывая мешок от седла. Потом добавила: – Тебе может показаться странным, но я так долго находилась в пуги, что даже не знаю, где… – Она прикусила губу: задать или не задать этот дурацкий вопрос. – Ты можешь сказать, что это за город? Лицо кухарки вытянулось, и Беатриче сообразила, что та приняла ее за бродяжку, которая сейчас будет проситься на ночлег.

– Конечно, могу. Это Казвин.

Беатриче чуть было не схватила кухарку в объятия. Значит, она зря волновалась. Слава богу, она не сбилась с пути и близка к цели.

– У меня к тебе просьба. Не знаешь ли ты какого-нибудь врача? Мне срочно нужна помощь.

– Конечно! – Кухарка широко улыбнулась. – Ты попала как раз туда, куда надо. Мой хозяин и есть врач. Разве я тебе раньше не сказала?

Беатриче от удивления открыла рот. Наверное, она ослышалась? Этого не может быть! Это больше, чем случайность. Из множества людей, которых она видела, ее угораздило столкнуться именно с кухаркой врача! От радости она чуть было не закричала. Беатриче больше не сомневалась – она обязательно найдет Али и Мишель. Спросить врача о его коллеге, быть может, и не совсем тактично, но вполне логично – это не вызовет подозрений. Благословен Господь!

– Не могу обещать, что хозяин сразу примет тебя, – сказала кухарка, стуча железной колотушкой в дверь. – Он очень занятой человек. Каждый день ждет приема толпа больных, некоторые приходят к нему издалека. А когда он не принимает, то много читает. Одно могу сказать наверняка: еще никогда и никого, сколько я у него служу, он не отсылал обратно.

Тяжелая дверь открылась, и Беатриче заглянула внутрь. Дом был такой просторный, что туда можно было въехать верхом на лошади. Не успела она переступить порог, как услышала звонкий детский голос:

– Ты слышишь, в дверь постучали! Это она!

Беатриче застыла на месте. Ноги налились свинцом, в мозгу образовался вакуум, сердце отсчитывало редкие удары. Она смутно соображала, что говорит ей кухарка, пытаясь ее растолкать, как человека, упавшего в обморок. Она видела только маленькое существо, которое бежало ей навстречу.

Мишель!

Невероятно! Этого не может быть! Она, конечно, ошиблась. Это случайное совпадение. Маленькая девочка, по-видимому, дочка доктора. На ней арабская одежда. А цвет волос – всего лишь игра света.

– Мама!

Этот знакомый голос подействовал как укол адреналина в момент реанимации. Сердце Беатриче вновь заработало, кровь прихлынула к голове. Она медленно приходила в себя.

– Мама!

Девочка взмахнула ручонками и бросилась ей на шею. Беатриче вдруг осознала, кто эта девочка с развевающимися белокурыми волосами и сияющей улыбкой. Мишель! Она крепко прижала к себе маленькое тельце.

– Как долго тебя не было, – прошептала Мишель, сморщив лоб, словно Беатриче задержалась на работе. Потом, высвободившись из объятий, потянула ее за руку. – Мама, тебя ждет Али.

Али! Беатриче вытерла слезы. Она не могла произнести ни слова.

– Почему ты плачешь, мама? – Мишель с удивлением смотрела на нее, словно впервые видела ее слезы. – Тебя кто-то обидел?

– Нет, моя малышка, – всхлипнула Беатриче. – От радости тоже плачут. Я очень рада, что нашла тебя.

– Идем же! – требовала Мишель. Она с таким нетерпением тащила ее за руку, что Беатриче покачнулась. – Али давно тебя ждет. Идем скорее!

Минуя внутренний двор, они вошли в дом, поднялись по лестнице, затем прошли по коридору, потом спустились вниз и снова попали в коридор. Они остановились у двери из полированного дерева.

– Здесь его кабинет, – объяснила Мишель.

– Девочка моя, когда Али работает, ему нельзя мешать.

– Можно, – возразила Мишель, – если случилось что-то важное.

– Я не чувствую никакого улучшения, – жаловался муэдзин. В его голосе слышалась обида. – Горло по-прежнему болит.

Али кипел от ярости. Если этому старику и впрямь не полегчало и прописанное им лекарство не подействовало, почему он не явился сразу, а ждал два месяца? Конечно, можно было задать этот вопрос муэдзину, но Али промолчал. Есть вопросы, которые позволительны для любого человека, но только не для врача.

– Мой голос такой же хриплый, как и раньше. Он похож на крик вороны.

Возможно, боли остались. Но что касается голоса – здесь все было в полном порядке: Али убеждался в этом пять раз на дню, слушая регулярные призывы муэдзина к молитве. Он снова сдержался и молча кивнул.

– Позвольте, я повторно осмотрю вас, – сказал Али, вынимая из ящика инструменты и раскладываяь их на салфетке перед пациентом. – Откройте рот.

Как он и предполагал, в горле не было ничего, что указывало бы на воспалительный процесс или опухоль. Но несмотря на это, Али тщательно его обследовал. Есть пациенты, с которыми недопустима даже малейшая небрежность – иначе дело может дойти до суда. Внимательно все проверив, проанализировав симптомы и исключив возможные заболевания, он, отложив инструменты, обратился к муэдзину.

– Я не нашел признаков, которые бы подтверждали ваши жалобы, – сказал он. – У вас в горле нет ни покраснения, ни воспаления.

– Но меня мучает постоянный кашель, – упорствовал муэдзин, демонстративно закашлявшись.

– Могу предположить, что у вас легкое раздражение гортани – результат нелеченого воспаления, которому вы долгое время не придавали значения. Это, конечно, неприятно, но абсолютно безопасно.

– Вы должны знать, а не предполагать.

Али стиснул зубы и мысленно сосчитал до десяти. Бывали дни, когда он задавал себе вопрос, зачем он вообще стал врачом. Ему хотелось схватить муэдзина за горло.

– Это верно, – холодно заметил Али. – Но так как видимых признаков заболевания нет, я могу строить лишь предположения.

– А тот эликсир, который вы мне дали, не мог вызвать боли?

Али внутренне сжался, чтобы не выйти из себя.

«Мой эликсир спас тебе голос, а может быть, и жизнь, старый болван», – подумал Али. Многолетний врачебный опыт позволил ему сохранить самообладание. Великое дело – опыт.

– Если бы эликсир вам не подошел, у вас сразу появились бы колики, тошнота и понос, но и они давно бы прекратились, если бы вы регулярно принимали лекарство. Симптомы, о которых вы говорите, полностью исключены при приеме данного эликсира.

– Правда?

– Да, можете мне поверить.

Муэдзин недовольно сморщил лоб. Али подумал, а не сказать ли этому зануде, что ему осталось жить несколько дней. Может, он просто устал вставать каждое утро раньше других и хотел наконец вдоволь отоспаться? Если он смертельно болен, надо пощадить последние годы его жизни. А может быть, он примеривал на себя роль мученика, перед которым все благоговеют, а он, несмотря на смертельную болезнь и близкий конец, мужественно выполняет свой долг?