Шеррилин Кеньон - Ночные объятия

Что-то реально было не так.

— Что происходит, Эш?

Тот отошел от него.

— Я должен сделать кое-что. Оставайся здесь. Я вернусь в скором времени и мы пойдем за Саншайн.

Тэлон поймал его за руку, когда тот был уже у двери:

— Ты лучше просвети меня. Сейчас же.

— Я не могу.

— Ашерон, не время играть в Оракула. Если ты знаешь, что происходит, и с чем мы

имеем дело, ты должен сказать правду.

К изумлению Тэлона, Ашерон исчез.

Ашерон не мог дышать, оказавшись в Катотеросе — маленьком пространстве между измерениями. Это было его приватным местом, где не было никого, но он всегда имел сюда доступ.

Столетия назад Гадес [51] В греческой мифологии бог подземного мира, управляющий царством мертвых. сослал его в это межпространство. Или правильнее будет сказать, Гадес заключил его здесь в тюрьму.

С того дня, как Артемида освободила его, Катотерос служил напоминанием ему, кем он был.

Кем он был…

Сейчас Эш сражался за свой контроль. Ему нужно несколько минут, чтобы собраться с мыслями и обуздать эмоции.

Его живот скрутило, он чувствовал себя больным от воспоминаний, и боль снова и снова нападала на него. Из-за его переменчивого состояния воздух вокруг шипел и трещал.

Он должен взять себя в руки. Ему нельзя отпускать на волю свои эмоции. Если он это сделает, никто и никогда не сможет остановить его.

Эш запустил руки в свои длинные волосы и издал древний боевой клич. Сверкнула молния, и в жутком сине-черном небе над ним бурно заклубились грозовые тучи. Этого не могло быть. Не сейчас.

И тем не менее не было никакого другого объяснения. Стикс был на свободе. Он как-то сбежал с Исчезнувшего Острова и свободно вернулся в Новый Орлеан.

Как это могло случиться?

Теперь Стикс изображал его. Он смешался с людьми Эша и разговаривал с ними…

Ужас пронзил его сердце.

Он должен остановить Стикса прежде, чем тот расскажет кому-нибудь о его прошлом. Он не мог вынести мысли о том, что каждый будет знать о его человеческой жизни. Знать о том, кем он был.

Что он сделал…

— Ашерон?

Он вздрогнул от голоса Артемиды.

— Это мое место, Арти. Ты обещала, что никогда не придешь сюда.

Она материализовалась перед ним.

— Я почувствовала твою боль.

— Как ты заботлива.

Она потянулась, чтобы коснуться его лица, он отошел подальше, скрестив руки на груди. Она вздохнула и опустила руку.

— Я действительно забочусь о тебе, akribos [52] Осмотрительный, старательный, прекрасный (греч.). . Больше, чем ты думаешь. Но я здесь не поэтому. Я узнала о Зареке.

Эш издал низкий горловой рык. Ну конечно же, она никогда не пришла бы, если бы он был ранен. Он давно научился тому, что его страдания ничего для нее не значат.

— Я справляюсь с этим.

— Как ты справляешься? Его раскрыли, и теперь он разыскивается. Он всех подвергает опасности. Он должен умереть.

— Нет, — зарычал он на нее. — Я позабочусь об этом. Только мне нужно немного времени.

На ее лице появился этот фамильярный расчетливый взгляд:

— И что ты дашь мне за время, которое просишь?

— Черт возьми, Артемида, почему я должен заключать с тобой сделки за все? Не могла бы ты хоть однажды сделать что-то, потому что я прошу?

— Ничто не дается бесплатно. — сказала она, двигаясь вокруг него. Он сжался, когда она провела рукой по его спине. — Ты, как никто другой, должен знать это. Услуга в свою очередь требует услуги.

Он глубоко вздохнул и приготовился к тому, что должно произойти. Нравится ему или нет, он должен сыграть с ней в просителя, чтобы спасти Зарека.

— Чего ты хочешь?

Она отвела сзади волосы от его шеи, понюхала кожу там и прикоснулась к ней губами. Против его желания, по телу пробежал озноб и он возбудился.

Когда она заговорила, голос ее был низким и хриплым:

— Ты знаешь, чего я хочу.

— Прекрасно, — покорно сказал он. — Ты можешь получить меня, только пока не присылай Танатоса [53] В греческой мифологии — олицетворение смерти. В романе — аполлит, которого Артемида посылала убивать виновных Темных Охотников. Известен как Дэйслэйер в аполлитской мифологии. Одновременно не может быть более одного Танатоса. . Позволь мне вернуть Зарека на Аляску.

— М-м-м, — выдохнула она у его шеи. — Смотри… насколько лучше, когда ты сотрудничаешь.

Он напрягся, когда она лизнула его кожу.

— Можно вопрос? — спросил он холодно. — Это ты выпустила Стикса, чтобы надавить на меня?

Она резко отшатнулась и, обойдя, потрясенно поглядела на него:

— Что?

Эш пристально смотрел ей в лицо, желая знать правду:

— Стикс беспутствует в Новом Орлеане.

Артемида была, казалось, изумлена.

— Я никогда не поступила бы так с тобой, Ашерон. Я понятия не имела, что он на свободе. Ты уверен?

Не смотря ни на что, он почувствовал облегчение, узнав что она не предала его. Снова.

— Тэлон видел его, и решил, что это я.

Артемида прижала руку к губам. Ее зеленые глаза были испуганны:

— Он придет за тобой.

— Уже пришел. Уверен, что небольшой танец с Зареком у клуба был направлен на то, чтобы заставить тебя убить Зарека. Нет никаких сомнений в том, что он пытается нейтрализовать моих людей. Воспрепятствовать им защитить меня. Или это попытка отвлечь меня от происходящего.

— Я не позволю ему добраться до тебя. — решительно сказала она.

— Это между мной и моим братом, Арти. Я хочу, чтобы ты была в стороне от этого. — Эш отошел от нее. — Я вернусь на рассвете, чтобы выполнить наш договор. А ты на это время оставишь Зарека мне.

Вэйн был все еще в человеческом обличье, помогая сестре есть гумбо.

Она была единственным существом, которому он позволял увидеть свою мягкость. Для остальных он всегда должен был быть безжалостным и грубым, чтобы не позволить стае охотиться на Аню и Фанга из-за их смешанного происхождения.

Вэйн сжал в руке толстый, мягкий мех Ани и подавил в себе боль. Она и Фанг были всем для него в этом мире. Всем, что когда-либо имело значение.

В тот день, когда она спарилась со стратом Орианом, Вэйн закатил истерику. Он всегда знал, что его глупый и безрассудный помощник встретит раннюю смерть.

Несколько недель назад парки доказали его правоту.

Он все еще слышал ее голос, когда сообщил ей о смерти Ориана. Она сказала, что у них с Орианом было большее, чем просто спаривание. Она позволила связать себя и волчьими узами. Когда их жизни объединились в одну, смерть Ориана стала бы и ее смертью, если бы она не носила его детенышей.

Но вскоре после того, как щенки появились на свет, она захотела присоединиться к своей половинке по ту сторону вечности.

Его сердце было разбито. Он едва сдерживал слезы.

Аня подняла голову и лизнула его лицо.

— Любишь гумбо, да? — спросил он, гладя ее уши обеими руками.