Лиза Смит - Темное воссоединение

- Все может быть как раньше, - тепло сказала Кэролайн, сжимая руку Бонни.

Но это неправда. Ничего и никогда не будет так, каким было до смерти Елены. Ничего. И у Бонни есть некоторые подозрения по поводу того, что Кэролайн опять хочет перейти на их сторону. Какое-то странное чувство, поднимающееся из живота, нашёптывает ей, что это очень и очень неудачная идея.

- День рождения Мередит уже прошёл, - сказала она. – Он был в прошлую субботу.

- Она не устраивала вечеринку, так давай мы ее устроим! У нас есть целая ночь; мои родители вернутся только в воскресенье утром. Давай Бонни, ты только представь, как она обрадуется!

«Да, обрадуется», - подумала Бонни. Так обрадуется, что после всего этого убьет меня.

- Послушай Кэролайн, Мередит не устраивала вечеринку, потому что она еще плохо себя чувствует. И это будет невежливо с нашей стороны!

- Но так не правильно... Елена хотела бы, чтобы мы хорошо провели время, ты же знаешь это. Она обожала вечеринки. И она бы не захотела видеть, как мы сидим и плачем, хотя прошло уже полгода, как ее не стало...

Кэролайн выпрямилась, ее зеленые кошачьи глаза были серьезными. Сейчас в них не было фальши, как когда-то. Бонни не знала, с чем это связано.

- Я хочу, чтобы мы опять стали друзьями, - сказала Кэролайн. – Мы всегда отмечали дни рождения вместе - все вчетвером, помнишь? А помнишь, как мальчики всегда пытались сорвать наши вечеринки? Я очень удивлюсь, если они и в этот раз попробуют.

Бонни хотелось как-то от неё ускользнуть. «Это плохая мысль, очень плохая!» - подумала она. Но Кэролайн продолжала, будто не замечая, глядя мечтательным, почти романтическим взглядом, как в старые добрые времена. У Бонни не получалось быть настолько бессердечной, чтобы сказать ей, что их старые добрые времена умерли, как диско восьмидесятых.

- Но нас больше не четверо. Втроём большой вечеринки не сделаешь, - протестуя, сказала она, когда смогла перебить Кэролайн.

- Я хочу пригласить Сью Карсон. Мередит с ней поладит, не так ли?

С этим Бонни была согласна, все ладят со Сью. Но Кэролайн должна понять, что ничего не будет как раньше. Мы не можем просто заменить Елену на Сью Карсон и сказать, что «теперь нас снова четверо – и всё ОК!». «Но как объяснить это Кэролайн?» - ломала она голову. И вдруг придумала.

- Давай пригласим Викки Бенет, - предложила она.

Кэролайн пристально на нее поглядела.

- Викки Бенет? Ты, наверное, шутишь. Пригласить эту маленькую странную зануду, которая разделась на глазах у половины школы? После всего того, что случилось?!

- Потому что все это случилось, - настойчиво сказала Бонни. – Послушай, я знаю, что она никогда не вписывалась в нашу компанию. С ней больше никто не общается; они просто не хотят, да и она боится всех до смерти. Ей нужны друзья. А нам нужны люди. Давай пригласим ее.

Какое-то время Кэролайн просто беспомощно на нее смотрела. Бонни опустила подбородок, уткнув руки в боки, и выжидающе посмотрела на неё. Наконец Кэролайн вздохнула:

- Хорошо, ты победила. Я приглашу ее. Но ты должна позаботиться о том, чтобы Мередит была у меня дома в субботу вечером. И Бонни, сделай все так, чтобы она ни о чём не догадалась. Я хочу сделать ей сюрприз.

- Хорошо, - решительно сказала Бонни. Она была не готова к внезапному «просветлению» Кэролайн и ее крепким объятиям.

- Я так рада, что ты поддержала мою идею, - сказала Кэролайн. – Будет так хорошо опять собраться всем вместе.

«Она ничего не поняла» - в изумлении подумала Бонни, когда Кэролайн ушла. «Как мне объяснить ей? Как убедить ее?», - а потом: «Вот черт, теперь мне нужно сказать об этом Мередит».

Но до конца дня она так и не решилась это сделать. «Кэролайн хотела сделать сюрприз; что ж, пусть будет сюрприз. По крайней мере, Мередит не будет беспокоиться об этом раньше времени».

«Да», - в завершение подумала Бонни, - «наверное, лучше ничего ей не говорить».

Кто знает, - писала она в своём дневнике в пятницу вечером – может, я была слишком груба с Кэролайн. Может она действительно сожалеет, что хотела унизить Елену перед всем городом и обвинить Стефана в убийстве. Может, теперь Кэролайн будет думать о ком-то еще, кроме себя. Может, мы и вправду хорошо проведем время на ее вечеринке.

«Может, меня похитят инопланетяне к завтрашнему дню», - подумала она, закрывая дневник. Она могла только надеяться.

Её дневником была дешёвая записная книжка с узором из маленьких цветочков на обложке; она начала вести его с тех пор, как умерла Елена, и это уже вошло у нее в привычку. Он был единственным, кому она могла рассказать всё-всё, не боясь удивленных взглядов и возгласов: «Бонни Маккалог!» или «Ох, Бонни!..».

Думая о Елене, она выключила свет и заползла под одеяло.

…Она сидела на ярко-зелёной траве, такой ровной, будто её выстригли, которая росла, простираясь за горизонт. Небо было безоблачно синее, а воздух теплый и ароматный. Щебетали полевые птахи.

- Я так рада, что ты пришла, - сказала Елена.

- Да, - сказала Бонни. – То есть, я тоже. Конечно. – Она быстро оглянулась и опять посмотрела на Елену.

- Еще чаю?

В руке Бонни была чашка с чаем, тонкая и хрупкая, как яичная скорлупка.

- Да конечно. Спасибо.

На Елене было облегающее платье из тонкого белого муслина, сшитое по моде восемнадцатого века, которое демонстрировало ее стройную фигуру. Она налила чаю, не пролив ни капли.

- Хочешь мышь?

- Что?

- Я спросила, хочешь ли ты бутерброд к чаю?

- А, бутерброд... Да. – Это был кусочек огурца, намазанного майонезом, который лежал на тоненьком ломтике белого хлеба. Без корочки.

Это место было красивым и уютным, как картина Суерат. Теплая весна, вот где мы были. Старое место для пикников, - подумала Бонни, - наверное, нам предстоит обсудить более важные вещи, чем бутерброды к чаю.

- Кто сделал тебе прическу? – спросила она. Елена никогда не делала ее сама.

- Тебе нравится? – Елена провела рукой по шелковистой золотой копне, ниспадающей по ее спине.

- Она прекрасна, - сказала Бонни, совсем как говорила ее мать на Дне Революции.

- Как ты знаешь, прическа – очень важная вещь, - сказала Елена. Ее глаза были синее неба. Бонни застенчиво коснулась своих собственных рыжих локонов.

- Конечно, кровь тоже важна, - сказала Елена.

- Кровь? Да, конечно, - с волнением, сказала Бонни. Она не имела никакого представления, что Елена хочет этим сказать, и ощущала себя так, будто идет по узкому шаткому мостику, натянутому над ямой с кучей аллигаторов.

- Да кровь важна, это правда, - тихо согласилась она.

- Еще бутерброд?

- Спасибо. – Этот был с сыром и помидорами. Елена взяла один и аппетитно его откусила. Бонни смотрела на нее, ощущая растущую в ней тревогу, а потом…