Алисия Дэй - Дикие Сердца в Атлантиде

— Какие новости, Аларик?

Аларик поднял голову, скрывая свои мысли под спокойным контролем и заставляя свое лицо также выражать только спокойствие.

— Есть проблема. В нашем оборотне течет кровь жителей Атлантиды.

— Что? Ты уверен? — Конлан запустил руку в волосы. — Как такое может быть в оборотне?

Аларик приподнял бровь.

— Принимая во внимание природу твоей возлюбленной и ее сестры, я не понимаю, почему ты так удивлен подобным развитием событий, — насмешливо заметил он.

— Но оборотень? Разве возможно, чтобы у атлантийца и оборотня мог родиться ребенок?

— Это возможно, если речь идет о человеке с едва заметной нашей ДНК от какого-то предка, рожденного более одиннадцати тысяч лет назад.

Конлан посмотрел на Аларика и кивнул.

— Ты прав.

— Я всегда прав. Ты можешь уточнить, в чем именно?

Конлан скривил губы в подобии улыбки.

— Когда мы познакомились с Райли и Квинн, ты сказал, что всё изменится. И спустя тысячелетие борьбы с оборотнями ради человечества, теперь ты мне говоришь, что они, — ну, по крайней мере, кто-то из них, — могли быть нашими родственниками.

— Сложно узнать того, с кем воюешь, когда личности противников меняются посреди схватки, — продолжал Конлан.

— Но всё еще хуже, чем ты думаешь, мой принц, — Аларик закрыл глаза и выбросил энергию из своего тела, чтобы она очистилась в воздухе и водах Атлантиды. И когда чистая сила поддерживающих первоначал его дома прошла через него, он почувствовал, как энергия в нем растет, пока сияющий энергетический нимб не засиял вокруг его тела.

Конлан сложил руки.

— Настолько плохо?

— Хуже. Маленький оборотень Бастиена может оказаться именно тем оборотнем Бастиена.

— Ты же не имеешь в виду…

— Так и есть. Их энергетика параллельна. У них есть возможность достичь смешения душ.

Лицо Конлана застыло.

— Значит, во дворец. У нас есть, что обсудить. Я не знаю, можно ли такое позволить.

Аларик рассмеялся, но отправился с принцем.

— Подумай о том, что ты чувствовал по отношению к Райли. Даже сам Посейдон не смог бы отказать тебе в желании быть с ней. И в случае Бастиена и его оборотня выбора тоже может не быть.

— Вам когда-нибудь придется рассказать мне об этом, — сказал Бастиен, следуя за Кэт по грязной заросшей тропинке. Девушка объяснила, что у них сейчас начало периода засухи, и во время сезона дождей, с мая по октябрь, тропинка покрыта обычно, по крайней мере, трехфутовым слоем воды. Они миновали ряды карликовых кипарисов и хвойных растений почти в молчании; Кэт старалась его игнорировать, а Бастиен отчаянно пытался подумать о чем-то вроде переговоров. И так как он всё еще не знал, что они означают, мужчина был готов последовать совету Дэнала и постараться «построить мост понимания» между обеими культурами. И разве не лучший способ сделать это, как не бродить дюжину миль по округе по влажному болотному региону? Да, ну ирония не была его сильной стороной, так же, как и дипломатия.

И всё же, посмотрев на округлости Кэт и ее длинные ноги, он осознал, что может придумать несколько намного лучших способов построить мосты.

— Рассказать вам о чем? — она спросила в ответ, не глядя на него. Девушка была в униформе и использовала своё официальное положение, как щит против него, и Бастиен не видел и следа той задыхающейся женщины, которая бежала от него прошлой ночью. Вместо этого, он слышал командный дух разума в ее телефонных разговорах с разными членами рейнджерской группы и местного отделения паранормальных оперативников.

Судя по тому, что ее телефон звонил постоянно, и по тем разговорам, которые он услышал, он понял, что обе группы уважают проницательность Кэт и ее авторитет. Он видел разницу при прибытии команды из зоопарка, которые приехали, чтобы перевезти малышей в безопасное место, где о них позаботятся и вырастят. Она попрощалась с ними с грустью, и в ее доброте и играх с малышами он увидел отблеск того, какой матерью она однажды станет.

Мысль о том, что однажды она будет носить ребенка другого мужчины, заставила его испытать боль, которую он отказывался определить.

Этот тур был попыткой исследовать непонятный отчет о беспорядках в районе, о которых сообщили прошлой ночью, до их назначенной встречи с Итаном, вожаком пантер.

Но ему всё равно было любопытно.

— Расскажите мне про свой дар.

Она остановилась, наконец, повернувшись к нему лицом.

— О чем вы толкуете? — искреннее замешательство наполнило ее взгляд, и она положила руки на бедра. Они прошли шесть миль пешком, а она даже не запыхалась. В этой женщине был дух воина. В его женщине.

Этой женщине. Она не его женщина. Эта женщина, черт побери.

— Ваш дар. Способность успокаивать агрессию. Эту способность оборотни держали в секрете?

Она моргнула, потом горько рассмеялась.

— Дар? Ладно. Вы имеете в виду проклятие. Милая способность успокаивать враждебность и агрессию во всех, включая саму себя. Дар, который не позволяет мне стать настоящей пантерой-оборотнем.

Каким-то образом, он почувствовал ту ярость, которая исходила от нее. Он увидел доказательства: сжатую челюсть, сощуренные глаза, руки, стиснутые в кулаки на бедрах. Но он чувствовал эту ярость и боль у себя внутри. Невозможно. Но это было так. Он попытался задать связный вопрос.

— Как это…

Она прервала его.

— Как вы думаете, как мы связываемся с нашей животной натурой? Мы сдерживаем наши звериные инстинкты. Пантера — настоящий хищник. Я сама не могу добраться до своей хищной части, и обладая двумя натурами или нет, но мой дар автоматически переключает на спокойствие любую агрессию рядом со мной.

Кэт сняла шляпу и вытерла лоб тыльной стороной руки.

— И если вы еще не поняли, также мою собственную агрессию.

Он дернулся от муки, которая появилась в нем. Подумал, как же можно чувствовать ее боль, горящую в его крови.

— Кэт, я… — Но пока он заговорил, одеяло спокойствия заглушило ее эмоции.

Он потянулся, не мог с собой справиться. Дотронулся до ее округлой щеки кончиками пальцев.

— Квинн говорила, что вы… Вы являетесь той связующей ниточкой. И принц Конлан согласился. И это мои первые переговоры, поэтому, может быть, мы сможем вместе понять, что к чему.

Казалось, что она сдерживала дыхание, глядя на него. Он мог потеряться в этом взгляде. Скользнуть в теплоту ее изумительного рта и провести следующий час или часов семь, целуя ее. Прикасаясь к ней. Погружаясь в нее.

Ее лицо внезапно порозовело, словно она могла прочесть все мысли, не имеющие отношения к переговорам, и резко отступила от него.

— Ну, гм. Ладно. Мы… мы проверили эту тропинку, и нет никаких следов беспорядков, которые…