Бекка Фитцпатрик - Молчание

Я попыталась восстановить дыхание и сказала себе, что мне почудились эти слова. Поскольку в противном случае мне придется поверить, что это Патч послал эти мысли в мою голову. Чего не могло быть. Просто-напросто не могло. Или я бредила. Это пугало меня сильнее, чем мысль о том, что он пренебрег нормальными методами общения и смог, по своему желанию, заговорить со мной, не открывая рта.

— Грей! Следи за игрой!

Я моргнула, резко возвращая себя к жизни, как раз вовремя, чтобы увидеть мяч, крутящийся в воздухе прямо ко мне. Я стала замахиваться и снова услышала в голове слова.

Не… сейчас.

Я замерла, ожидая, когда мяч подлетит ко мне. Как только он начал снижаться, я шагнула к переднему краю площадки. И замахнулась изо всех сил, которые только у меня были.

Раздался громкий треск и бита завибрировала в моих руках. Мяч направился к Марси, которая шлепнулась прямо на задницу. Протиснувшись между игроком и второй базой, мяч приземлился в траву за пределами поля.

— Беги! — закричала моя команда со скамейки. — Беги, Нора!

Я побежала.

— Брось биту! — кричали они.

Я отбросила ее в сторону.

— Оставайся на первой базе!

Я не остановилась.

Заступив на угол первой базы, я обогнула ее, рванув ко второй. Мяч был теперь слева от кромки поля, в таком месте, что мне тоже нужно было выбрасываться за его пределы. Я опустила голову и стала постукивать по ней руками, пытаясь вспомнить, как профессионалы на ESPN [12] ESPN ( Entertainment and Sports Programming Network ) — американский кабельный спортивный телевизионный канал. скользили на базу. Ногами вперед? Головой вперед? Остановиться, бросить, и повернуться?

Мяч отбросило в сторону игрока на второй базе, он промелькнул белым пятном где-то в поле моего периферийного зрения. Возбужденное скандирование слова «Скользи!» доносилось со скамейки запасных, но я до сих пор не решила, чем первым я должна пробороздить грязь — своими ботинками или руками.

Игрок на второй базе перехватил мяч в воздухе. Я бросилась головой вперед, раскинув руки. Откуда ни возьмись, появилась перчатка, падая на меня. Стойкий запах кожи ударил мне в лицо. Мое тело распласталось по грязи, оставив меня с полным ртом гравия и песка, растворяющегося под моим языком.

— Она в ауте! — закричала мисс Салли.

Я свалилась набок, осматривая себя на наличие травм. Мои бедра обжигала странная смесь горячего и холодного и когда я закатала свои спортивные штаны, сказать, что все выглядело, будто две кошки вволю позабавились на моих бедрах, будет преуменьшением. Доковыляв до скамейки запасных, я рухнула на лавку.

— Миленько, — сказал Эллиот.

— Мое эффектное выступление или мои разодранные ноги? — Подтянув колени к груди, я бережно стала счищать с себя грязь, сколько могла.

Эллиот изогнулся и дунул на мои колени. Несколько крупных кусков грязи упали рядом со мной.

Последовал момент неловкого молчания.

— Ты можешь идти? — спросил он.

Встав, я продемонстрировала, что, хотя мои ноги были месивом из царапин и грязи, я все еще могла ими пользоваться.

— Я могу отвести тебя в кабинет медсестры, если хочешь. На перевязку, — сказал он.

— Да я, правда, в порядке. — Я кинула взгляд на ограждение, где в последний раз видела Патча. Его там больше не было.

— Это твой парень стоял у сетки? — спросил Эллиот.

Я была удивлена тем, что Эллиот заметил Патча. Ведь он стоял спиной к нему. — Нет, — ответила я. — Просто друг. Собственно, и не друг даже. Он мой партнер на биологии.

— Ты покраснела.

— Наверное, лицо обветрило.

Голос Патча все еще эхом отдавался у меня в голове. Мое сердце забилось быстрее, но, как бы то ни было, у меня в жилах стыла кровь. Он разговаривал напрямую с моими мыслями? Была ли какая-то необъяснимая связь между нами, что позволило этому случиться? Или я схожу с ума?

Эллиот не выглядел полностью убежденным:

— Ты уверена, что ничего не происходит между вами двумя? Я не хочу гоняться за недоступной девушкой.

— Ничего. — Ничего из того, что я собираюсь позволить, во всяком случае.

Подожди. Что сказал Эллиот?

— Прости? — Сказала я.

Он улыбнулся:

— В субботу вечером парк при Дельфийском морском порту открывается вновь и мы с Джулсом подумываем рвануть туда. Погода не должна быть слишком плохой. Может быть, вы с Ви захотите присоединиться?

Я задумалась над его предложением. Я была совершенно уверена, что Ви убьет меня, если я откажу Эллиоту. Кроме того, свидание с Эллиотом казалось хорошим способом избежать моего неприятного влечения к Патчу.

— Звучит как план, — сказала я.

Был субботний вечер и мы с Доротеей находились на кухне. Она только что поставила кастрюлю в духовку и подводила итоги под списком заданий от моей мамы, который был прикреплен магнитами на холодильнике.

— Звонила твоя мама. Она приедет домой не раньше, чем поздно вечером в воскресенье, — сказала Доротея, начищая Аяксом раковину на нашей кухне с такой энергичностью, что у меня даже заныл локтевой сустав. — Она оставила сообщение на автоответчике. Она хочет, чтобы ты ей позвонила. Ты звонила ей каждый день перед сном?

Я сидела на стуле и ела бублик с маслом. Я только что откусила огромный кусок, а теперь Доротея смотрела на меня, как бы ожидая ответа:

— Уху, — сказала я, кивнув головой.

— Сегодня пришло письмо из школы. — Она указала подбородком на стопку писем, лежавшую на стойке. — Может быть, ты знаешь, почему?

Я невинно, в своем лучшем стиле, пожала плечами и сказала: — Без понятия. Но у меня была кое-какая догадка насчет того, что это было. Двенадцать месяцев назад я открыла входную дверь и обнаружила на пороге полицию. У нас плохие новости, сказали они. Неделей позже состоялись похороны моего отца. С тех пор каждый понедельник после обеда, я, точно по расписанию, в отведенный мне отрезок времени, появлялась у доктора Хендриксон, школьного психолога. Я пропустила два последних занятия и, если я не отхожу на них на этой неделе, у меня будут неприятности. Скорее всего, письмо было предупреждением.

— У тебя есть планы на сегодня? Вы с Ви никуда не собираетесь? Может, посмотрите фильм дома?

— Может быть. Честно говоря, Дорт, я могу почистить раковину позже. Иди сюда, сядь и… съешь вторую половину моего бублика.

Седой пучок Доротеи развязался, пока она терла раковину. — Завтра я еду на конференцию, — сказала она. — В Портленд. Там будет выступать доктор Мелисса Санчес. Она говорит, что мы должны думать о своей сексуальности. Гормоны — сильный наркотик. Если мы не говорим им, чего мы хотим, они вызывают нежелательные последствия. Они работают против нас. — Доротея повернулась, указывая на меня банкой Аякса, чтобы привлечь мое внимание. — Теперь я просыпаюсь утром, беру красную помаду и пишу на своем зеркале: «Я сексуальная. Мужчины хотят меня. Шестьдесят пять — это новые двадцать пять».