Вирджиния Кантра - Морская ведьма

Тем не менее…

Вот именно, тем не менее.

Ее система верований и ценностей претерпела радикальные изменения. Да и сама она стала другой, как стали другими сухожилия и ткани ее тела, мыслительные процессы мозга, душевные и сердечные порывы. Калеб с помощью некоей странной душевной алхимии изменил ее. Он вдохнул в нее мужество и научил любви.

Потому что она и вправду полюбила его, полюбила отчаянно, всем сердцем. Но она по-прежнему не доверяла ему. Она не верила в него столь безоглядно, как он верил в нее, как принимал и любил ее. Он пытался сказать ей об этом.

Если ты меня любишь, то должна верить мне. Верить нам обоим. Не делай этого в одиночку.

Но она не стала его слушать.

— Калеб не уничтожил меня, — заявила Маргред. — Наоборот, он создал меня заново.

— Он сделал из тебя хуманса, — сплюнул Дилан.

Маргред улыбнулась, и на сердце у нее вдруг стало легко и спокойно.

— Да. Поворачивай лодку. Мы плывем обратно.

Тварь, нацепившая лицо Брюса Уиттэкера, улыбнулась Калебу. Взгляд ее быстро обежал неисправную лодку, причал, пляж. «Ищет кого-то», — подумал Калеб. Ищет Мэгги. Рука инстинктивно поползла к пистолету.

— Шеф, — произнесла тварь голосом Уиттэкера.

— Ты кто? — спросил Калеб.

Глаза удивленно расширились. Светло-серые глаза Уиттэкера, в которых плясали огоньки неимоверной радости и отвратительного удовольствия.

— Разве вы не знаете?

— Я узнаю лицо, — ответил Калеб, наклоняясь, чтобы достать пистолет из кобуры. — А вот имя что-то не расслышал.

— А, очень хорошо, — поддакнула тварь. — Можешь называть меня Таном.

— Тан, значит. Отлично, — сказал Калеб и выстрелил в него.

Точнее, попытался.

Курок безобидно щелкнул у него в руке.

— Ничего не выйдет, — сообщил Тан.

Он поднял с консоли катера револьвер — «магнум» 357 калибра, мощную убойную штуку, оборонительное оружие, которое обычно предпочитают состоятельные домовладельцы, — и прицелился Калебу в грудь.

— А вот эта игрушка выстрелит. Брось свой пистолет в воду.

Калеб лишь крепче стиснул рукоятку. «Никогда не расставайся со своим оружием. Продолжай говорить. Поддерживай разговор…»

— Ловкий фокус.

— Спасибо. Я подавил способность капсюля к воспламенению в патронах. Я мог бы легко сделать так, чтобы пистолет взорвался у тебя в руках. Но они еще могут пригодиться мне. Позже.

Они… Его руки? Калеб постарался прогнать холодок, пробежавший по спине при мысли о том, что демон может использовать его. Использовать его руки.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— У тебя есть то, что нужно мне, — ответил Тан с палубы катера.

Он не мог дотронуться до него. Дотянуться до него. Пока еще не мог. Но подобно преступнику, восторгающемуся собственным умом и ловкостью, твари нравилось слушать свой голос. Калеб попытался воспользоваться этим.

— Мы могли бы попробовать договориться.

Тан улыбнулся резиновой улыбкой. Лицевые мышцы сократились, обнажая зубы Уиттэкера.

— Я бы предпочел, чтобы ты умолял меня.

Рука Калеба, сжимавшая рукоятку пистолета, стала влажной и скользкой от пота. На ободранных костяшках пальцев выступила кровь.

— С последней жертвой у тебя вышла явная промашка. Иначе бы ты не гонялся за мной.

Демон яростно зашипел.

— Давай же, — увещевал его Калеб. — Сделай мне предложение.

— Твоя жизнь в обмен на шкуру.

Шкура. Золотые монеты просвечивают сквозь пряди густого, богатого меха… Единственная надежда Мэгги на спасение.

Калеб решительно покачал головой. Нет! Как будто он обладал могучей силой, а не бесполезным пистолетом. Как будто не он смотрел в черное дуло «магнума» 357 калибра, что держала в руке тварь, которую нельзя убить.

— Мы оба знаем, что ты не можешь оставить меня в живых. Тан равнодушно пожал плечами, не давая себе труда отрицать очевидное.

— Тогда… быстрая и легкая смерть.

«Продолжай говорить. Поддерживай разговор…» Должен же быть какой-то способ победить. Сражение всегда идет не так, как ты его запланировал. Следует проявлять гибкость и подстраиваться под обстоятельства.

— А взамен ты хочешь получить…

— Котиковую шкуру селки по имени Гвинет. Да.

— Для чего? Она мертва.

— Скажем… я хочу сохранить шкуру на память о ней.

Калеба вновь пробрала дрожь отвращения. Что-то не складывалось. Демон сжег котиковую шкуру Маргред. Так что ему не было никакого смысла сохранять шкуру Гвинет.

Как будто что-то в этой ситуации могло иметь смысл! Думай. Поддерживай разговор.

— Ты не производишь впечатления сентиментальной личности.

— Мои действия и моя натура тебя не касаются.

— А я почему-то думаю, что ты облажался, — сказал Калеб, намеренно провоцируя тварь. «Заставь его говорить. Отвлекай его. Ищи выход». — Мне кажется, что она умерла еще до того, как ты успел прибрать к рукам ее шкуру, и теперь ты по уши в дерьме.

— Она оказалась слишком слабой. — Тан буквально выплевывал слова. Дуло его револьвера дрожало и плясало. — Ее смерть была…

— Ошибкой? — подсказал Калеб.

Демон оцепенел и напрягся.

— Досадной помехой.

— Получается, ты не хотел убивать ее?

— Я хотел покончить с ней. — Для пущего эффекта Тан взмахнул револьвером. — Гибель тела — это всего лишь мелкое неудобство в ее существовании. Ее народ не станет из-за этого беспокоиться, если она снова возродится в море.

Калеб не сводил глаз с пляшущего ствола. Револьвер хорош ровно настолько, насколько хорош человек, который держит его в руке.

— Ты хотел, чтобы ее народ разозлился на тебя? — спросил он, делая крохотный шаг вперед.

— Не на меня. На тебя. Дети моря слишком уж терпеливо относятся к хумансам. Вы перевернули землю с ног на голову, вы загрязняете воду, вы надругались над самим воздухом, тем не менее, элементали мирятся с вашим присутствием. «Потому что так пожелал Создатель». — Тан яростно кривлялся, его мимика был ужасной. — Морской король бездарно растратил века на бесплодные мечты. Он отрешился от мира. А его наследник слишком осторожен и труслив, чтобы действовать. Но они не смогут не обращать внимания на то, что кто-то целенаправленно уничтожает их народ. Особенно когда их численность неуклонно сокращается.

Демон разглагольствовал, как проклятый террорист. Можно подумать, что, упаковав акт насилия в оболочку высокой и благородной цели, можно оправдать гибель невинных жертв.

Калеб постарался обуздать свой гнев.

— И поэтому ты принял облик человека, убил селки, а теперь надеешься, что вся вина падет на людей.

— Нет, вся вина падет на тебя. Твои соплеменники и так уже подозревают тебя. А когда умрут другие, даже этот дурак, король селки Ллир, будет убежден в твоей виновности.