Алекс Финн - Чудовище

Уилл улыбнулся: - Нет, не хотела. Все, что ей нужно – ее свобода. Так же, как и тебе, верно?

- Да… - Я вспомнил про школу, про танцы, о том, как я сказал Трею, что школьный бал напоминает легализованную проституцию. Казалось, это было так давно.

- Я никогда не встречал людей, которых нельзя купить. Мне это вроде как нравится в ней.

- Жаль, что этого понимания недостаточно, чтобы снять заклятие. Я горжусь тобой.

« Горжусь тобой ». Никто раньше не говорил мне такого, и на долю секунды мне захотелось обнять Уилла, просто чтобы почувствовать прикосновение человека. Но это было бы очень странно.

Той ночью, гораздо позже обычного, я лежал, прислушиваясь к звукам старого дома. Кое-кто счел бы такую ситуацию отстойной. Но мне казалось, что я слышал шаги наверху. Может это Линди?

Невозможно, она же через два этажа. Но я все равно не мог заснуть.

В конце концов, я встал с кровати и поднялся в гостиную на втором этаже. Включил еле слышно спортивный канал, чтобы телевизор ей не помешал. Я надел джинсы и рубашку, хотя раньше то же самое я проделал бы в боксерах. Хотя Линди и поклялась никогда не выходить из комнаты, я не хотел допускать и малейшего шанса, что она увидит больше, чем только мое лицо. И лица будет более чем достаточно.

Я уже начал засыпать, как вдруг услышал звук открывающейся двери. Это она? В коридоре? Возможно, это всего лишь Магда или это бродит Пилот. Но, похоже, что это было на третьем этаже, там, где была Линди. Приложив все усилия, чтобы не смотреть, я пытался не отрывать взгляд от телевизора, так, в темноте она бы не испугалась моего лица. Я ждал… Это была она. Я слышал, как она на кухне гремела тарелкой и вилкой, споласкивала их и ставила в посудомоечную машину. Мне хотелось сказать, что она не должна этого делать, что это выполнит Магда, которой мы за это платим. Но я продолжал молчать. Когда я услышал шаги в гостиной, так близко, что она могла меня заметить, я не смог заставить себя молчать.

- Я сижу здесь, - сказал я тихо. - Просто хочу, чтобы ты знала и не испугалась.

Она не ответила, но посмотрела на меня. Освещение в комнате, исходившее лишь от телевизора, было тусклым. Как же мне хотелось закрыть лицо подушкой, чтобы спрятаться. Но я этого не сделал. Она должна меня когда-то увидеть. Кендра ясно дала это понять.

- Ты спустилась, - заинтересовано сказал я.

Она повернулась ко мне, и я увидел, как ее глаза скользнули по моему лицу, потом в сторону, потом она снова посмотрела на меня: - Ты чудовище. Мой отец…он говорил… Я думала, что это его галлюцинации. Он часто говорит безумные вещи. Я думала… А ты и правда такой. О, Господи, - она отвернулась. - О, Господи.

- Пожалуйста, я не причиню тебе вреда, - сказал я. - Я знаю, по мне не скажешь, но я правда не стану… пожалуйста. Я не сделаю тебе больно, Линди.

- Я и представить себе не могла. Я думала ты какой-то извращенец, который… а потом, когда ты не выломал дверь в комнату или еще чего-нибудь… Но как такое возможно?

- Я рад, что ты вышла, Линди, - я старался, чтобы мой голос звучал спокойно. - Я очень волновался о том, как мы с тобой встретимся. Но теперь все хорошо, и возможно когда-нибудь ты ко мне привыкнешь. Я боялся, что ты не выйдешь… никогда.

- Мне пришлось, - она сделала глубокий вдох, затем выдохнула. - Я выходила по ночам. Я не могу сидеть в этих комнатах, чувствую себя, словно животное в клетке, - она одернула себя. - Боже…

Я не обращал внимания на ее нервозность. Может, если я буду вести себя как человек, покажу ей, что им и являюсь. Я сказал: - Не правда ли, Пикадилло, которое Магда приготовила на ужин, было великолепным? - Я не смотрел на нее. Может, если она не будет видеть моего лица, то и бояться не станет.

- Да, согласна, оно было чудесным. - Она меня не поблагодарила. Я и не ждал, что она это сделает. Теперь я лучше понимал ее.

- Магда прекрасно готовит, - сказал я, стараясь поддерживать разговор, раз уж мы начали разговаривать, даже если сказать мне было нечего. - Когда я жил с отцом, он никогда не разрешал ей готовить латиноамериканские блюда. Она делала все самое стандартное - мясо и картошку. Но когда он бросил нас здесь, мне было все равно, что есть, поэтому она начала готовить вот это. Думаю, для нее это проще, да и вкуснее, - я замолчал, раздумывая, о чем бы еще поболтать.

Но она заговорила: - Что ты имел в виду, сказав, что он бросил вас здесь? Где твой отец сейчас?

- Я живу с Магдой и Уиллом, - по-прежнему, стараясь не смотреть на нее, ответил я. - Уилл - мой репетитор. Если ты хочешь, он может заниматься и с тобой.

- Репетитор?

- Учитель, точнее. С тех пор, как я не могу ходить в школу из-за… в общем, он обучает меня на дому.

- Школа? Но тогда ты… сколько тебе лет?

- Шестнадцать. Так же, как и тебе.

По ее лицу было заметно, что она очень удивлена, видимо, все это время она думала, что я старый извращенец.

Наконец, после долгого молчания она поинтересовалась: - Шестнадцать. И где же тогда твои родители?

А твои где? Мы с тобой в одной лодке, брошенные нашими дорогими предками - подумал я, но промолчал. «Молчание» - как говорил Уилл. Вместо этого я ответил: - Мама ушла от нас очень давно. А отец… ну, он не смог смириться с тем, как я теперь выгляжу. Он нормальный.

Она кивнула, и в ее глазах была жалость. Жалость мне была не нужна. Если она жалеет меня, то может подумать, что я жалкое, ничтожное создание, поймавшее ее и желающее сделать ее своей, как Призрак Оперы. Но жалость все-таки лучше ненависти.

- Ты скучаешь по своему отцу? - спросила Линди.

Я ответил честно: - Пытаюсь не скучать. Я имею в виду, что не стоит скучать по людям, которые не скучают по тебе, верно?

Она кивнула: - Когда отец окончательно стал наркоманом, мои сестры переехали к своим парням. Знаешь, я злилась на них за то, что они не остались, чтобы, ну, знаешь, помочь мне с ним. Но я скучаю.

- Мне жаль, - говорить про ее отца было довольно рискованно. - Ты бы хотела, чтобы Уилл учил тебя? Я занимаюсь с ним каждый день. Ты, вероятно, умнее меня. Я не очень прилежный ученик, но в твоей прежней школе наверняка были такие ученики, не так ли?

Она не ответила, и тогда я добавил: - Он может обучать тебя отдельно от меня, если захочешь. Я знаю, ты злишься и у тебя есть все причины для этого.

- Да, злюсь.

- Знаешь, есть кое-что, что я хотел бы тебе показать.

- Показать мне? – в ее голосе послышалось беспокойство, будто штора начала медленно опускаться.

Я быстро добавил: - Нет, ты не то подумала. Ты не поняла. Это оранжерея. Я сам построил ее, чтобы выращивать там растения. Там растут только розы. Тебе нравятся розы? - Я знал, что это так. - Уилл подкинул мне идею.

Я думаю, он рассчитывал на то, что это станет моим хобби. Мои любимые – розы флорибунда – плетущиеся розы. Они не такие пышные, как гибридные чайные розы. То есть, у них лепестков меньше. Зато, если их у них правильная опора, они могут вырасти до десяти футов. А я уверен, что все делаю правильно.