Бекка Фицпатрик - Молчание

Я нажала на ярлык, пролистала вниз по архивным страницам, и наобум выбрала 21-ое марта годом раньше. Через секунду я прочитала заголовок:

Ученик дает показания по делу об убийстве в частной школе Кингхорн.

Я придвинула стул поближе, увлеченная возможностью прочитать что-либо более интересное, чем театральные рецензии.

«Шестнадцатилетний ученик частной школы Кингхорн, который допрашивался по так называемому делу о «Повешении в Кингхорн», был отпущен без предъявления обвинения. После того, как тело восемнадцатилетней Кхирстен Халверсон было найдено повесившимся на дереве возле кампуса школы Кингхорн, полицией был допрошен второкурсник Эллиот Сандерс, которого видели рядом с жертвой в день ее смерти».

Мой мозг с трудом переваривал информацию. Элиота допрашивали по делу об убийстве?

«Халверсон работала официанткой в бистро «У Слепого Джо». Полиция установила, что, по словам свидетелей, в субботу поздней ночью Налверсон и Сандерс вместе вошли в кампус школы. Тело Халверсон было найдено в воскресенье утром. Сандерс был отпущен в понедельник днем, после обнаружения в квартире Халверсон предсмертной записки».

— Нашла что-то любопытное?

Я подскочила от звука голоса Эллиота за своей спиной. Я резко развернулась и увидела его, прислонившегося к косяку. Глаза чуть сужены, губы сжаты в прямую линию. Меня окатило волной холода. Я медленно подтянула стул вправо, стараясь прикрыть собой монитор компьютера.

— Я… я доделываю домашнее задание. А ты? Что ты здесь делаешь? Не слышала, как ты вошел. Давно тут стоишь?

Моя нервозность висела в воздухе.

Эллиот оттолкнулся от косяка и вошел в кабинет. Я вслепую шарила в поисках кнопки отключения монитора.

— А я пыталась подтолкнуть свое вдохновение для театральной рецензии, которую должна отдать редактору сегодня вечером, — я все еще говорила слишком быстро. Где же эта кнопка?!

Эллиот глянул мне за плечо:

— Театральные рецензии?

Мои пальцы нащупали кнопку, и я услышала, как монитор отрубился.

— Прости, не расслышала, а ты что здесь делаешь?

— Да проходил мимо, увидел тебя. Что-то случилось? Ты какая-то…дерганая.

— А…низкий уровень сахара в крови, — Я схватила свои тетради и книги в охапку и с силой запихнула их все разом в рюкзак, — с ланча ничего не ела.

Эллиот схватил рядом стоящий стул и приставил к моему, уселся на него верхом и наклонился ближе, вторгаясь в мое личное пространство:

— Может, я смогу помочь с рецензией.

Я отклонилась.

— Ух ты, это очень мило с твоей стороны, но я хочу отложить это дело. Мне просто необходимо что-нибудь съесть. Самое время для перерыва.

— Давай, я тебя угощу, — предложил он, — кажется, тут есть закусочная прямо за углом.

— Спасибо, но мама будет ждать меня. Ее не было в городе целую неделю, она возвращается сегодня, — я встала и попыталась его обойти. Он вытащил свой телефон и чуть ли не ткнул меня им в живот.

— Позвони ей.

Я посмотрела на телефон, лихорадочно думая об отговорке:

— Мне нельзя задерживаться по вечерам в будние дни.

— Это называется ложью, Нора. Скажи, что твое домашнее задания оказалось сложнее, чем ты думала. Скажи, что тебе нужен еще один час в библиотеке. Она ведь и не узнает.

Голос Эллиота изменился до неузнаваемости, его глаза резали меня холодом, рот превратился в сплошную линию.

— Моей маме не по душе, когда я встречаюсь с ребятами, которых она не знает, — сказала я.

Эллиот улыбнулся, но тепла в той улыбке не было.

— Мы оба знаем, что ты не очень-то соблюдаешь мамины правила, раз уж ты ездила со мной в Дельфийский парк.

Я повесила рюкзак на плечо и вцепилась в лямку. Я ничего не сказала. Я проскользнула мимо Эллиота и поспешила на выход из кабинета, понимая, что если он сейчас включит монитор, то увидит статью. Но я уже ничего не могла с этим поделать.

Пройдя до середины стеллажа с подшивками, я осмелилась бросить взгляд через плечо. Судя по отражению в зеркальных стеклах на стене, кабинет был пуст. Эллиота нигде не было. Я рванула назад к компьютеру, озираясь на случай его появления. Я включила монитор, статья об убийстве все еще была открыта. Я отправила копию на ближайший принтер, сунула ее в рюкзак, выключила компьютер и поспешно направилась к дверям.

Мой сотовый телефон зазвонил в кармане, и я, убедившись, что библиотекарша не смотрит на меня злобным взглядом, ответила.

— Мам?

— Хорошие новости! — сказала она. — Торги закончились раньше. Я села на более ранний поезд и скоро уже должна приехать. Где ты?

— Привет! Я не ожидала, что ты приедешь раньше. Я только что вышла из библиотеки. Как там в Нью-Йорке?

— Там в Нью-Йорке… далеко, — она рассмеялась, но голос был уставшим. — Не могу дождаться, когда увижусь с тобой.

Я оглянулась в поисках часов. Я хотела посетить больницу, прежде чем вернусь домой.

— Тут такое дело, — сказала я маме. — Мне нужно увидеться с Ви. Я могу немного опоздать. Я обещаю, что попытаюсь быстрее.

— Конечно, — я почувствовала нотку огорчения. — Есть новости? Я получила утром твое сообщение об операции.

— Операция закончилась. Они могут перевести ее в комнату посещений в любую минуту.

— Нора, — я почувствовала волнение в ее голосе. — Я так рада, что это не ты. Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы не смогла жить с этим. Особенно после того, как твой папа… — ее голос оборвался. — Я рада тому, что с нами обеими все в порядке. Передай Ви от меня привет. Скоро увидимся. Целую и обнимаю.

— Я люблю тебя, мама.

Региональный медицинский центр Колдуотера был трехэтажным зданием из красного кирпича с крытым переходом, ведущим к главному входу. Я прошла сквозь вращающиеся стеклянные двери и остановилась у справочного стола, чтобы спросить про Ви. Мне сказали, что ее перевезли в палату полчаса назад и что время посещения закончится через пятнадцать минут.

Я нашла лифт и, зайдя в него, нажала на кнопку этажом выше.

Остановившись около 207 комнаты, я толкнула дверь.

— Ви?

Я отодвинула связку надувных шаров, прошла через маленький холл и обнаружила Ви, полулежащую на койке, а ее руку в гипсе, привязанной поперек тела.

— Привет! — сказала я, когда увидела, что она была в сознании.

Ви издала шумный вздох.

— Я люблю таблетки. Серьезно. Они чудесны. Даже лучше, чем Энзо капучино. Слушай, а это рифмуется. Энзо капучино. Это знак. Я была создана для того, чтобы быть поэтом. Хочешь услышать еще одно стихотворение? Я прекрасно импровизирую.

— Эм…

Медсестра, прошелестев, зашла в палату и что-то ввела ей в вену.

— Хорошо себя чувствуешь? — спросила она

— Я не поэт, — проговорила Ви. — Я создана для постановочной комедии. Тук-тук