Ольга Горовая - Жажда ночи

Вместо ответа из ее груди вырвался еще один грустный вздох, Лилиана растерянно пожала плечами.

— Может быть, все же зайдем и проверим? Что скажешь, драгоценная? — спокойно проговорил Тео, стараясь помочь ей осмыслить все, что вызывало беспокойство.

А потом, наклонился и губами собрал ее слезы, медленно скользящие по белоснежной коже.

Ни один мускул не выдал его напряжения, ни один жест не показал, как бушует его тьма от того, что она не счастлива в этот миг. Но Теодорус старался сохранить покой внутри них обоих любым доступным способом.

Лилиана сильнее прикусила губу.

— Хорошо, — наконец кивнула она. — В конце концов, мы уже пришли сюда.

Не расплетая их пальцев, она повернулась и направилась к незаметной калитке в высоком заборе, увлекая Древнего за собой.

Поддев щеколду и толкнув створку, Лили ступила внутрь. Но Тео опередил любимую, делая шаг вперед.

Они оказались на небольшом дворике позади дома.

Здесь не было ничего примечательного, лишь два небольших, чахлых деревца рябины сиротливо покачивали голыми ветвями под порывами ветра. Ни качелей, ни песочницы, которые указывали бы на то, что в семье совсем недавно было две маленьких девочки, ни каких-либо украшений, которыми люди предпочитают заставлять собственные дворы. Только пустота и снег, покрывающий голую землю.

Лили уткнулась своим лицом в его спину, а потом настойчиво подтолкнула вперед, к задней двери, ярким пятном белого цвета, выступающей на темной стене.

Не позволяя ей обойти его, Теодорус стремительно пересек двор и толкнул дверь, не заботясь о том, что просто напросто ломает замок и крепления.

Очевидно, это обстоятельство не волновало и Лилиану. Во всяком случае, он не ощутил ни малейшего протеста на его действия внутри ее сущности.

Все так же молча Тео ступил внутрь дома, начиная осматриваться. Лили тихо зашла за ним.

Судя по всему, Лилиана никогда не предполагала, что ей вот так доведется проникать в свой бывший дом. Тео чувствовал, как любимая поежилась в душе, но не сказала ни слова, понимая, что такой путь — ничем не хуже других.

И потом, разве не она сама просила его не передвигаться во Тьме?

Внутри они никого не обнаружили. Дом был пуст.

Впрочем, это Теодорус ощущал и стоя на улице.

В темных комнатах стояла тишина, нарушаемая лишь тиканьем высоких напольных часов в гостиной, да негромким гулом работы холодильника на кухне, в которой они оказались. По крайней мере, это указывало на то, что жилище не покинули, и хозяева просто отсутствовали.

Через небольшую, чистую кухню они прошли в холл. Здесь было странно пусто — стояла только вешалка для пальто, да подставка для обуви.

На второй этаж из холла вела деревянная лестница с резными перилами. Очевидно, именно там находились жилые комнаты.

Теодорус остановился, рассматривая ничем не примечательный интерьер. Прошелся глазами по фото пейзажей на стенах, по дешевым репродукциям картин.

Нигде не было видно ничего, что могло бы рассказать о семье, проживающей в этом доме. Ни семейных фото, ни рисунков детей. Ничего, что указывало бы на личности.

Это не казалось странным или удивительным, если учитывать, что хозяева — принадлежали к клану Карателей. Было бы глупо открыто предоставлять вероятному врагу всю информацию о себе. Никто из Карателей не смог бы утверждать, что его не преследуют. И в каждое жилище мог проникнуть вампир.

Их с Лилианой присутствие в этом доме — было прямым доказательством подобной вероятности.

Пока Древний осматривал простой паркет и выкрашенные в светло-зеленый цвет стены, Лили тихо стояла за его спиной, не препятствуя ему изучать помещение. Она сама не делала никаких попыток что-то осмотреть или зайти в темные комнаты. И Теодорусу казалось, что его любимая сознательно отгораживается от окружающей ее обстановки, не желает видеть то, что так долго различала на ощупь.

Удостоверившись, что им ничего не угрожает, Тео развернулся и нежно обнял Лилиану, обхватив ее лицо ладонью.

— Мы можем уйти, медовая, если ты не желаешь находиться тут, — предложил он, мягким касанием целуя ее закрытые веки.

Легкий вздох сорвался с губ Лили от этого предложения и Древний поймал его ртом, разделяя их дыхание, целуя Лилиану, желая только одного — чтобы ничего не огорчало его любимую.

— Я должна узнать, что случилось, — тихо прошептала она, прижимаясь лбом к его щеке. — Иначе этот странное ощущение, которое притягивает меня сюда, не исчезнет.

Она отстранилась, не отпуская, все же, руку вампира, и сделала пару шагов в сторону лестницы. Тео направился за ней.

Внезапно Лилиана замерла на первой ступени лестницы и повернулась в сторону гостиной — где распахнутый дверной проем позволял осмотреть комнату. Теодорус посмотрел туда, давая Лили увидеть все, чтобы она там не пыталась рассмотреть.

А она, в самом деле, что-то заметила. Сдавленный вздох вырвался из груди девушки, когда Лилиана стремительно пошла в комнату, привычным, неосознанным жестом опираясь на стену кончиками пальцев.

Древний пошел следом.

Стоило им зайти, как Теодорус уловил запах, который сложно было спутать. Он слишком хорошо знал его. Досконально изучил все нюансы за столетия. Этот запах был его постоянным спутником — аромат смерти.

Здесь кто-то недавно умер.

Лилиана, так же, уловила этот привкус, висящий в застоявшемся воздухе комнаты, который не ощутил бы ни один смертный. Она напряглась, жестко выпрямляя спину, несмотря на то, что все внутри его любимой сжалось в комок от режущего понимания. Теодорус приблизился и положил свои ладони ей на плечи, притягивая Лили ближе. Он и без всяких слов знал, что она нуждается в поддержке, даже если сама будет против этого.

— Здесь были похороны, — без каких-либо эмоций проговорила Лилиана, кладя свою тонкую ладонь поверх его кисти. — Несколько дней назад. Этот запах, — она еще раз глубоко вдохнула, будто боялась ошибиться, — свечи с этим ароматом всегда используют на панихиде в Клане.

Наклонив голову, Лили прижалась щекой к коже его шеи.

— Ты уверена, что хоронили твою мать? — спокойно уточнил Тео, касаясь подбородком ее шелковистых волос.

— Да, — кивнула Лили. — Не знаю, почему я так уверенна, но именно она умерла… — она сжала ладонь в кулак, стискивая его пальцы. — Знаю, что это не должно меня так расстраивать после всего, да и не сравниться ничему с тем ощущением, когда я увидела, как умираешь ты…, - голос Лилианы стал безжизненным и плоским, а слепые глаза подернулись поволокой, будто бы девушка вновь оказалась на той равнине. — И все равно, мне тяжело.

— Тшш, тише, моя Лилия, не тревожь богиню, даже отголосками таких мыслей, — Теодорус приподнял ее подбородок пальцами и нежно потер бледную кожу, пытаясь согреть щеки Лилианы. — Ты не должна стыдиться ни единого своего ощущения или мысли. Твоя мать была единственной из всех родственников, кто заботился о тебе, кто не отверг, не посчитал обузой — нет ничего странного в том, чтобы оплакать ее смерть, — вампир говорил тихо, но его голос убеждал, околдовывал, подавлял сомнение в Лилиане, даря ощущение покоя.