Александра Турлякова - Рифейские горы

Айвар аж проснулся, не сразу понял, что плакал во сне, но щека и мешок под голо-вой были мокрые, и глаза. Мать Милосердная! Как же это так? Расплакался, как мальчишка.

Глянул туда-сюда — нет, они ещё спят, никто не проснулся, хотя ты и звал её гром-ко, ты поэтому сам и проснулся, от своего же голоса.

А после уснуть так и не получилось, а потом и светать начало.

Кэйдар проснулся последним. Прекраснейший в мире запах — запах жарящегося мяса — разбудил его.

Мараг и Лидас пекли на прутьях тонкими пластиками нарезанное мясо.

Откуда? Что за чудо?

Подставляя лопаточкой раскрытую ладонь, Лидас поднёс Кэйдару один из кусков:

— Я немного подсолил его, — сообщил с радостным смехом, — попробуй, как вкусно.

— Откуда это? — Первый кусочек Кэйдар откусил осторожно, но не потому, что бо-ялся обжечься, нет, просто никуда не хотелось спешить. Предстоящее удовольствие, если бы была такая возможность, хотелось растянуть до бесконечности. Есть, насла-ждаясь запахом и вкусом, и никуда не спешить.

— Мараг с утра пораньше выследил диких коз, — вполголоса рассказал Лидас, стоя перед Кэйдаром на корточках. — Да разве ж их поймаешь? Был бы лук да стрелы…

Лидас говорил, а Кэйдар глядел на него исподлобья, будто подвох какой чувство-вал. — А потом ещё и на горного барса наткнулся… Но тому-то больше нашего повез-ло… Короче, пришлось добычей поделиться…

Кэйдар не понял ничего, перевёл взгляд на марага, сидящего к ним боком, снова посмотрел на Лидаса.

— В смысле? Так эту козу задавил барс? Мы едим придавленную кошкой дохляти-ну?

Даже Лидас при этом слове поморщился, немудрено, что и мараг не выдержал:

— Это не дохлятина! Он задавил её на моих глазах! Это свежайшее мясо… Я выре-зал лучший кусок… Ещё раньше барса…

— Наверно, он твоего меча испугался, не иначе? — усмехнулся Кэйдар, продолжая глядеть марагу прямо в глаза. — Так и подпустил бы он тебя к своей добыче… Чего уж тут болтать?

— Барс никогда не трогает человека, у нас это каждый знает, — Айвар не отвёл взгля-да, тоже смотрел Кэйдару в глаза. И взгляд его, и весь вид были открытый вызов. — Он лучше добудет себе другую козу, чем ссориться с человеком из-за добычи…

— Ссориться? — Кэйдар ухмыльнулся. — Ты говоришь о животном, — о звере! — как о человеке. Это смешно… Это глупо!

— Некоторые люди бывают тупее зверей, а звери — благодарней человека… — Мараг Кэйдара смерил взглядом, не добавил больше ни слова, но намёк и так был понят.

— Ты болтлив стал не в меру, варвар! — Кэйдар на ноги вскочил. — Гораздо спокойнее было, когда ты разыгрывал из себя немого дурочка…

— Кэйдар, перестань! — вмешался Лидас. — Чего ты опять к нему цепляешься? Что бы он ни сделал! Что бы ни сказал! Надоело уже… Хватит в конце концов!

— Хватит… Перестань… — передразнил Кэйдар, скорчив презрительную гримасу. — Тебя, вот, точно слушать надоело. Завёл себе дружка… Одна компания! Ты и этот вот… — Он дёрнул подбородком в сторону Айвара.

— Я не "этот"! — перебил Кэйдара Айвар, и тот перевёл на него взгляд, наполненный удивлением. — Хватит на меня орать! Я не напрашивался вам в попутчики, чтоб те-перь терпеть всё это… Это вы за мной увязались. Поэтому… Поэтому нечего тут…

Он хотел ещё что-то добавить, сверля Кэйдара яростным взглядом, но тут котелок с мясным бульоном закипел так, что выплеснулось на угли. Айвар снова отвернулся к костру, взялся за ложку. Мешая, добавил, бросая слова через плечо:

— Я мог бросить вас ещё в первую же ночь… И так было бы проще. Не надо посто-янно вынуждать меня жалеть об этом…

— Не я тебя уговаривал идти с нами, — начал Кэйдар, и Лидас перебил его:

— Ну, вот, пока голодные были, были тихие, смирные, а сейчас снова началось… Снова пошли крайнего искать. Да, это я один во всём виноват! Это была моя идея — выбираться всем вместе… И что теперь? Побьёте меня дружно? — он говорил, глядя по очереди то на одного, то на другого. — Где б мы были сейчас, если б выбирались поодиночке? Неужели хотя бы раз в жизни нельзя примириться и немного потерпеть друг друга? Я ничего не прошу, не требую, я просто хочу вернуться домой… Вер-нуться живым и здоровым…

— Все хотят, — буркнул себе под нос Кэйдар, отбрасывая далеко в сторону прутик, на котором Лидас приносил ему мясо, — и я хочу не меньше твоего…

— Значит, не будем ругаться из-за ерунды. Поедим, возьмём воды с собой побольше и пойдём дальше, — Лидас всеми силами старался, чтоб голос его звучал бодро. Меньше всего ему хотелось сейчас разнимать драку. — Ты знаешь, куда нам дальше? — Перевёл глаза на Айвара. Тот ответил не сразу, будто думал ещё о чём-то своём.

— Я видел сегодня утром старое дерево… Про него мне ещё отец рассказывал… Если идти от него точно на восток, реки не минуешь. Так можно будет даже сокра-тить заметно…

— Это совсем близко отсюда, да?

— До реки — дня два, точно, — Айвар, отвечая на уточняющий вопрос Лидаса, снял котелок с огня: мясо, нарезанное маленькими кусочками, уже сварилось. — Но в одном месте там вдоль ущелья идти придётся… По узкому карнизу…

— А дерево это старое, оно здесь где-то рядом?

— Я был возле него, пока вы ещё спали… — Айвар отвечал, не глядя на Лидаса, он пил понемногу мясной бульон. Сам не рискнул после стольких дней голода есть жареное на углях мясо, лишь чуть-чуть попробовал. А эти двое, если ещё немного подождут, будут варить для себя сами. — Мы будем там ещё до обеда.

— Отлично! — Лидас принялся складывать одеяло, сворачивать плащ, найдя в мешке свою миску, сказал:- Да, но для начала не мешало бы поесть…

Кэйдар, с руками на поясе, сверху смотрел на них двоих, презрительно изогнув гу-бы. Отличное дело — примиряться с марагом! Как можно даже подумать такое? Как вообще можно так слепо доверяться ему после всего, что он сделал? Куда на этот раз он сможет нас завести? Представить страшно!

Но ничего другого в их положении не оставалось: либо идти с марагом, либо сги-нуть среди скал.

К старому дереву, о котором говорил Айвар, они вышли и вправду ещё до полуд-ня. Камень, камень, куда ни глянь, и тут у самого края пропасти, обрывающейся в мрачную бездну, сохранилось одинокое дерево. Высоченное, толстенное — руками и двоим не обхватить — и мёртвое. Закостеневший ствол, лишившийся коры за столько лет, узловатыми, корявыми пальцами торчащие в стороны ветки без единой хвои-ночки, без единого листочка. Его породу было не определить, настолько уже оно лишилось своих характерных черт.

И всё равно корни, точно сведённые судорогой, в камень вцепились намертво. Мёртвое дерево не спешило падать, оно продолжало стоять у самого края.

— Сколько ему лет? — спросил Кэйдар, стирая пот со лба тыльной стороной ладони. Айвар в ответ плечами пожал. Он не знал, не мог знать, да и никто из живущих на Земле не мог этого знать.