Наталья Галкина - Белая ночь

— Какой я дурак! Я должен был сразу ехать за тобой, а не терять время на полеты в Индию! Все происходит слишком быстро и как-то неправильно. При чем здесь ты? Он не должен был тебя трогать!

— Дэвид, — произнесла я спокойно, — пророчество говорит о человеке по имени Александр, но речь идет не об Алексе, речь идет обо мне!

Наступила тишина. Дэвид застыл, только его глаза выражали те чувства, которые он сейчас испытывал. Мне совсем не нужно было обладать какими-то особенными способностями, чтобы понять их. Через минуту он отвернулся, закрыв лицо рукой.

— Боже, Саша! Порочная убежденность в мужском превосходстве просто затмила мой рассудок. Услышав пророчество, я ни на секунду не усомнился в том, что речь идет о мужчине. Я бы все сейчас отдал, чтобы это было именно так!

Он снова поднял голову и с надеждой посмотрел на меня.

— Почему ты так уверена в этом? Может, это ошибка.

— Есть еще кое-что, что ты должен знать.

Я подробно рассказала обо всем, что случилось с нами за эти несколько дней после возвращения в Питер: о музее, об исследованиях деда Алекса, о его смерти и о судьбе его

жены. Я поведала ему все, что знала о пожаре в квартире Свиридова и о таинственной пропаже янтарных фигурок, привезенных им из своих поездок на Восток. Рассказала я и о том, что в детстве часто бывала в том музее, и даже была знакома с дедом Алекса, и что, возможно, в моей памяти действительно храниться то, что ОН ищет. И чем больше я говорила, тем более хмурым становился Дэвид. Он делал те же выводы, что и я.

Мои нервы были на пределе, я почувствовала, что мое самообладание подходит к концу. В мозгу пульсировала одна мысль: 'Почему именно я?' Мне хотелось жить обычной жизнью, а не разгадывать тайны, которых я до конца не смогу понять никогда! На глаза навернулись слезы. Я отвернулась, пытаясь это скрыть, но Дэвид заметил их. Он протянул руку и, нежно взяв меня за подбородок, повернул мое лицо к себе.

— Я приехал, чтобы помочь тебе, и сделаю все, чтобы с тобой ничего не случилось!

Но я в ответ покачала головой.

— Ты сам знаешь, что ОН ни перед чем не остановится.

Вдруг голос Дэвида изменился. Его немыслимо зеленые глаза были совсем рядом, и они снова, как и в первый раз приворожили меня, заставив позабыть обо всем.

— Я просто не могу тебя потерять… Мне пришлось прожить так много жизней без тебя. И теперь я понимаю, что все они прошли впустую… Когда я впервые увидел тебя там, в лесу, окруженную со всех сторон волками, то уже знал, что ты изменишь мою жизнь навсегда. Я разбрасывался ею налево и направо, но только теперь понял всю ее ценность. Представляешь, даже стал пристегивать ремни в самолете!

Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы вырваться из плена его гипнотического взгляда. Мое сердце бешено стучало, я начала задыхаться в тесном салоне автомобиля. Его слова ввели в смятение мои мысли. Открыв дверцу, я выскочила наружу. Резкий порыв ветра немного охладил меня. Я остановилась у самого обрыва, пытаясь выровнять дыхание. Все в голове перемешалось. Что со мной происходит? Через минуту я почувствовала, что Дэвид рядом. Он неслышно подошел ко мне и остановился совсем близко. Его низкий голос прозвучал где-то возле самого моего уха.

— Когда-то давно старая цыганка нагадала мне, что однажды я встречу шоколадную девушку, и только рядом с ней пойму смысл своей жизни. Я думал тогда, что она имела в виду мулатку с темной кожей. С тех пор у меня было много женщин, в том числе и темных, но ни одна не задержалась надолго в моем сердце. Я считал слова цыганки пустыми, но когда увидел тебя, то понял, что она имела в виду шоколадный цвет твоих волос и глаз. Наша встреча была предопределена. Теперь я точно знаю это. И не позволю никому тебя отнять.

— Что ты делаешь, Дэвид? — прошептала я. — Зачем ты говоришь мне такие вещи? Мы с тобой — люди из разных миров. Я знаю, что у меня всего одна жизнь, и отношусь к ней серьезно. Я никогда не смогу быть тебе равной, ведь ты знаешь о жизни все, а я — ничего.

— Это совсем не важно, — он зарылся лицом в мои волосы, — я расскажу тебе все, что сам знаю. Одному мне это не нужно.

— Но у меня есть Алекс…

Я должна была это сказать. Для меня это был спасительный ход, который поможет мне

вернуться к реальности. Я почувствовала, как голос Дэвида еле заметно дрогнул.

— Он не заслужил тебя.

— Дэвид, не надо… — проговорила я устало, — моя прежняя спокойная жизнь и так трещит по швам.

Повернувшись к нему, я добавила:

— Даже не знаю, что будет завтра.

— Мы уедем, прямо сейчас. Я смогу о тебе позаботиться.

— Нет, в моей жизни есть близкие мне люди, к которым я привязана. Ты не поймешь этого, но я не могу просто так уехать.

Он ничего не ответил. Даже на обратном пути Дэвид молчал, и я тоже не находила нужных слов. Сегодня и так было сказано слишком много. Мне хотелось побыть одной. Только бы не позвонил Алекс!

В этот вечер я долго не могла уснуть. Весь город уже давно погрузился в сон, даже запоздалые гуляки разбрелись по домам, а я все сидела на широком подоконнике в своей комнате, обхватив колени руками, и смотрела вдаль. В Питере уже давно начались белые ночи. Это было мое самое любимое время, но сейчас даже это обстоятельство не радовало меня. Еще в прошлом году мы со Светланой беззаботно гуляли по вечерним улицам, наслаждаясь романтикой города. Но сейчас мне было не до этого. Что-то произошло сегодня. Что-то очень важное, но я не могла выразить это словами. Одно я знала точно — Дэвид занял слишком важное место в моей жизни и не только потому, что хотел мне помочь. Даже тот факт, что мне теперь постоянно грозит опасность, отошел на второй план. До сих пор в моих ушах звучал голос Дэвида, низкий, слегка хрипловатый от волнения. По рукам побежали мурашки, когда я вспомнила об этом. Этот человек, так отличавшийся от всех, кого я когда-либо знала, притягивал меня своей самоуверенностью, напором, который сметал все сомнения на своем пути. С Алексом я ни разу не испытывала ничего похожего, и я никогда не слышала от него подобных слов. Алекс был совсем не такой: всегда сдержан на эмоции, галантен и благоразумен. В нем не было того огня, который горел в Дэвиде, но в нем была основательность и фундаментальность. Они были полной противоположностью друг друга, как пламя и камень.

Алекс позвонил мне сегодня поздно, когда я уже была дома. Он, оказывается, весь день провел в консульстве. Это было связано со вчерашними событиями. Ему нужно было получить разрешение для выезда из страны. Это огорчило меня. Скоро он собирался уехать на неделю в Швецию, чтобы решить вопрос со своим работодателем по поводу восстановления в должности. Как не кстати! Когда я услышала эту новость, я почему-то передумала рассказывать ему о том, что Дэвид в Питере. 'Скажу завтра', - подумала я про себя, — 'Один день все равно ничего не решит'. Уже потом я корила себя за это. Мне казалось, что я обманула его. Светлана проявляла совсем не свойственную ей выдержанность, даже не позвонив мне. Я тоже промолчала — сегодня мне было не до нее.