Шеррилин Кеньон - Ашерон

Он провел лезвием по необгоревшей щеке Ашерона, разрезав ее до кости. Стикс исполосовал его, а затем ушел, даже не обернувшись. Ашерон лежал на земле, у него кружилась голова от невыносимой боли, которая расползлась по всему его телу.

— Пожалуйста, боги, — умолял он отчаянно, — дайте мне умереть.

Он глубоко вздохнул и провалился в темноту. Артемида старалась быть терпеливой, пока наблюдала, как людишки преподносили дары к ее алтарю. Все это ей было неинтересно, она не видела Ашерона уже два дня, а у него сегодня был день рождения. Артемида и не знала бы об этом, если бы Апполон не рассказал бы ей о предстоящем вечером празднике. Она не знала, почему Ашерон забыл упомянуть об этом, но списала это на его странность. Апполон не собирался там присутствовать, а вот его любимица должна была быть. Что значило, что Артемида спокойно сможет навестить Ашерона позже.

Покорно она отбыла в своем храме весь день. Солнце зашло почти час назад, и день плавно переходил в ночь. Она беспокойно ожидала его окончания. Старик вышел вперед с козлом. О, это было бесполезно. Что она будет делать с этим козлом? Щелкнув пальцами, она выполнила его просьбу, даже не дав озвучить ее. Она взяла кольцо, которое приготовила для Ашерона и покинула людей, которые все продолжали преподносить ей дары, в которых Артемида совсем не была заинтересована, в отличие от этих хнычущих, жалких смертных, ее Ашерон доставит ей удовольствие, даже когда он не радовал ее, то все равно с ним было лучше. Улыбаясь, она материализовалась на его балконе, ожидая увидеть его как обычно на перилах. Но он был пуст. Нахмурившись, она посмотрела вниз и увидела, как знать собирается на празднество. Безусловно, Ашерона среди них не было. Ему не нравились такие мероприятия. Артемида прошла через двери, не открывая их. Ее взгляд потеплел, когда она увидела Ашерона уже в постели. Хорошо. Сейчас и она к нему присоединится, но когда Артемида уже почти подошла к нему, она замедлила шаг. Его дыхание было поверхностным и прерывистым. Он лежал на животе, и когда она подошла ближе, то увидела розовые подтеки на простынях. Кровь. Это была кровь Ашерона.

В этот раз это было страшнейшее зрелище. В ужасе, она обошла кровать и увидела, что он беззвучно плачет. Но не это повергло ее в шок. А то, как выглядело его прекрасное лицо. Или то, что от него осталось. Одну часть его лица покрывала ужасная зияющая рана, из которой торчал кусок кости. А с другой стороны — был ожог, из-за которого его левый глаз был практически закрыт, плоть была выжжена, а рот — перекошен.

— Что случилось? — потребовала она, когда злоба наполнила ее.

Он не ответил, но стыд и боль в его глазах, разрывали ей сердце. Став на колени, она положила свою руку на его обожженную щеку.

— Убей меня, — выдохнул он, — пожалуйста.

От этой прерывающейся мольбы у нее слезы навернулись на глаза, желая все понять, она использовала свои силы, чтобы увидеть, что же произошло на самом деле. Когда каждая сцена прокрутилась у нее в голове, ярость фонтаном полетела из нее. Да как они посмели сделать такое с ним! Артемида услышала, как клацнули ее зубы, а жажда мщения утроилась. Ашерон закричал, когда Артемида исцелила его изуродованное тело. Если его повреждения были тяжкими, то ее исцеление было во стократ больнее. Когда он излечился, то Артемида схватила его в свои объятия и держала так, как никто не делал этого до нее. Как будто ей было не все рано, как будто он что-то для нее значил.

— Мне так жаль, Ашерон. Почему же ты не позвал меня?

— Ты бы все равно не пришла.

— Нет, пришла.

Но он прекрасно знал правду. Она бы никогда не рискнула быть увиденной.

— Ты здесь сейчас. И для меня этого достаточно.

Она кивнула и убрала волосы с его лица.

— И горе тем ублюдкам за то, что они сделали с тобой! Они не будут творить такое безнаказанно!

Взяв его за руку, она подняла Ашерона с постели. Когда она пошла к двери, он замер.

— Что ты делаешь?

— Я собираюсь сделать так, чтобы они заплатили за это.

— Но как?

Она злорадно рассмеялась.

— Поверь мне, любовь моя. Тебе это ой как понравится.

В следующий момент они оказались в бальной комнате, скрытые от глаз пирующих. Артемида подошла к Стиксу, который стоял перед своим троном, самодовольно смеясь, с группкой своих друзей, которые высмеивали молодую непривлекательную девушку, стоящую в углу. У женщины в глазах стояли слезы, пока она пыталась не обращать внимания на их смех и скабрезные шуточки. Артемида подошла ближе и начала шептать на ухо Стиксу.

— Хочешь узнать, что такое настоящее унижение, ты маленький уродец? Сейчас ты получишь первый урок.

Одну секунду Стикс улыбался, а в другую его уже рвало на Нефертари и всех его друзей. Его рвало так сильно и интенсивно, что он потерял контроль над своим мочевым пузырем и обмочился. Когда он попытался убежать, то споткнулся и упал во всю эту грязь. Ашерон отвернулся от отвращения, которое испытывал, как и все остальные. Но Артемида еще не закончила. Подняв руку, она открыла двойные двери, которые вели в сад. Куча разъяренных собак влетела внутрь и с ненавистью набросилась на Стикса. Их отец подбежал к наследнику, который был на полу, и замолил о помощи. Артемида криво ухмыльнулась Ашерону, прежде чем всех, кто был на празднике, исключая Риссу и ту девушку, над которой они издевались, начало рвать. Охранников, которые пытались защитить Стикса от собак, самих вывернуло прямо на их принца.

Подойдя снова к Ашерону, Артемида хлопнула в ладоши с удовлетворением.

— Незнаю, как ты, — сказала она со злым огоньком в ее зеленых глазах, — но я чувствую себя намного лучше.

Она с гордостью огляделась вокруг.

— Они будут в порядке к утру, но никто из них не сможет покинуть свои кровати до завтра, а что же касается Стикса, то он будет ощущать на себе последствия своей жестокости, по крайней мере, еще неделю.

Как же Ашерону хотелось насладиться болью вокруг него, но он не мог. Никто из них не заслуживал того, что она сотворила с ними сегодня вечером, так же как и он не заслужил, содеянного с ним Стиксом. Она подняла голову.

— Разве ты не счастлив?

Ашерон взглянул на бедолаг вокруг него.

— Спасибо, что отомстила за меня. Это много для меня значит, Арти. Правда. Но даже если меня будут мучить самым изощренным способом всю мою оставшуюся жизнь, я не смогу находить удовольствие в том, чтобы причинять боль другим, и я совсем не счастлив, видеть их в таком состоянии. Особенно тех, кто ничего мне не сделал.

— Ты еще тот дурак. Поверь мне. Они бы не были к тебе так добры.

По своему опыту он знал, что Артемида права, и, тем не менее, он не мог заставить себя смеяться от унижения, которому они подверглись. Артемида издала звук отвращения.