Кассандра Клэр - Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

— По некоторым причинам у меня сейчас в голове крутится только одна из тех, что он мне говорил: «Всегда есть свет в конце туннеля. Правда, обычно это встречный локомотив, который собирается сделать из тебя лепешку».

— Что-то не очень подходит, — с сомнением заметила Джинни.

— Ага, — согласился Драко. — Абсолютно не подходит.

Эрмиона вошла в палатку, которую они должны были разделить с Джинни, и утомленно огляделась. Изнутри это была уютная маленькая комнатка с двумя кроватями, столом в углу и треснутым, но ясным зеркалом над ним.

Еле переставляя ноги — каждая косточка ее тела ныла от усталости — она дошла до стола и опустилась на стул. В зеркале появилось ее нечеткое отражение. Длинная трещина, пересекавшая зеркало, разбило отражение ее лица на две неравные части.

«Это я, — с ужасом подумала она, — разбита пополам…»

Она выдвинула один из ящиков стола и обнаружила там то, что и ожидала — пергамент, перья и чернила. Она выложила их на стол и задумалась, глядя на все это. Постепенно эта картина успокоила ее — просто надо было чем-то конкретным занять голову и руки, она всегда так поступала. Она взяла перо, обмакнула его в чернила и начала писать. Когда она взялась за третий лист, дверь в палатку открылась. Она вяло обернулась, ожидая увидеть Джинни.

Это был Гарри.

Она пристально посмотрела на него — а ведь я первый раз действительно вижу его сегодня, — подумала она. Ведь в первый миг, когда они встретились, она была так потрясена, что снова видит его… А в палатке Чарли она была вся сконцентрирована на том, чтобы не смотреть на Драко… Но Драко здесь нет, никого нет, и в первый раз за три недели они с Гарри наедине…

Наверное, надо бы обрадоваться, — подумала она. Но вместо этого она ужаснулась. Это не поможет — возмущенно мелькнуло у нее, — он стал таким высоким за последние недели… Он прошел через комнату и, склонившись над ее плечом, взглянул на их отражение в зеркале. Она видела его отражение — ей показалось, что он еще и возмужал… Он не был похож на себя — скорее, на свою фотографию, или, точнее, на фотографию Джеймса.

Он увидел, как отражение Эрмионы в зеркале улыбнулось:

— Что?

— Ты стал выше, — тут же ответила она, — как тебе это удалось за какие-то две недели?

— Я прилагал к этому все усилия.

— И ты такой загорелый… И у тебя веснушки на носу…

— Я знаю, — уныло произнес он. — Ужасно, да?

— Нет, мне нравится… Но ты такой измученный…

— Три дня нескончаемого горя и волнений кого угодно доведут… — он нахмурился и наморщил лоб. — Я думал, я поседею, честное слово… И все из-за тебя…

— О, да что ты говоришь! Как странно! — сказала Эрмиона. Она развернулась на стуле и теперь могла видеть его. — Последние шесть лет я провела, постоянно беспокоясь о тебе, так что я прекрасно понимаю, что ты чувствовал… — Теперь она говорила уже серьезно.

Казалось, Гарри не услышал, что она сказала:

— Я сбежал от Чарли на несколько минут, чтобы кое-что тебе сказать… Вернее, показать…

Она улыбнулась ему, надеясь, что улыбка получилась не слишком нервная.

— Держу пари, ты говоришь это всем девушкам…

Гарри не улыбался, похоже, у него не было настроения пикироваться. На его лице появилось то выражение, с которым он говорил или делал что-то действительно серьезное.

Нет, — мысленно взмолилась она. — Не сейчас. Ничего серьезного. Не сейчас…

Он сунул руку в карман куртки и, вытащив оттуда сложенный кусочек пергамента, протянул ей. Он был мятым и залоснившимся от бесконечного перечитывания. Эрмиона с удивлением взяла его, развернула и удивленно заморгала.

Это было то самое письмо, написанное ей под действием Заклятия Империус, в котором она сообщала ему, что уходит к Виктору. Она не помнила, как писала эти слова и с удивлением смотрела на дрожащие — но, тем не менее, написанные именно ее рукой — строки.

… днем я виделась с Виктором… я поняла, что любила его все эти годы… ты всегда будешь для меня самым близким другом… не пытайся найти меня…

— Гарри! — воскликнула она, в ужасе глядя на него. — Только не говори мне, что ты хоть на секундочку поверил, хоть одному словечку…

— Да… — ответил Гарри. — Поверил…

— Как ты мог? — Эрмиона была в смятении.

— Ну, во-первых, я был просто не в себе. Не хотел в это верить, все время повторял себе, что это невозможно… Я стал волноваться, что был слишком рационален с тобой… Высокомерен… Использовал тебя… Принимал, как должное, что ты всегда рядом, тогда как на самом деле…

— Но Зеркало, Гарри…

— Ну, да, но мы же не разговаривали потом об этом, правда? — просто сказал он. — И я тут подумал, что, может быть то, что ты видела меня в Зеркале, просто значило, что ты хотела вернуть нашу дружбу — и все… Больше ничего…

— А что же потом? — Эрмиона начала заводиться. — Я была так смущена и решила дать тебе понять, что ТО, что я тебя люблю — это недоразумение, просто взяв и исчезнув?

— Ну… — произнес Гарри, выглядя так, словно он чувствовал себя маленьким, — да…

— Гарри, если ты так подумал, ты полный кретин, — жестко произнесла Эрмиона. — Дай-ка я догадаюсь… Рон убедил тебя, что ты идиот.

— На самом деле это был Малфой…

— Драко?.. — тихо переспросила Эрмиона. Ох, ну почему Гарри вспомнил о нем? Она совершенно не хотела сейчас об этом говорить.

— Да… Он… по некоторым соображениям был совершенно уверен, что ты не сделала это по доброй воле… он обзывал меня разными словами… побил меня… ну, ты знаешь, каким он может быть… Но, я думаю, мне тогда это было действительно полезно. Я был…

— …ужасно нелепым? — подхватила Эрмиона с бледной улыбкой.

— Боюсь… — Гарри глубоко вздохнул и быстро добавил, — Я кое-что понял о себе. Я узнал, чего я по-настоящему боюсь. Это одна очень простая вещь. Мысль о том, что потеряю свою семью. Снова. Это Рон, Сириус и… ты. Вы — моя семья. Вы для меня — все…

Эрмиона разрыдалась.

Гарри ужаснулся:

— Эрмиона…

Она затрясла головой, не в состоянии вымолвить ни слова.

Наверное, в отражении это выглядело совсем неплохо… Гарри неуклюже потянулся и погладил ее по волосам и лицу. Она мимолетно удивилась — надо же, Гарри показался ей неловким, даже теперь, когда рядом не было Драко, никогда не делавшего ни одного лишнего движения или неуверенного жеста… И почему она думает о Драко сейчас, когда у нее в голове не должно быть никого, кроме Гарри?

— Прости, — мягко произнес он, — в конце концов, для тебя все позади, и я счастлив, что теперь письмо, Малфой и все остальное совершенно неважно…

— Я не хочу говорить о Малфое, — плаксиво оборвала его Эрмиона и, поднявшись, поцеловала его.

Она почувствовала, как его руки скользнули вверх к ее плечам… знакомые ощущение — он коснулся ее волос… вытащил заколку и её локоны легли ей на плечи… Это был тот же Гарри, такой знакомый ей, что сердце сжалось у нее в груди.