Кассандра Клэр - Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

— Этой комнатой не пользуются, — юноша неловко топтался в дверях, переминаясь с ноги на ногу. — Звукопоглощающим чарам нужен ремонт, так что ты не должен шуметь, — в том, как он стоял и как смотрел на Гарри, было что-то странное, но Гарри никак не мог понять, что именно, — поскольку у него не было сил ни рассматривать его, ни смотреть в упор. — Я буду к тебе заглядывать. Но остаться не могу.

— И не нужно, — ответил Гарри, рассматривая комнату. На одной из стен была картина: женщина в синем платье, падающем с плеч. Она ему подмигнула, и Гарри отвёл взгляд. — Поспать бы, — вслух подумал он. — Хотя бы пару часиков, пока я не смогу уйти. Это будет безопасно, если я посплю?

— Не думаю, что что-то произойдёт. Ручаться, конечно, не могу, но постараюсь. Если что, я приду и скажу тебе.

— Хорошо. А ты ещё будешь выглядеть так же?

— Да, я должен. Тебе это ненавистно? — юноша встревожено смотрел на Гарри, и тому пришлось сделать над собой усилие, чтобы поднять на него взгляд. Внутри что-то дрогнуло: хотя и не так, как во время его прошлого опыта с многосущным зельем. Он знал, что всё дело в магии — и только — это лишь колдовство, раскинувшее свой тонкий покров над реальностью. И всё же ничего не менялось: незнакомец стоял перед ним в облике Драко, смотрел на него глазами Драко, поджимал губы Драко. Но было в его лице и взгляде то, что Гарри никогда не видел в глазах Драко. Страх.

— Мне это не просто ненавистно. Мне это ужасно ненавистно. Ты меня боишься?

— Да. А что, разве есть те, кто тебя не боятся?

Гарри прислонился к каминной полке, тепло от огня просачивалось сквозь одежду, голова была чугунной, кости казались сосульками, всё болело. Больше всего сейчас ему хотелось лечь и завернуться в одеяло. Усталость и холод — вот единственное, что существовало, он не мог вспомнить, испытывал ли в жизни что-то иное.

— Так значит, ты, поэтому мне помогаешь? От страха?

— Нет, — поколебавшись, юноша шагнул вперёд и, к вящему удивлению Гарри, опустился на пол у его ног. Гарри стиснул край каминной полки.

— Ведь ты же — Гарри Поттер, — затараторил юноша, не поднимая глаз от пола, — ты всем известен. Тёмный Лорд поубивал бы всех нас, если бы не ты. Когда я рос, мы праздновали твой день рождения — все праздновали. Наверное, оттого, что я здесь работаю, ты думаешь, что я такой же, как они — Пожиратели Смерти… но нет, мы не такие — мы самые обычные колдуны и ведьмы. Дело в деньгах. А мы никого не обижаем, никому не приносим боли. Я не хочу, чтобы вернулся Тёмный Лорд — даже больше тебя… больше кого бы то ни было. Каждый из нас должен помогать тебе. И поможет — наверное, почти каждый. Я сделаю всё, что смогу.

Гарри понимал, что должен как-то выразить свою благодарность — но не мог. Мысль о том, что кто-то стоит перед ним на коленях, была совершенно ужасной, не говоря уж о том, что это был Драко — хорошо, пусть не Драко, а всего лишь кто-то, носящий его лицо, — всё равно в происходящем было что-то кошмарное.

— Не надо, — жалобно произнес Гарри. — Поднимись с пола… Прошу тебя — встань.

Юноша поднял к нему лицо.

— Ты понял, что я — не он. Ты ведь сразу понял — но как?

— Почти сразу, — поправил его Гарри. «Дело в том, как ты произнёс моё имя», — подумал он, но вслух не сказал. — Ты поцеловал меня.

— А, — кивнул мальчик. — Вот и верь после этого слухам.

Гарри пискнул и отшатнулся от камина. Теперь одна часть тела у него просто плавилась от жара, тогда как другая оставалась ледяной.

— Прошу, встань на ноги. А то мне неудобно, — повторил он.

Юноша неловко поднялся — ему явно недоставало грации Драко. Гарри внутренне поморщился, но сдержался.

— Прости, просто, я хотел дать тебе понять, что ты можешь доверять…

— Я доверяю тем, кто стоит доверия. Если ты, действительно, хочешь помочь мне…

— Хочу, — кивнул юноша.

Гарри вытащил из кармана маленький железный ключик.

— Знаешь, где находится Кингс-Кросс?

Естественно, он знал, и после многократных обещаний вернуться как можно скорее и принести вещи Гарри, юноша, к великому облегчению последнего, наконец-то, ушёл.

Наверное, по сути, он — неплохой парень, — вяло подумал Гарри, опускаясь на пол перед огнём, — если отбросить его занятие проституцией… Хотя, собственно, какая разница, кто он, какой он. Гарри просто не мог смотреть на него — к горлу тут же подкатывала тошнота.

Он вспомнил себя под воздействием многосущного зелья, вспомнил ощущение странности, когда он смотрел на своё — и вовсе не своё — тело, на эти чужие, но теперь его руки… Все эти мелочи, вызывающие оторопь: и новая длина ресниц, и удлинившиеся пальцы — каждый день его ждали тысячи ошеломляющих новинок и открытий. Но всё это было сущим пустяком по сравнению со взглядом на знакомое лицо — знакомое, как своё собственное, — и осознанием, что за ним стоит чужой разум, чужой дух. Только тут он понял, каково было Гермионе, когда они с Драко поменялись телами, и вспышка вины и мысль о том, каким же он был ослом по отношению к ней, пронзили его тело и разум.

От огня Гарри разморило, сил добраться до кровати уже не было: растянувшись у камина и подложив руки под голову, он закрыл глаза.

Сначала о странном поведении молодой супруги поползли слухи среди слуг. Домашние эльфы её так, просто, боялись — у них даже уши дрожали, когда она проходила мимо, они бросались врассыпную при её приближении. А слуги-люди её возненавидели: женская часть прислуги умирала от ревности, а когда даже любимый слуга заявил, что собирается оставить службу в его доме, колдун не выдержал:

— Да в чём дело? — возопил он на бедолагу. — Или же все мои слуги разом потеряли рассудок?

Призвав себе в помощь всю свою смелость, слуга ответил:

— Дело в вашей жене, сэр.

— Я не понимаю, — колдун в ярости заломил руки. — Разве она жестокая госпожа, разве она бьет и унижает вас?

— О, нет, хозяин, дело не в этом.

— Тогда в чем?

— Она — не человек, сэр.

В последовавшей за этим заявлением неприятной тишине колдун чуть не испепелил взглядом слугу, флегматично изучающего свои башмаки.

— Что это значит, — наконец-то, вернулся на землю волшебник, — не человек?

— Сэр, она — носферату. Демон. Дьявольское отродье.

— Но ведь она дочь весьма уважаемого семейства, — возразил колдун.

— Господин, я навёл справки. В той семье не было дочерей. Она не та, за кого себя выдает.

— Ты врёшь! — взбесился волшебник, прогнал слугу с глаз долой, велев охране избить его напоследок. Но произнесённые им слова никуда не делись — как это часто бывает с истиной. Дни сменяли друг друга, но слова всё никак не шли у него из головы.

Значит, она — демон. Дьявольское отродье. Вот так теперь он думал о своей молодой жене. Он размышлял о её аллергии на солнечный свет, о том, что никто и никогда не видел, как она ест. Он думал, что она на дух не переносит золото — металл, столь ненавистный демонам, — ведь оно так напоминает презираемое ими солнце. Он смотрел на её черные волосы и белую кожу. И, в конце концов, маленькие росточки сомнений начали пробиваться сквозь его сердце. Они становились все кустистей и кустистей, на них появились листья — и в результате в этой чаще задохнулась и сама любовь, и даже воспоминание о ней.