Мелисса Марр - Коварная красота

Потом, немного помешкав, с чуть растерянным видом произнесла:

— Итак?

Ему хотелось смеяться от радости, сжимать ее в объятиях, пока она не забудет о своих условиях, и плакать... потому что ее «да» одновременно означало «нет». Но вместо этого он ответил:

— Итак, моя королева, мы ищем Донию.

Кинан достал мобильник, набрал номер Донии. Та не откликнулась — не слышала, а может, не хотела с ним говорить. Тогда он отправил сообщение с просьбой перезвонить, после чего приказал стражникам ее отыскать.

— Я знаю, где она живет, — призналась Айслинн. — Мы можем встретиться там. Позвонишь мне и...

— Нет. Мы подождем вместе.

Сейчас, когда она была рядом, Кинан боялся отпустить ее и на секунду, пока дело не завершено. Да и потом... Он очень сомневался, что ему когда-нибудь захочется с нею расстаться.

— Можешь считать это работой, но ты — моя королева. Та, кого я ждал всю жизнь. Я тебя не оставлю.

Айслинн обхватила себя руками за плечи.

— Помнишь, мы говорили, что нам нужно узнать друг друга получше? — Она бросила на него беспокойный взгляд. — Давай на этот раз и впрямь постараемся подружиться, ладно? Если получится, все будет намного легче. — И протянула ему руку.

Он принял ее.

— Друзья.

Кинан кивнул, но его сердце сжалось от нелепости происходящего.

Его суженая, его королева считает их царствование работой, которую она будет выполнять вместе с другом. За все века мечтаний о ней Кинану и в страшном сне не могло привидеться, что их союз станет столь противоестественной попыткой дружбы.

Она отняла руку, и они замерли в неловком молчании. Потом он спросил:

— Куда ты сейчас пошла бы, не будь меня рядом?

— К Сету. — Айслинн слегка покраснела.

Этого он и ожидал. Похоже, ее тянуло к смертному — к Сету, поправил себя Кинан — все больше и больше.

Он изобразил бодрую улыбку и сказал:

— Мне тоже хотелось бы с ним встретиться. Почему бы нет?

— Правда? — Она смотрела скорее подозрительно, чем удивленно. Между бровей появилась хмурая складка. — Зачем?

Кинан пожал плечами.

— Теперь он — часть нашей жизни.

— Да.

— Поэтому нам стоит познакомиться.

Кинан отвернулся, пряча от нее лицо, и двинулся к выходу из переулка. На углу приостановился и спросил:

— Ты идешь?

Излюбленное место их становищ и отдыха — под боярышниковым деревом... (которое считается) священным у волшебного народа и (находится) обычно в центре круга.

Франческа Сперанца Уайльд.

Старинные легенды, магические заклинания и суеверия Ирландии (1887).

Кинана сразу же окружили, наподобие ходячей изгороди, стражники. Но несколько охранников остались возле замешкавшейся Айслинн, и с места они тронулись, только когда она отправилась догонять Кинана.

— Ты познакомишься с Сетом... — пробормотала Айслинн, словно пробуя эти слова на вкус.

Что ж, какой-то смысл в этом есть, сказала она себе мысленно. Может быть, дышать станет легче.

Почти до самой железнодорожной станции они с Кинаном шли в напряженном молчании.

— Он хороший человек, твой Сет? — спросил Кинан.

— Да. — Айслинн невольно улыбнулась.

У станции некоторые стражники остановились и попятились со страдальческими лицами.

Кинан улыбнулся ей в ответ, но несколько принужденно.

— Мне редко приходилось иметь дело со смертными мужчинами. Те, с кем я знакомился, ухаживая за другими девушками, были не слишком дружелюбны.

Айслинн с трудом удержалась от смеха.

— Еще бы!

— В чем дело? — спросил он с подозрением.

— Ты посмотри на себя. — Она кивнула на его джинсы и темно-зеленый свитер. На любом другом парне они смотрелись бы вполне заурядно, но на нем казались королевским одеянием. — Ты так красив, что в тебя невозможно не влюбиться. Большинство девушек на все пойдут, лишь бы ты обратил на них внимание.

— Большинство... — Он криво улыбнулся. — Но не все.

Айслинн бросила взгляд на вагончик Сета, к которому они приближались, и сказала:

— Я твою красоту все-таки оценила.

— Конечно. Ты ведь смертная, — пожал он плечами, ничуть не удивившись ее признанию.

Да и с чего бы ему удивляться, подумала она. Знает наверняка, что смотреть на него без личины — все равно что созерцать восход солнца над океаном, метеоритный дождь в пустыне. И вдруг кто-то спрашивает, не желаешь ли ты приобрести это в собственность...

Айслинн представила себе, как Кинан пытается подружиться с Митчеллом или с Джонни, и прикусила щеку изнутри, чтобы не расхохотаться. Вряд ли кто-то из них отважится выйти вместе с Кинаном на люди, даже если он наденет личину обыкновенного парня.

Смешок все же вырвался, и Кинан бросил на нее короткий хмурый взгляд.

— Что такое?

— Ничего, — ответила Айслинн. В голову ей пришла другая мысль. — А фэйри как к тебе относятся?

— Я их король. — Озадаченный, он нахмурился еще сильнее.

Тут уж она не выдержала и расхохоталась от души.

— Да что такое? — спросил он снова.

Не в силах справиться со смехом, Айслинн остановилась и поманила к себе Ниалла.

Тот нерешительно приблизился.

— Слушаю, моя королева.

— Когда ты ухаживаешь за фэйри... девушками, я имею в виду, они всегда отвечают тебе согласием?

Лицо у него стало таким же озадаченным, как у Кинана.

— Я советник короля. Летним девам...

Ниалл взглянул на Кинана, словно спрашивал разрешения говорить. Тот кивнул.

— Король не может уделять им все свое время. Поэтому мы с Тэвишем... и со стражниками... стараемся сделать так, чтобы девы были довольны.

Смеяться Айслинн тут же расхотелось.

— И много у тебя дев? — спросила она, повернувшись к Кинану.

Тот жестом попросил ее подождать. Посмотрел на Ниалла.

— Не меньше восьмидесяти?

Советник кивнул.

— Многовато, — добавил Кинан, — для одного.

Айслинн спросила с недоверием:

— И никто из них не отказывает?

— Отказывают, конечно, только не королю. Нам, — ответил Ниалл, и по его взгляду было ясно, что советника, как и Кинана, вопрос поставил в тупик. — Но кто-нибудь да соглашается. Они летние девы, моя королева. А лето — время развлечений и удовольствий, легкомыслия и...

— Понятно, — перебила Айслинн. — Значит, ваши подданные...

— Наши, — поправил Кинан.

— Наши... подданные склонны к любовным утехам?

Настал черед Кинана смеяться.

— Да. А еще — к танцам, музыке, веселью... — Он схватил Айслинн в охапку и закружил, сбросив на мгновение личину, чтобы озарить и согреть ее солнечным светом. — Мы не холодны, как зимние. Мы не жестоки, как темные. И не скрываем своих страстей, как высокие, чей двор таится в их собственном, ином мире.

Айслинн заметила: когда Кинан засмеялся, стражники тоже заулыбались, расцвели от счастья. И у нее самой стало гораздо светлее на душе. Наверное, потому, что и она теперь стала летней девой.