Джесса Слейд - Совращенная тенями

Полтергейст или страсть ее уже не заботило. Она хотела его, хотела, что бы он отодвинул своей рукой всю пустоту и не только рукой.

Своими пальцами, она ласкала его, дразнила его. Его длинное удушье вызвало ее улыбку. Она посмотрела на его член. Он весь дрожал, кроме него.

Она обняла его ногами. В течение одного момента, ее позвоночник и бедра как будто были заморожены, жестокое напоминание о несчастном случае. Тогда его горячая настойчивость растопила ее лед.

— Сейчас, — шептала она.

Он колебался.

— Прямо сейчас.

Борьба и танец, он был всегда смертельно изящен. Но не теперь. Сейчас он был как остывшая патока, нежный как конфета. Она хотела кричать, но потеряла дыхание, так как он расслабился, заполняя ее.

Он начал двигаться уверенными и устойчивыми ударами. Она сжимала свои руки на его предплечьях, вокруг его головы, ища его, скользя по линиям ревена. Все вокруг было размыто, она ослепла от сияния лучей восходящего солнца отражающего от ее тела, где они касались друг друга.

Удовольствие было настолько сильным, что граничило с острой болью. Она двигалась, как будто сквозь освещенный зал с зеркалами, от них отражались бесконечные каскады ее чувств, абсолютно не похожих, на те, которые вызывал демон в ее снах.

Он погружался в нее быстрее и глубже. Она ощутила, как на нее накатывают новые эмоции. С каждым ударом ласки, она все ближе подходила краю. И ей это нравилось.

Из-за ее собственного задыхающегося дыхания она не могла расслышать, как он говорил ей на ухо, ускоряясь. Он называл ее по имени, шептал ласковые слова, говорил ей раскрыться, раскрыться сейчас.

С усилием она сделала это.

Широко раскрыв глаза, она увидела, что на нее смотрят бронзовые глаза и не капли фиолетового. Сверкающая бронза, стеклянная от его желания, поскольку он поддался своему порыву, видеть ее извивающуюся от удовольствия, которое шло через нее, сжигая память о ее ранах, и исчезая в полураздавленном крике Арчера, поскольку он остался в ней.

Он перевернулся и лег на спину, притягивая ее к себе, прижимая к своей щеке. В тени их тел кулон опустился на подушку и мерцал слабыми цветами радуги.

Она закрыла глаза, что бы успокоится и замедлить дыхание. Гладкая неподвижность их тел посылала новую волну дрожи через нее с каждым его прикосновением.

Его рука поглаживала ее от плеча до талии, и обнимала за бедро.

Дрожь в ней была вызвана его нежностью. Она посмотрела вниз.

Холодные линии на его руке принадлежали демону, но они были черными.

Значит, она полностью владела им.

Арчер дрейфовал в ритме ее дыхания, все аспекты его жизни, а вместе с ними и демон исчезли в момент оргазма. Он не смог сдержать стон сожаления, когда она немного отодвинулась от него.

Зеленые листья отражались в ее широко раскрытых глазах.

— Готов осуждать?

Он приподнялся на одном локте.

— Это было прекрасно. Прелестно. Очень, очень хорошо.

Ее губы дрогнули.

— Спасибо за краткое описание, но… — она указала пальцем.

Он посмотрел на неподвижный ревен.

— Больно?

Она покачала головой.

— Немного. Сначала. Но я не чувствую боли с тех пор… Так или иначе, ничего страшного. И что теперь? Он плохой? Или хороший?

Она слышала муку в своем голосе, а также надежду, сквозившую в нем.

— Я не думаю, что боль является показателем. Я просто спрашиваю, как ты себя чувствуешь.

— О, прекрасно. Нет желания кого-то убить или повернуть голову на 360 градусов, — она кусала свои красные губы. — На самом деле это еще хуже, чем неловкие разговоры с утра. Поскольку, ты постоянно думаешь о топоре, я полагаю и надеюсь, что мой демон один из ваших, и тебе не придется убивать меня.

При таком мрачно напоминании, он отодвинулся от нее. Если тальян нарушал свое обязательство, то кающийся демон внутри него опять перерождался в джинна.

— Кающийся, но я еще не уверен полностью.

Она наблюдала за ним, потому что он схватил свои боксеры и стал натягивать их.

— Не уверен?

— Это не джинн. Но это еще не значит, что тшува, я видел такое. — Он протянул ей руку. Жирные линии на коже были не много проще, но у нее они располагались кучнее, что вышло из-за асимметричности ее бедер, линии тянулись все выше и выше по ее бедру.

Он хотел посмотреть, как далеко тонкие линии идут.

Прежде, чем эти мысли отразились на его лице, или других частях его тела, он торопливо добавил.

— Мы сравним твою метку с другими линиями в отчетах, но могу сказать точно, что класс твоего демона остается загадкой. — Это объясняло ее способность путать его, еще с того самого момента, как они повстречались на мосту. — Демон класса загадки, что-то вроде сфинкса, который угрожал опустошить город, если не ответят на его вопрос.

Она пристально посмотрела на него, как будто он не мог скрыть свои мысли, хотя старался.

— Мои вопросы никогда не имели таких последствий независимо от того, отвечал ты на них или нет.

— Не до этого. — Он надел на себя боксеры и джинсы, затем обернулся, что бы встать перед ней. — Посмотри на меня и скажи, что ты видишь.

Она внимательно посмотрела.

— Мускулы. Волосатую грудь.

— Смотри глубже.

— Пот. И царапины, которые демон уже излечивает. Я наверно в следующий раз должна быть аккуратней. Если конечно он появится.

Его дыхание сбилось.

— Сера, — сказал он, — что ты видишь помимо этого?

— Бессердечного ублюдка? Я не знаю. Что мне искать?

— Мою душу.

Нежная улыбка скривила ее губы, дразня его.

— Я думаю, что увижу ее вместе с остальным?

— Если ты джинн, — это погасило ее улыбку. — Джинн и ангелы могут видеть души. Тшува потерял эту способность, так как был изгнан из обоих царств.

Она прищурилась.

— Я понятия не имею, где находиться твоя душа.

— Хорошо, — он закончил одеваться, чистя воротник своего пальто. Он сказал это без задней мысли. Хорошо, опять раздеться, возможно, такая мысль пришла в его голову, но это не разумно. Бормоча себе под нос, он проверил топор. У него в жизни еще не было такой потенциально опасной ошибки, чем сегодня вечером.

Когда он повернулся, Сера была уже одета, ее пальто было сложено у нее на коленях.

— Так никакой эвтаназии?

— Ты еще думаешь, что я могу?

Слабый румянец залил ее щеки.

— Я не поэтому сказала да.

— Ты и не говорила да, ты сказала сейчас.

Ее щеки вспыхнули.

— Я свободна. Охвачена, но свободна.

— Подходящее время быть живой, — сказал он серьезно.

Он сам удивился правде в своих словах. И тут пришла в голову мысль, которая перевернула все. Если бы кто-нибудь был в опасности, стал бы он защищать его от нее.

В ленивом воздухе еще витал аромат секса. Он сделал несколько шагов, чтобы прислониться к дереву, оставляя ее на кушетке. Но даже на этом расстоянии, он все еще видел ее опухшие губы, краснота на стыке ее плеча и шеи, где был отпечаток его зубов. Его пальцы зудели, как он хотел пройтись рукой по ее волосам.