Ольга Резниченко - Ледяное Солнце

Они меня ПРЕДАЛИ.

Все предали…

Бросили…

И теперь я просто схожу с ума…

Как и все вокруг…

Время остановилось. Наступило полное безумие для всех присутствующих.

Я поддалась всеобщей эйфории.

Поддалась сумасшествию…

Очередной страстный поцелуй Кельвина, как вдруг я почувствовала, как его шаловливый язычок втолкнул мне в рот какую-то таблеточку… Маленькую, кругленькую…

Совсем крошечную, что бы мне навредить…

Совсем…

В висках безумно пульсировало… Голова шла кругом… Я едва могла стоять на ногах самостоятельно.

Безвольно повиснув в объятиях Кельвина, я машинально двигалась в такт музыки…

Казалось, я тонула в звуках, сливалась с ними…

Сливалась со всеми яркими вспышками…

Растворялась во всем этом мире…

Гаспар… Я смотрела ему в лицо, я целовала его… Я ласкала язычком его губы.

Он крепко прижимал меня к себе, как в ту ночь. В нашу ночь…

Я была снова отдаться ему… Снова стать его…

И вот властное объятие. Вот страстный поцелуй в шею.

Я чувствовала, как его рука залезла мне под платье, как…

Грубо попыталась стащить с меня…

Больно, больно, мне больно!!!

Гаспар, Гаспар, так ни разу себя не вел!

Я отдернулась назад, пытаясь в этой темени вглядеться в глаза своему Дерби, как вдруг прозрение, УЖАСНОЕ прозрение вогнало мне кол в грудь, разорвав душу.

Я попыталась вывернуться, отдернуться, но Кельвин все сильнее и сильнее прижимал меня собою к диванчику, а руки грубо пытались сорвать с меня трусики.

— ОТПУТИ!!! — завопила я с последних сил, пытаясь выдраться на волю…

Но… толи слишком громко играла музыка, толи ему было все равно, он не реагировал на мой крик, а лишь все ловчее и ловчее ставали его движения.

Вот-вот… и произойдет непоправимое.

— ГАСПАР! ГАСПАР!!! СПАСИ МЕНЯ!!! — умоляла я свое видение унести меня отсюда, растоптать все в прах.

Но вновь волна бушующего жара эйфории наркотика — и в голове помутнело. Все закружилось, мир поплыл.

НЕТ, НЕТ, ЭШЛИ ТОЛЬКО НЕ СЕЙЧАС! ТОЛЬКО НЕ СЕЙЧАС!

Я дернулась вперед, едва что различая перед собой, вгрызлась зубами за плечо насильника.

До боли, до дикой ненависти, до черноты в глазах.

Кельвин ужасно завизжал мне на ухо и тут же отпрянул назад. Еще мгновение — и гневная пощечина влипла мне в лицо.

Отрезвляющая пощечина.

Спасибо…

Едва этот ублюдок попытался снова меня ухватить, как я поджала под себя ноги. Замерев лишь на мгновение, собравшись с силами, со всей дури пнула своими каблучками в грудь.

Отлетел, попятился.

Не теряя больше ни секунды, я сорвалась с места и побежала через весь зал…

Но едва я добралась до входа, как новая волна эйфории стала накатывать, захватывать меня, лишая рассудка.

Нет, нет, умоляю!!

Жадно цепляясь за стенку, я ползла по ступенькам наверх.

— Помогите, помогите, помогите мне, — шептала я себе под нос, глупо надеясь на чью-то помощь.

Надеясь, что меня услышит Гаспар… Что спасет меня.

Но его нигде не было.

Не было.

Он — не моя пилюля лжи.

Уже не моя…

— Девушка, вам плохо? — услышала я напуганный голос женщины. Женщины. Знакомый голос. Да, это одна из прислуги Ракель.

— Домой, домой, мне срочно домой!!! Умоляю! Спаси…

*** (Гаспар)

Что же, недавно я был ей возможностью забыть боль, а сегодня уже — другой.

Я больше не мог смотреть на ее улыбочки этому пижону.

Не знаю, не понимаю, почему меня все это волновало?

Я сам горазд использовать людей, тогда почему я против такого поведения с ее стороны?

Она ничем ни хуже меня, но и не лучше.

*** (Эшли)

Разбудил меня дотошный, назойливый, неумолимо жестокий телефонный звонок.

— Э-э-э, да снимите кто-нибудь эту гребаную трубку!!!

Но телефон все равно упорно требовал к себе внимание, а в квартире не было ни шороха.

Вот уроды. Кому не спится в десять утра в субботу?!

— Да? — гневно, раздраженно, полная зла и ненависти, гаркнула я в трубку.

— Дорогая моя девочка Эшли, сколь можно тебя будить?

— Франческа?

Мой босс?

— А кто же еще!!! Вчера я должна была сдать отчет, но из-за твоей наглости и растерянности вынуждена сидеть в офисе в субботу с утра и ждать, пока ты соизволишь подать мне документы, которые ты замусолила непонятно где.

— Документы?

— Да, все по делу Ракель Ферер.

Ферер.

Документы.

— Я, я, — да уж, как признаться во всем. Как рассказать все то, за что меня тупо убьют, даже не дрогнув от волнения? — Понимаешь…

— Нет, не понимаю, — грубо перебила меня Франческа.

— Я постараюсь все восстановить. Как раз с понедельника…

— ЧТО СДЕЛАЕШЬ?!! — дикий, писклявый визг сорвался в воздух на том конце провода, от чего я тут же оторвала от уха трубку, дабы не оглохнуть.

— Прости, — тихо прошептала, едва выжидающие секунды стали свидетельствовать о временном молчании босса. — У меня украли сумку… А там…

— Украли? Это ту твою вязаную авоську?

— Ну, да.

— Ту, которая еще со вчерашнего дня валяется у меня в кабинете?

— Что?

— Что-что, заходил знакомый Ферер, и любезно завез твои вещи: сумку, плащ и ботинки.

— Ботинки? Какие ботинки?

— А я откуда знаю, наверно же, те самые, из-за которых у нас в офисе пару дней назад чуть не случился потоп. Те, которые он забирал у нас в среду, когда ты так ловко слиняла с работы. Ох, и нашла себе прислугу.

Прислугу.

СУМКА?

— Так моя сумка в офисе?

— Я что, похожа на твоего секретаря? А ну марш сюда, иначе я тебе устрою Кровавый Уикенд!

Я все еще не могла поверить своим ушам. Сумку? Он нашел мою сумку?

Я летела по ступенькам вверх, едва не падая от попыток быть быстрее, чем может мое тело.

Вот заветная дверь.

— Франческа!

— Бог мой, Эшли, у тебя вид, словно ты вчера подгуляла хорошо.

Тяжело сглотнула.

Нет, нет, об этом ни слова, ни мысли.

Не сейчас.

— Где моя сумка?

— Да сзади же, на полочке. Отдышись сначала, а то заплюешь своей слюной все здесь.

Она. Она… моя родная… Моя вязаная "авоська" со стыдливым цветочком спереди и сзади.

Документы… Все было на месте. Документы, ключи, паспорт, расческа, ручка, блокнот.

Деньги, много денег. В два раза больше, чем было.

УРОД.

Его работа.

Зачем они мне? Что это значит? Помощь? Забота?

Плата за ночь?

Ублюдок.

Я нервно фыркнула и швырнула деньги на полку, где только что лежала моя сумка.

— Эй, что это за концерт? Что за нервы?

— Вот накладные и акты, — торопливо протянула я бумажки Франческе.

Раздраженная улыбка.

— Не прошло и года.

Сердце предательски сжалось…

Любимая поговорка Гаспара…

Павлина…

Деньги, зачем мне твои деньги? Я благодарна за сумку, но…

Подавись ты ими. Подавись.