Александра фон Лоренц - Средневековый любовник

И что, Веруся, разве он знает о твоей пылкой любви к его предку? Да он умрет со смеха, если ты ему расскажешь!

Раздавленная стыдом, Вера отвернулась к спинке дивана. Тихая печаль завладела ею, отдаваясь острой болью в сердце.

Марко попытался повернуть к себе лицо своей неожиданной любовницы, осторожно взяв пальцами за подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза. Но его гостья снова отстранилась, полуприкрыв глаза длинными шелковистыми ресницами

— О, сеньорита стыдится своего ragazzо! — улыбнулся хозяин дома, и присел к Вере поближе, положив руку на плечо.

— Я понимаю, — продолжил он почти в самое нежное ушко, — тебе неудобно…. Получается, американец сказал правду? Сразу постель…

Марко все же повернул пунцовое от стыда лицо Веры к себе и заглянул в голубые глаза. Ответный взгляд был коротким, но обжигающим.

— Ragazza, calmati! — пробормотал итальянец успокаивающе, — я и сам думаю, что сразу перейти к делам постельным ― это уж слишком. Надо было хотя бы неделю поухаживать за девушкой. Потом робко поцеловать, а тут такая буря страстей. Ты уж прости меня, Вера… я моряк…

Вера все же подняла свои огромные глаза на Марко, хотя ей было очень неловко

— Ты должна понять…у нас, моряков, очень мало времени, — мужчина подбирал нужные слова, но глаза его светились нежностью, — а ты мне так понравилась. Я просто не смог удержаться.

Марко неожиданно встал с дивана и взял руку Веры в свою ладонь.

— Я обещаю, что буду ухаживать за тобой, как и положено настоящему кавалеру, — его губы коснулись ее руки, — дарить цветы, приглашать в театр и рестораны, угощать сладостями, а целовать, — Марко лукаво улыбнулся, — только с твоего разрешения.

Вера невольно улыбнулась, и напряжение понемногу стало спадать.

— Ты очаровательный обольститель, — тихо проговорила она.

— Неправда, я твой робкий слуга.

— Хорошо, — прошептала Вера, и немного приободрившись, встала с дивана.

Разбирать архивы семьи ди Монтальдо в присутствии Марко теперь было невозможно. Но это уже было и неважно. Вера теперь уже точно знала, ― она на самом деле была в Солдайе пятнадцатого века, Стефано по-настоящему любил ее и, скорее всего, ее побег был ошибкой.

«Трагической для нас обоих», ― грустно подумала она, когда они с Марко оказались в уже знакомой гостиной.

Все-таки Вера чувствовала себя некомфортно и, завернувшись поглубже в огромный мужской махровый халат, снова попросила иголку с ниткой..

— О, Вера, — заулыбался Марко, — не ищи свое платье, Томмазо сейчас принесет другое.

— Марко, я… — потрясенная Вера потеряла дар речи, — разве я вам разрешала покупать мне одежду?

— Вера, я считаю, что долг мужчины придти на помощь даме, если она попала в неприятную ситуацию. Особенно, если из-за него…

— Наоборот, это вы пострадали из-за меня, — Вера показала пальчиком на ссадину на лице Марко.

— Ладно, мы оба пострадали, но, как мужчина, я все же должен тебе покровительствовать. Тем более, что ты у меня в гостях! Эй, Томмазо! Долго нам еще ждать?

Послышалось осторожное покашливание.

— Сеньор Марко, София уже давно принесла одежду для нашей гостьи, просто я не решался мешать вашему разговору.

— Сеньорите должно понравиться, — доброжелательно улыбнулся Томмазо.

— С чего это ты взял? — спросил Марко, принимая в руки большую коробку.

— А что, вы хотите сказать, у Софии плохой вкус? — его брови взметнулись высоко вверх, — да и на такую прекрасную фигурку нетрудно подобрать платье. Любая одежда на сеньорите будет играть, лишь бы поменьше закрывала природной красоты, — Томмазо скользнул опытным взглядом по бесформенному нагромождению махровой ткани, как будто у него были не глаза, а рентген.

Марко опять сделал свой замысловатый жест в воздухе двумя пальцами, и слуга растворился в темноте коридора.

— Уже готов обед, — проговорил он напоследок, не оборачиваясь.

— Какой обед? — встрепенулась Вера.

— Неужели ты откажешь голодному мужчине в удовольствии хорошо пообедать? — Марко радушно развел руками, — я вернулся с дороги, которая длилась полтора месяца…

— Ты, конечно, можешь обедать.

— Ты знаешь, — Марко склонился прямо Вере, и лицо его стало очень серьезным, — у нас в Италии это смертельная обида, если гость отказывается разделить трапезу с хозяевами.

— Что-то я не слышала про такое…

— Более того, Томмазо станет твоим заклятым врагом, ну, а у Софии точно будет сердечный приступ, — Марко не выдержал и рассмеялся.

— А, — пролепетала Вера, — я же Вера, придется вам поверить…. Хотя итальянцу не понять эту игру слов…

— Все я понимаю — «кредере», как-то созвучно с твоим именем. Странные, однако, у вас имена! Я не буду открывать, посмотри сама, что она выбрала, — и коробка опустилась на колени молодой гостьи.

Большая, упакованная в бумагу в мелкий цветочек, коробка была перевязана красной лентой с бантом….там оказалось короткое вечернее платье нежно-василькового цвета, в тон ее глазам. Легкий шелк струился и стекал с ее рук как вода. Это было чудо, а не наряд. Марко увидел, как зажглись на мгновение глаза Веры, но тут же погасли.

— Нет! — воскликнул он и по-итальянски вскинул руки, — мы уже договорились! Ты должна надеть его, я закрою руками глаза! Я ведь настоящий кавалер, а ты девушка-недотрога! — лицо Марко опять стало таким лукавым, что стало ясно — он повернется в самый ответственный момент.

― Лучше я переоденусь в ванной.

Вот ты, Веруся, опять принимаешь подношения от мужчины! А ведь дала себе слово, что этого больше никогда не будет! Нет, нельзя принимать такой дорогой подарок от малознакомого мужчины, надо заплатить ему за платье! Просто оставить деньги где-нибудь…. интересно, сколько оно стоит? Ничего, просто придется раньше уехать из Генуи.

Успокоив себя этими мыслями, она посмотрела в зеркало. Неожиданно собственный вид подействовал на нее умиротворяюще. Неужели эта красавица в роскошном вечернем платье она, Вера?

Да, но платье выглядит слишком вызывающим, излишне сильно открывает грудь! А ноги? В этом коротком наряде они выглядят чересчур эротично! Скорее всего, это Марко дал указание купить такой экстравагантный наряд! Хорошо, пусть полюбуется на красивую женщину!

А прическа?

Уже совсем осмелев, Вера расплела свою толстую косу ― Стефано любил, когда она распускала волосы, вряд ли Марко чем-то отличается от своего предка!

Эти непослушные локоны нужно поднять повыше и подколоть. Да, надо еще поправить макияж.

— Браво! — наконец произнес восхищенный Марко, обойдя ее вокруг, — браво, сеньорита! У Софии, конечно, отменный вкус, но какие прелестные формы!

— Хватит, Марко! — смутилась Вера, — я не верю ни единому вашему слову.