Елена Грушковская - Странник

Дитрикс только щёлкнул зубами.

— Да, вы дошутились, дорогой Дитрикс, — усмехнулся лорд Райвенн.

Неизвестно, кто начал рассказывать об этом, но вскоре уже все знали эту историю. Дитрикс с бесшабашным видом сам смеялся над собой, а старый лорд Клум багровел и сверкал глазами, а вскоре уехал, обиженный, ни с кем не простившись.

— Нехорошо получилось с его светлостью, — проговорил лорд Райвенн. — В Новый год обидели человека.

— Обижаться из-за пустяков — глупо, — заметил Раданайт. — Зачем обижаться, если можно просто посмеяться, как все?

— Старики обидчивы, — сказал лорд Райвенн. — Особенно такие одинокие, как лорд Клум. Если бы я не пригласил его, Новый год он провёл бы совсем один. Я всегда приглашаю его, и лорд Дитмар тоже. Лорд Клум знал наших с ним отцов, а тебе он годится вовсе в прадедушки. Придётся мне отправлять ему послание с извинениями.

— Отец, тебе-то за что извиняться? — удивился Раданайт.

— За то, что я допустил это в своём доме, — сказал лорд Райвенн.

Приём закончился далеко за полночь. Второго лаалинна они никуда не ездили и никого к себе не звали, планируя немного отдохнуть, но гости всё равно приехали: это был лорд Асспленг со своей семьёй. Третьего они ездили на небольшое чаепитие к лорду Асспленгу; четвёртого принимали у себя двух лордов — лорда Халлума и лорда Гланнокка; пятого нанесли ответный визит лорду Гланнокку; шестого все разъехались кто куда: лорда Райвенна пригласил его друг, живший в другом городе, Раданайт уехал к своему университетскому товарищу, а Фалкон с Джимом остались дома одни.

— Что будем делать? — спросил Джим.

— Займёмся любовью, естественно, — ответил Фалкон.

— Тебе только это от меня и нужно? — в шутку обиделся Джим.

— Детка, вообще мне нужно от тебя не только это, — ответил Фалкон. — Но в данный момент я тебя хочу! А с этими праздниками и визитами нам было совсем не до этого. Я по тебе просто изголодался, детка.

Они утолили свой голод до того, как вернулись Раданайт и лорд Райвенн.

А седьмого числа пришло известие о кончине старого лорда Клума. Всё своё огромное состояние и титул он завещал своему единственному живому родственнику — внучатому племяннику Арделлидису. Джим не был на похоронах, туда ездил только лорд Райвенн, но ему было не по себе, когда он вспоминал тот случай с маркуадовым поцелуем, показавшийся гостям таким смешным.

Восемнадцатого плейнелинна из дома лорда Дитмара пришло приглашение на свадьбу. В числе приглашённых был лорд Райвенн, Раданайт, Фалкон и Джим. Сердце Джима почему-то ёкнуло и сжалось: неужели Печальный Лорд всё-таки нашёл себе кого-то? Потом оказалось, что свадьба была не его, а его сына Дитрикса.

— В кого он влюбился так окончательно и бесповоротно? — спросил Раданайт.

— Здесь написано, что Дитрикс сочетается с правнучатым племянником лорда Клума Арделлидисом Эмео Каэнном Клумом, — сказал лорд Райвенн. — Выходит, новогодняя примета хоть и косвенно, но всё-таки сбылась.

Третий весенний месяц плейнелинн походил на май. Природа входила в пору цветения, днём было тепло и солнечно, но по ночам ещё бывало прохладно. Джим в первый раз побывал на альтерианской свадьбе и нашёл эту церемонию очень красивой. Это была богатая свадьба — иначе и быть не могло, потому что сочетались браком сын лорда Дитмара и правнучатый племянник лорда Клума. Внутренний дизайн дворца бракосочетаний был похож на готический храм, там было всё торжественно и величественно. Посреди Зала Сочетаний была вертикально установлена тёмно-красная полупрозрачная плита, подсвеченная снизу и увитая цветочной гирляндой: это был Кристалл Единения, около которого соединялись двое полюбивших друг друга альтерианцев. Высотой она была примерно по пояс человеку среднего роста. В зале не было сидячих мест: все гости присутствовали на церемонии стоя. Джим стоял в первом ряду и мог всё хорошо видеть. Он видел Дитрикса в парадном мундире и белых перчатках, с белой лентой через плечо, смотревшего влюблёнными глазами на молодого, изящного и красивого альтерианца в белоснежном костюме; пока регистратор произносил торжественную речь, они не сводили друг с друга счастливых глаз. Потом они принесли друг другу клятву в верности, положив одну руку на Кристалл, а другую на своё сердце, и регистратор надел им на головы серебристые обручи, объявив их супругами. Потом они целовались, и на них сверху сыпались лепестки белых ландиалисов. Официальная часть свадьбы на этом закончилась.

Далее все гости поехали в дом лорда Дитмара, где их ждало угощение. Все поздравляли новобрачных. Подошёл поздравить Дитрикса и Джим.

— Желаю вам счастья, — сказал он. — И чтобы ваша любовь никогда не кончалась.

— Благодарю вас, мой ангел, — проговорил Дитрикс, целуя его в щёку. — Наверно, это ваша заслуга, что я теперь при спутнике. Если бы вы не послали меня к покойному лорду Клуму для маркуадового поцелуя, а ваш дворецкий не чихнул бы… Может быть, всё это и ерунда, но мне кажется, вы всё-таки сыграли в этом свою роль.

Историю этой любви Джиму поведал капитан Шаллис, лучший друг Дитрикса: он был свидетелем её зарождения и был в курсе всех подробностей её развития. Дитрикс увидел пленительного Арделлидиса на похоронах старого лорда Клума и, по словам капитана Шаллиса, замер как вкопанный, сказав тихо: "Разорви мои печёнки!" Его словно молнией поразило. Сразу после похорон Арделлидис, соблюдая приличия, отказывался от любых увеселений и был неприступен, но влюблённый по уши Дитрикс был изобретателен, настойчив, галантен и нежен, и его упорство было вознаграждено. Закончил капитан Шаллис тем, что выразил добрую дружескую зависть по отношению к Дитриксу, которому досталось сегодня в спутники такое счастливое сочетание молодости, красоты и богатства, как юный милорд Клум. Разумеется, он не мог не припомнить новогоднюю историю, уже упомянутую самим Дитриксом:

— Очень удачно чихнул этот ваш дворецкий! Мы-то смеялись над Дитриксом, а оно вышло так, что теперь приходится его поздравлять.

Молодожёны поселились отдельно от лорда Дитмара, в доме Арделлидиса. Через два месяца лорд Дитмар поделился с лордом Райвенном радостным известием: Дитрикс и Арделлидис ждали первенца. В положении был Арделлидис. Рождение малыша следовало ожидать этой зимой, в фаруанне.

Летом Фалкон на два месяца улетал в рейс. На заработанные деньги он купил Джиму маленькое ожерелье с круглыми шариками вроде жемчуга. Джим упрекнул его:

— Зачем ты всё тратишь на подарки? Купил бы что-нибудь для себя.

— Всё, что мне нужно — это твоя улыбка, — ответил Фалкон. — Твоя радость. Твоя красота. Самому мне ничего не нужно.