Елена Грушковская - Странник

Лорд Райвенн церемонно поклонился, то же сделал Альмагир.

— Однако мы приехали за вашим юным непрошеным гостем, Азаро, чтобы забрать его домой, — сказал лорд Райвенн с усмешкой. — Я отлучился из дома, а он сбежал от Альмагира — и это притом, что он едва умеет водить. Удивительно, что с ним не приключилось никакой аварии!

Лорд Дитмар посмотрел на Джима почти с испугом.

— Вы в самом деле сели за штурвал, почти не умея водить, Джим?

— Ну что вы поднимаете такой шум из-за этого? — сказал Джим. — Флаер так напичкан электроникой, что им почти не нужно управлять, он летит практически сам. И даже сам садится! Что со мной могло случиться?

— Джим, я прошу вас, больше не делайте так, — сказал лорд Дитмар серьёзно. — Не рискуйте своей жизнью, ведь у вас малыш.

— Альмагир переживал за тебя, дружок, — сказал лорд Райвенн строго. — Ты заставил его изрядно поволноваться. Кроме того, ты ослушался его, а так не годится. Такие выходки, опасные для тебя, я не могу одобрить. Впредь я прошу тебя так не делать.

На глазах Джима выступили слёзы.

— Но я сижу дома взаперти, как будто под арестом! — воскликнул он. — Как прикованный! У меня нет никакой свободы передвижения, на которую я, между прочим, имею право!

— Конечно, имеешь, дорогой, — сказал лорд Райвенн уже мягче, обнимая Джима за плечи. — Никому даже не приходило в голову держать тебя взаперти, о чём ты говоришь! Но прежде чем пользоваться этой свободой, тебе нужно научиться как следует водить. Если хочешь, Альмагир этим займётся. А сейчас поехали домой, Илидор там плачет и зовёт тебя.

Сердце Джима сжалось.

— Плачет? Маленький мой… Да, конечно, едем. Милорд, — сказал он лорду Дитмару, — мне пора, я не могу слишком надолго оставлять моего сына. Я благодарю вас за гостеприимство.

— Я был рад вас видеть, — сказал с улыбкой лорд Дитмар.

Илидор хныкал и капризничал. Криар доложил, что он вёл себя так с самого отъезда Джима, отказался кушать и не хотел играть. Как только Джим прижал его к себе и приласкал, малыш тотчас же успокоился и повеселел.

Через два с половиной часа Альмагир нашёл Джима лежащим на кровати с мокрым от слёз лицом, а световой экран видеоплеера показывал домашнее видео, на котором были Джим и Фалкон с Илидором. Некоторое время Альмагир смотрел сюжет, подошёл к экрану и коснулся лица Фалкона. Его пальцы прошли сквозь экран, нарушив изображение. С влажно заблестевшими глазами Альмагир выключил плеер, склонился над Джимом и вытер ему щёки.

Лорд Райвенн и Альмагир готовились к сочетанию. Лорд уже разослал приглашения: он собирался сыграть свою свадьбу на широкую ногу. Альмагир сказал:

— Конечно, вам решать, милорд, какая у нас будет свадьба. Но посмотрите на меня: разве гостям будет приятно смотреть на это?

— Это можно легко поправить с помощью операции, любовь моя, — сказал лорд Райвенн. — Я уже всё устроил. Мой знакомый хирург, доктор Хеокс, возьмётся за тебя и вернёт тебе прежнее лицо.

Обследование показало, что шрам от ожога — не такая большая проблема, гораздо сложнее всё обстояло с волосами. Волосяные луковицы были полностью уничтожены, помочь могла только имплантация живых, выращенных в лаборатории волосяных луковиц или искусственных волос.

— И та, и другая операция делается в несколько приёмов, — объяснил доктор Хеокс. — Если вы выберете пересадку живых луковиц, полное восстановление волосяного покрова на вашей голове займёт не менее двух месяцев, но результатом будут живые, постоянно растущие в течение всей жизни волосы. Имплантация искусственных волос даст вам значительно более быстрое восстановление эстетичного вида вашей головы — всего за две недели, но искусственные волосы сохраняются в течение лишь двух — трёх лет, а потом выпадают. Выбор за вами.

— Мне не нужны волосы на два или три года, — сказал Альмагир. — Уж лучше живые луковицы, пусть это и займёт больше времени.

— У нас свадьба через месяц, — сказал лорд Райвенн. — Мы никак не успеваем.

— Что ж, ничего страшного, буду на свадьбе лысым, — усмехнулся Альмагир. — Главное, чтобы убрали этот шрам, а волосами можно заняться и позднее.

Таким образом, было решено сделать только операцию по удалению шрама, а восстановление волос отложить. Домой из больницы Альмагир вернулся через неделю — помолодевший лет на двадцать, без единого изъяна на лице и как никогда похожий на Фалкона. Джиму было одновременно и больно его видеть, и влекло к нему с пугающей силой. Пока на голову Альмагира не опустилась диадема, Джим старался как можно реже видеть его, но это было почти невозможно: во-первых, они жили в одном доме, а во-вторых, Альмагир очень нежно относился к Джиму с Илидором и сам приходил к ним каждый день. Никуда деться от этого было нельзя, а попросить Альмагира уйти Джим, разумеется, не мог.

Единственным спасением от призрака Фалкона был лорд Дитмар. Джим обменивался с ним посланиями — и видео, и голосовыми, и просто текстовыми. Он писал Печальному Лорду длинные письма, в которых рассказывал обо всём, что происходило с ним, выражал мысли, приходившие ему в голову, и чувства, которые он испытывал. От лорда Дитмара приходили послания покороче, но неизменно ласковые и полные спокойной, чуть грустной мудрости, которую Джим пил, как воду из живительного источника на планете Флокар. Виделись они нечасто: до свадьбы лорда Райвенна им довелось встретиться только два раза. Оба раза они смущались и молчали, лорд Дитмар был сдержан и даже суховат. В первый раз, после того как они расстались, Джим отправил лорду Дитмару чрезвычайно эмоциональное письмо, спрашивая в нём, почему лорд был с ним так холоден. Через час (он показался Джиму вечностью) пришёл ответ лорда Дитмара.

"Милый мой Джим,

Я, право же, смущён и озадачен ураганом чувств, который вы на меня обрушили. Моя скованность и робость, которую вы приняли за холодность, происходит из нежелания напугать и оттолкнуть вас чересчур бурным проявлением моей к вам нежности. (Лорд Дитмар избегал писать "любовь".) Кроме того, в присутствии вашего отца я также не решился обнаруживать своё неравнодушие к вам, так как полагал, что он может неверно это истолковать.

Вы с такой искренностью и непосредственностью выражаете свои чувства, дитя моё, что моё сердце трепещет от надежды: быть может, я также в некотором роде небезразличен вам. Нет, о взаимности я и не мечтаю, но ваш огонь воспламеняет и меня, и груз прожитых мной лет становится легче. Ваша живительная энергия питает меня и вдохновляет, делает меня способным успевать во много раз больше; таким образом, вы помогаете мне в таких делах, к которым, казалось бы, вы не можете иметь никакого отношения. Я благодарю вас за то, что вы существуете, тем самым являясь моей движущей силой и путеводной звездой, моим вдохновением и моим счастьем. Благословляю вас и посвящаю вам каждый прожитый мной миг, каждый мой успех и каждое биение моего сердца.