Елена Грушковская - Странник

Преданный вам и боготворящий вас

Азаро Дитмар".

Это послание Джим сохранил и впоследствии перечитывал снова и снова, глубоко тронутый наполняющим его чувством. Остальные послания лорда Дитмара были так же светлы, чисты и полны трогательной и немного печальной нежности, и каждый раз, получая и читая их, Джим чувствовал сладкое замирание сердца.

Лорд Райвенн и Альмагир сочетались 20-го йерналинна, последнего весеннего месяца, погода в котором стояла уже летняя. Церемония сочетания прошла в Главном дворце сочетаний Кайанчитума, самом роскошном и красивом из подобных учреждений города. Оба наречённых были в белых костюмах и белых плащах; лорд Райвенн перед свадьбой посетил салон красоты, где его серебряным волосам придали голубоватый оттенок и завили, а гладкая голова Альмагира была лишь припудрена.

Альмагир ещё недолго оставался лысым: ему были пересажены триста тысяч живых волосяных луковиц, и вскоре его голова покрылась коротким светлым ёжиком волос, который обещал превратиться в густую светло-русую шевелюру, как у Фалкона.

Джим продолжал переписываться с лордом Дитмаром. И вот странное дело: если в письмах он был свободен в выражении своих мыслей и чувств, то при личных встречах с Печальным Лордом на него накатывала застенчивость, а к языку была словно привешена гиря. И, похоже, с лордом Дитмаром творилось то же самое: в письмах он был не в пример разговорчивее, а лицом к лицу с Джимом он как будто терял дар речи. Приезжая в гости к своему другу лорду Райвенну, он мог подолгу беседовать с ним о разных предметах, блистая своим глубоким умом и энциклопедическими знаниями, но стоило Джиму принять участие в разговоре, как лорд Дитмар тут же начинал путаться в словах и сбиваться с мысли. Порой было достаточно даже просто его присутствия, чтобы лорд Дитмар начал запинаться и терять нить рассуждения, и это — что греха таить? — даже забавляло Джима. Однажды вечером у лорда Райвенна собралось небольшое общество его друзей, включая и лорда Дитмара; беседа шла в маленькой гостиной, гости пили чай, маиль и глинет. Лорд Дитмар делал небольшой доклад по своей недавно вышедшей научной статье — так сказать, популяризовал свои исследования, доводя их до ума неспециалистов. Джиму хотелось послушать эти "умные" разговоры, но он не знал, под каким предлогом войти; в конце концов, он придумал предлог: срезав на клумбе большой ворох ландиалисов, он поставил его в вазу и внёс в гостиную, как бы желая украсить комнату.

— Извините, — сказал он вполголоса, мило улыбаясь гостям. — Не обращайте на меня внимания. Я просто принёс вам цветы и сию минуту уйду.

Но, разумеется, появление Джима с букетом не могло не привлечь к себе внимания. Его стали просить остаться:

— Вы способны украсить наше общество гораздо лучше любых цветов!

С позволения лорда Райвенна Джим остался. Лорд Дитмар, умолкший на минуту, возобновил было свой доклад, но оказалось, что он совершенно потерялся в материале, как будто это была не его собственная статья, а чужая и, к тому же, просмотренная им накануне всего один раз, да и то бегло. Он никак не мог сообразить, с какого места следует продолжить, а когда наконец сориентировался, то словно забыл правила грамматики и стал похож на иностранца, плохо владеющего языком.

— Гм, прошу прощения, — проговорил он смущённо. — Кажется, я слегка сбился с мысли.

Ещё бы ему было не сбиться! Джим, сидя на подлокотнике кресла лорда Райвенна, не сводил с него сияющих глаз, и под его взглядом лорд Дитмар окончательно смешался.

— Если уважаемые слушатели не возражают, я бы попросил о небольшом перерыве, — сказал он в конце концов. — Я смог бы восстановить логическую нить доклада и освежил бы в памяти материал.

— Да, разумеется, — согласился лорд Райвенн. — Сделаем перерыв. Я пока попрошу Криара подать чай.

Джиму было и неловко, и смешно. Он чувствовал себя напроказившим ребёнком, хотя намерения смутить лорда Дитмара у него и в мыслях не было — он просто хотел послушать. Пока гости пили чай с фруктовым пирогом, он вышел на лоджию: он и сам смутился от произошедшего с лордом Дитмаром конфуза.

Но он вышел не один: высокая чёрная фигура стремительными широкими шагами выскользнула следом за ним и встала за плечом Джима. Чувствуя спиной мурашки, Джим всё же не спешил оборачиваться: это его странным образом возбуждало. На перила рядом с его рукой легла рука лорда Дитмара.

— Джим… Дитя моё, скажите правду, признайтесь: вы сделали это нарочно?

Джим обернулся с невиннейшим видом и сказал:

— Прошу прощения, милорд… Я не понимаю.

Печальный Лорд опешил. Но, опешив, через пару мгновений он от смущения перешёл к возмущению.

— Вы не понимаете? — воскликнул он, теряя самообладание. — Всё вы прекрасно понимаете! Вы специально оконфузили меня! Готов спорить, вас это позабавило!

— Милорд, я по-прежнему не понимаю, почему вы так со мной разговариваете, — сказал Джим обиженно, отступая от лорда Дитмара. — Что я дурного сделал вам? Я всего лишь пришёл послушать умную беседу, только и всего. Не знаю, что пришло вам в голову…

Лорд Дитмар уже опомнился. Удержав Джима за руку, он привлёк его к себе.

— Простите меня, дитя моё, — проговорил он мягко и растерянно. — Я ни в коем случае не желал вас обидеть. Простите, я сам не соображаю, что говорю… Это вы так на меня действуете. Вы знаете, как я к вам отношусь, и, возможно, пользуетесь этим — может быть, бессознательно, в силу вашей юности… Вы обладаете властью надо мной и не сознаёте всей меры ответственности, которую налагает на вас эта власть. Вы шутите надо мной, тогда как мне вовсе не до шуток!

Оборвав себя, лорд Дитмар встряхнул волосами и улыбнулся. Проводя рукой по заблестевшему от испарины лбу, он проговорил смущённо:

— Прошу меня извинить, дитя моё. Беда в том, что в вашем присутствии я совершенно теряю голову. Я не могу ни рассуждать, ни думать — словом, превращаюсь в полного идиота. Нет, я вас ни в коем случае не виню… Я сам виноват. Всё это оттого что я — в моём-то возрасте! — имел неосторожность глупейшим образом влюбиться. И, — добавил Печальный Лорд, сжимая руку Джима крепче, — мне кажется, я влюбляюсь с каждым днём всё сильнее…

Гости тем временем пили чай и, вероятно, обсуждали совершенно непонятное происшествие с лордом Дитмаром, который ни с того ни с сего растерялся и не смог связно говорить. Голосов их не было слышно, но можно было предположить, о чём они так оживлённо разговаривают. Взяв лорда Дитмара за руки, Джим тихо сказал прерывающимся от волнения голосом:

— Простите меня, милорд. Я никоим образом не желал вашего конфуза. У меня и в мыслях ничего такого не было… Просто я… Знайте, что в вашем присутствии я испытываю то же самое. Моё сердце не может биться спокойно, когда я вижу вас, мысли и слова путаются… Если я невольно способствовал тому, что вы потеряли сосредоточенность, то позвольте мне попытаться вернуть вам уверенность и ясность мысли.