Анастасия Романчик - Прощеные

— Неужели не останетесь отпраздновать? — жалобно промолвил тот же гном.

— Увы, время поджимает, мы и так задержались, — пожала плечами Сирена, — не вы одни, нас ждут, мы должны идти.

Гномы согласно закивали. Принесли чай. Сирена с удовольствием отпила из чашки и показала знаком гномикам, что хочет остаться с ученицей наедине. Когда они разошлись, Лима тревожно спросила:

— Мы что, действительно уходим сейчас?

— Да, хотя желанием особым я не горю. Я гномов уважаю и люблю. А тех, к кому мы должны топать, не перевариваю. Но ничего не поделаешь, на то мы и добрые, чтобы помогать всем вне зависимости от симпатий.

— И куда дальше?

— Дальше? — задумалась Сирена. — Заглянем к амазонкам, хотя я не в восторге от подобной мысли. Поверь мне, эти дамочки отличаются сквернейшим характером и сучки порядочные. Я тебе это говорю по секрету. Не вздумай им сказать, башку оттяпают и это минимум, что они могут с тобой сделать.

— И когда к ним отправимся, через какие миры должны идти?

— Пешечком идти — ноги отваляться. Я применю шарик-телепортации, заодно сэкономим время на транспортировке.

Она действительно достала шарик.

— Гномы пока, всех люблю и обожаю! Не поминайте лихом! — крикнула воительница напоследок, прежде чем бросить шар под ноги.

Одна вспышка и картинка мира кардинально поменялась. Олимпиада с удивлением рассматривала странный каменный город в свете солнечного дня. Она не переставала поражаться новизна и полету человеческой фантазии. Они стояли на каменной площадке возле статуи женщины с занесенным копьем в руке. Статуя девушке не понравилась. Грубая, квадратная, угловатая. Складывалось ощущение, что бедная женщина складывалась из сплошных квадратиков и прямоугольников. А здания…

— Да, да, — словно отвечая на ее немой вопрос, проговорила Сирена, — эти девочки помешены на оружии, потому и дома у них как копья, мечи и тому подобная хрень. Матриархат и все такое, полнейшая безвкусица и отсутствие маломальского чувства стиля. Бабы как мужики — накаченные качки. Мужики, увы, подкаблучники и жополизы с внешностью фотогеничных мерзавцев.

— То есть, красивые?

— Ага, хотя кто как, краше обезьяны и то прогресс! — скептически хмыкнула воительница. — В городе процветает лесбийская любовь.

— Какая?! — резко повернулась к учительнице Лима, думая, что ослышалась.

— Лесбийская, думаю объяснять не надо, что это такое?

— Нет, не надо, — чмокнула губами, отворачиваясь в полнейшем изумлении.

— Станут приставать, делай рожу кирпичом и ссылайся на меня. Я тут известная особа, меня они знают.

— Учту.

— О, а вот и они! — воскликнула.

К ним вышли десятка два мужеподобных барынек, явно увлекающихся самым суровым бодибилдингом. За ними шествовали десяток барышень полегче, но гибких как пантеры с глазами убийц. И по середине пять фигурных дамочек, их фигурки можно сравнить с ножкой бокала. Фотомодели не меньше. Руки не тонкие как у цыпленка, а в меру накаченные. Мускулистые, загорелые и красивые ноги. Первые — в доспехах с двуручными мечами. Вторые — в черных одеждах с длинными одноручными мечами изящной формы. Третьи — в красивых белых платьях с разрезом до бедра и широким кожаным поясом на талии, у каждой висело по кинжалу.

— Тяжелая артиллерия, легкая и мозги всего этого сброда, — перечислила Сирена на ухо ученице. — Не поскупились. Видно, уважают мою силу, — в слух же она закричала: — Бабыньки, я польщена таким вниманием к моей скромной персоне, но разговаривать буду только с вашим бабским коммандосом! Мне мое время дорого, потому сочту за честь, если вы меня проводите!

Олимпиада хихикнула в кулак. Какое-то мгновение воительница сама серьезность и поражала своей мудростью, но могла выдать такое, что диву давался ее поведению. Ее речь нередко сопровождалась «трасянкай», то есть воительница, намеренно использовала слова из разных языков, смешивала их и перемешивала. Сирена искренне считала, что, так как языки все равно меняются и если ей весело от этого, почему бы не перевернуть все с ног на голову. Ее волновал только смысл сказанного, на правила же плевать хотела с высокой колокольни. Глядела вглубь, в саму сущность, непредсказуема в своих поступках. Сирена так мастерски скрывала свои истинные эмоции, что даже самые близкие не могли понять, что действительно у нее на уме.

Девушки опешили от наполовину фамильярного тона воительницы. В недоумении даже находили так называемые «мозги» почетной делегации. Дамочки переглядывались, словно спрашивая друг у друга, не ошиблись ли они.

— Гэй, долго мне ожидать, пока вы сочтете нужным меня сопроводить навстречу к коммандосу?

— Вы Холодная кровь? — почтительно и в тоже время подозрительно спросила одна из пяти фотомоделей.

— Угу, она самая.

— А это кто?

Сирена повернулась к Лиме и обратно к вопрошавшей даме.

— То ученица моя, Крик. Еще вопросы будут?

— Нет, — натянуто улыбнулась амазонка, — извольте идти за нами.

— Как скажите, девицы-красавицы, свет очей наших.

Кто-то из «тяжелой артиллерии» поперхнулся. По приказу амазонок-фотомоделей, обеих девушек окружили со всех сторон и в таком порядке повели к дворцу, виднеющемуся издали.

— Дворец похож на металлический веер, — шепнула Лима Сирене.

— Их национальное оружие — палка с веером на конце, — отвечала учительница. — Не спрашивай, из какого металла они его делают, все равно не знаю, но сплав высоко цениться здесь и не только здесь, но и в других мирах. Вееркаром тяжело овладеть. Зато, если сможешь им пользоваться, мясо полетит во все стороны. Даже не все амазонки умеют использовать его по назначению, лишь жрицы да владычицы с младенчества обучаются сражаться крутыми палочками.

— И вам такую вручат?

— Вручат, вручат. Но у меня есть вееркар.

— А вы были здесь ранее?

— Нет, я посещала других амазонок в соседнем мире со схожими традициями. Сейчас мы гостим у Гоодуке, а я воевала за Лизондок. Но не думаю, что они сильно отличаются. Хотя Лизондки благороднее будут, и фанатичек никто у них не слушает, свои мозги на плечах есть. У Гоодуке среди правителей блондинка и психованная шаманка. Миры амазонок имеют связь через портал. Когда Лизондок взяли под колпак некоторые амазонки из Гоодука, не смогли вернуться домой и сражались вместе с союзницами.

— Вот поэтому они вас знают! — догадалась Олимпиада.

— Ага, — согласилась воительница, — до тех пор до Гоодуке доходили слухи, что шастает тут одна психованная особа, сражающаяся с тьмой. И в случае победы над врагом, требующая, в качестве оплаты, лучшее оружие народа. Гоодуке знают кто я такая. Они мне даже имя, как видишь, дали. Эльфы, гномы и другие им же подобные пускай давятся своим мнением, а у них свое представление обо мне.