Катерина Шишканова - Крылья ангела

Гигант предостерегающе заворчал. Правильно, я бы тоже возмутилась, если бы какой-то недоумок посмел припереться на освещённую землю и испаскудить оную огненным плевком.

— Пшла прочь, падаль, — величественно разрешил мелкий, стараясь не особо высовываться из-за напарника. Я обрадовалась и торжественно скрутила ему шиш, ещё чего не хватало — удирать от противника. Пусть заведомо сильнейшего, преобладающего и вообще обладающего полным правом отвинтить мне башку только за то, что я посмела бросить на это освящённое паскудство недостаточно восхищённый взгляд.

Храм мрачной громадой высился за их крыльями, заслонив мой кругозор до самого неба. Золочёные купола высвечивались всё учащающимися вспышками. Я наконец-то поднялась с холмика… точнее, встала с чьей-то приветливой могилки, увенчанной огромным каменным крестом. Мимоходом отметила, что изваяние принадлежит Паяцам. Очень рада, опять этот паршивый бумагомаратель…

Кладбищенская земля вообще-то наша вотчина — нам здесь и дышится легче, и силёнок на трансформацию особых затрачивать не нужно, и вообще — кто в молодости не любит пошалить, запугивая суеверных людишек свечением из-под земли или потусторонним скрипом, а кто и мертвяка поднять сподобится. Я так вообще лепила их, как гончар горшки, не особенно задумываясь над тем, чтоб потом "упаковывать" ненужный к утру товарец обратно, а свидетели моего недостойного поступка обычно уже никак возмутиться по этому поводу не могли — тихих шизофреников обычно не слишком-то слушают…

Но вот именно это "последнее пристанище" меня на подобные шалости не вдохновило — отовсюду смердело чистой светлой силой, чтоб их всех… склепы святых!

— Мальчики, я передумала, — я попыталась скромно растаять в воздухе, но в эту минуту на "поле боя" вышло очередное действующее лицо — такое же возвышено-духовное и голубоглазое, только крылья источали яркий белый свет, а вместо хитона приталенное тёмное платье строгого покроя. К основному комплекту не хватало разве что метёлки — той самой, которую она сломала после восхищённого отзыва Богдана в мою честь. Какой… приятный сюрприз. Хотя с другой стороны, кого ещё я ожидала обнаружить на месте упокоения родителей стеномаза?

— Ловите её, олухи! — взвизгнула Рая, первой бросаясь в атаку. Я еле успела сгруппироваться и выставить блок, и столб яркого белого света всего лишь впластал меня в стоящий сзади крест. Камень подозрительно скрипнул, но выдержал. А вся троица уже выхватила боевые амулеты и направила их в мою сторону. Не сдерживаясь более, я рванула свою человеческую сущность, сдирая её с истинной — тёмной демонической, с шелестом распластала крылья, одновременно отталкиваясь от покосившегося памятника и взмыла вверх. Нашли дурочку! За те несколько минут, что я успела потоптать проклятую святую землю, она вкачала в меня достаточно своего яда, для того, чтоб понять — сейчас мне не справиться даже с замшелым "серым солдатом", как наши обычно называют средний пласт небесных воинов, не то что с без пяти минут архангелом, к тому же раздосадованным своей личной неудачей. А обида женщины — это даже не профессиональная гордость.

Ш-шурх! Так я и знала, этот таракан в юбке счёл меня чем-то вроде свалившейся с небес благодати, которую непременно нужно словить и употребить, в смысле — прикончить. Её помощники остались на земле, охранять вверенную им территорию, а она с утробным рычанием, больше подходящим моей перекошенной морде, бросилась следом. Я отчаянно захлопала крыльями, но слишком уставшие после неудачной телепортации, они быстро отяжелели и задеревенели.

— Стой, тварь проклятая, — можно считать, что дружелюбный диалог начался.

— Сама пошла к чёрту, курица ощипанная!

Что-то сверкнуло в воздухе и руку мне ужалил злой уголёк, мигом распахавший плоть в небольшую кровавую кашу. Я зашипела, избавляясь от амулетной искры, ангел злорадно ухмыльнулась. Ну до чего же зловредная баба!

И надо же было так нарваться! Мало того, что после свидания с Богданом я чувствовала себя словно пришибленной пыльным мешком, так ещё и этот треклятый телепорт забросил меня не в самое дружелюбное общество. Только попадись мне этот Тевтат, уж я объясню, почему со мной предпочитают не связываться.

Ш-шурх! Ш-шурх! Сзади захлопали могучие крылья, я даже затылком сообразила, что их владелец о-очень конкретный дядя — сияние от его перьев вышибло слезу, а в ушах поселился мерный гул. Торжествующая рожа Раи тоже прослезилась — от умиления и восторга. Ещё бы, в столь запущенный район редко скидывают истинного архангела с тысячелетним стажем и от подобного персонажа я не могла скрыться. Осталось сложить крылья и смиренно ждать конца.

Я закрыла глаза, плотно прижала встопорщившиеся маховые перья и свечой понеслась к земле, опережая скорость ветра. Сзади послышался возмущённый рёв Раи. Ох, птичка, научилась бы ты себя контролировать, я конечно не бог весть какой специалист в подобных вопросах, но почему-то мне кажется, что в нашу глушь тебя скинули именно из-за несдерживаемого характера. Да и повышение ты скорей заслужила благодаря своей конторе, которой осточертело препираться со своенравным работником. Боль в висках стала непреодолимой, в глазах заплясали световые пятна и я шестым чувством поняла, что разобиженная дамочка пустила в меня какой-то светлой пакостью, стараясь пришибить быстрей белокрылого конкурента.

Потом были жёсткие, но неуловимо знакомые пальцы, беспардонно ухватившие меня за основание крыльев и смыкнувшие куда-то в пространство телепорта. Я выпустила когти и полоснула гада с разворота, стараясь если не добраться до шеи, то хотя бы подпортить личико, обязательно смазливое и голубоглазое. Ангел сцепил зубы — я даже услышала их скрип — и удобней перехватил меня в талии, одновременно с этим пресекая все попытки избавиться от его навязчивого общества. Я открыла глаза, стараясь разглядеть, кто это тут такой отчаянный, но светлый телепорт высосал слишком много сил, поэтому всё, что я успела — увидеть его глаза, неожиданно перламутровые и бархатные, а потом потеряла сознание.

— Ада, сдурела что ли? Отпусти, полоумная, заду-уши-ишь.

Агат с выпученными глазами исходил на слюну в бессильной попытке оторвать мои пальцы от своей цыплячьей шейки. Конкретно присутствие пацанёнка меня нисколько не смущало — этот прощелыга находил меня всегда и везде вне зависимости от времени, места и моего состояния, поэтому и сейчас удивляться его присутствию не стоит. Осознав сей факт, с превеликой неохотой я выпустила его на волю. И тут же с утроенной яростью набросилась вновь, вспомнив, кому, собственно, обязана таким разбитым состоянием. И я имею в виду не чудесное избавление, а саму первопричину, изображённую на холсте в мастерской художника.