Юлия Кильтина - Голубая кровь

За очередным поворотом дороги ничего вокруг не изменилось — все так же переговаривались неуемные сойки, гонялись друг за другом по утоптанной земле солнечные зайчики, и ветер так же нежно перебирал листочки в кронах высоченных деревьев, но наши кони вдруг отказались идти дальше и лишь нервно всхрапывали и взволнованно перебирали тонкими ногами. Мелькнула мысль, что рядом бродит какой-то крупный хищник. Видимо, ребята подумали о том же, — тревожно переглянувшись, мы спешились — и тут же на нас откуда-то сверху были наброшены "путы" — самое мощное из известных мне обездвиживающих заклинаний.

"Путы" являлись очень сложным, энергоемким и потому дорогостоящим заклинанием. Его ведущие узлы внедрялись в нервные сплетения человека и накрепко связывали несчастного в том положении, в котором его застало заклинание. Теперь вся надежда была на Рьена — эльфы могли двигаться в "путах", хоть и гораздо медленнее обычного. Но Рьен стоял в той же настороженной позе, и лишь капельки пота на бледном лице выдавали огромное напряжение сил — безрезультатное напряжение, потому что "путы" на анимисте отливали кроваво-красным блеском. Это означало, что наш неизвестный враг знал, кого ожидает увидеть на этой тропе — алые "путы" были сплетены именно для эльфа. Неприятный холодок пробежал по спине между лопатками… Мы влипли, и влипли по-крупному.

Сидящая на ветке высокого раскидистого дерева крупная птица задумчиво склонила набок голову и с интересом оглядела такой странный для родного леса вид: на дороге, у которой рос ее дуб, застыли в неестественных позах трое людей. На памяти птицы — а она прожила уже без малого восемь лет и много видела этих смешных бескрылых созданий — ни один человек еще не стоял так долго без движения. Напуганные лошади сбились в кучку позади людей. Большая пестрая птица отряхнулась, устроилась поудобнее на сучковатой ветке и приготовилась развлекаться.

Прямо перед нами с соседнего дерева легко спрыгнул человек. Высокий брюнет лет тридцати пяти, с внимательно прищуренными темными глазами, сломанным в давней драке и неровно сросшимся носом производил гнетущее впечатление — как будто крыса выросла до размеров взрослого человека и теперь готовилась мстить всем вокруг за годы в темных сырых подвалах. Судя по шороху сзади и по сторонам, вокруг нас рассредоточилось не менее десятка помощников Крыса. Брюнет окинул Дерека и Рьена скучающим взглядом и остановился на мне. Бегающие глазки скользнули по серебристому браслету из четырех сплетенных змей, по вновь приколотой к отвороту рубашки капле, по каштановой косе, и бандит удовлетворенно ухмыльнулся. Голос его оказался еще противнее, чем я предполагала:

— Ну наконец-то, — гнусаво протянул Крыс, — долго же вас ждать. Ни тебе умыться, ни поспать нормально, еда холодная, комаров целые тучи — а вас все нет и нет… Забираем девчонку и уходим, — скомандовал он кому-то за моей спиной и, шагнув в сторону, уложил прямо на землю черный кристалл-координатор телепорта.

Бандиты во главе с Крысом собрались около камня, двое оставшихся за спиной приподняли меня, словно безвольную куклу, и потащили к порталу. Мой взгляд выхватывал сменявшие друг друга как в калейдоскопе картины: напряженные лица друзей с плотно сжатыми обескровленными губами, широко раскрытые глаза, на дне которых плескалась беспомощная ярость, еле заметное дрожание крыльев тонкого аристократического носа Рьена… Зрение скакнуло на внутренний уровень, а там… Нити "пут" на моих друзьях были натянуты до предела, по ним пробегали сизые всполохи, а узлы заклинания превратились в клубки расплавленного металла. Он бурлил и почти выплескивался на нити, грозя вырваться и сжечь все, до чего только дотянется этот обжигающий лавовый поток.

Еле слышный стон сорвался с губ, а внутри закипала злость на себя, на то, что из-за такого поспешного решения ехать в Вейрану вот сейчас, сию минуту на моих глазах погибнут двое самых близких мне людей на всем белом свете. Они сгорят, пытаясь противостоять "путам" — так случается, когда пленник отчаянно жаждет вырваться. "Путы" расплавят каждую нервную клеточку в теле жертвы, и несчастный погибнет в муках раздирающей тело боли, оставив лишь пустую оболочку, как выпитая досуха в сетях паука случайная муха. Я не могу этого допустить, нет! Не-ет!!!

Внезапно время замерло, приостановилось биение жизни в окружающем мире, померкли яркие утренние краски… Я пошевелилась и поняла, что путы больше меня не держат. На груди нестерпимо жег кожу медальон — нет, уже не медальон. Маленький золотой овал растаял, как снег под лучами весеннего солнца, и горячим ручейком поднимался по плечу, перетекая на правую руку. Серебряная капля на воротнике выгнулась дугой и часто-часто дрожала в такт суматошному биению моего сердца. Сверкающие змейки ухмылялись и разве что только не подмигивали глазками-бусинками. А дошедший уже до запястья ручеек, бывший когда-то медальоном, вдруг вспыхнул ослепительным золотом и… испарился, рассеялся в воздухе без следа. Как только последняя капля исчезла с моей руки, я услышала мелодичный женский голос:

— Долго же тебя ждать пришлось, подружка!

— Я это слышу уже второй раз за последние пять минут, — огрызнулась я, посчитав, что просто-напросто сошла с ума, — и вообще, вы кто? Раздавшийся в ответ переливчатый смех, отчетливо напоминающий звон ссыпающихся монет, немного меня смутил.

— Нет, с ума ты не сошла. А я не голос в твоей голове. Я Тэй.

— Кто?

— Нет, ну вы только посмотрите! Что за невнимательность! Могу повторить — меня зовут Тэй. Для непонятливых объясняю — я Дух Металла.

Наступившее молчание можно было, мне кажется, разрезать ножом и попробовать на вкус — голос, видимо, ждал моей реакции, а я… я совершенно ничего не понимала. Нет, ну нам, конечно, объясняли в Академии, что дух или, скажем так, энергетическая сущность есть у каждой стихии, не говоря уже о растениях или животных, но вот о духах металла никто и слыхом не слыхивал, поэтому неудивительно, что сейчас я снова очень живо напоминала "ручного идиота" в представлении уважаемого Эрт Крайл'ена.

— О Боги, кажется, для совсем непонятливых придется еще и показывать, — простонал голос, и из сгустившейся прямо передо мной в воздухе дымки выступила невысокая загорелая девушка со смешливым личиком, на котором насмешливо щурились огромные карие глаза. На девушке было потрясающее платье, словно сделанное из жидкого серебра, находящегося в непрерывном движении. Роскошная грива цвета расплавленного золота с медными прядями свободно спадала чуть пониже спины, курносый носик забавно сморщился, когда девушка придирчиво оглядела меня с ног до головы: