Маргарита Дорофеева - Глаза странника

И все же один мост поджечь мне не удастся, я просто не смогу поднять на него руку. Несмотря на то, что, скорее всего, по нему уже никто не пройдет….

Это была тема Feelings в исполнении Антонио де Лучено. Старая как мир мелодия, ставшая классикой, разливалась по залу. Сентиментальная, грустная лирика былых времен…

Обстановка в зале стала более непринужденной: каждый развлекался на свой лад.

На площадке для танцев я заметила несколько танцующих пар.

Поискала взглядом Татьяну. Тщетно. Её нигде не было видно. Мне ничего не оставалось делать, как отыскать свой столик и подождать, спрятавшись за колонну, окончания вечера.

Олег шагнул мне навстречу, отделившись от небольшой толпы гостей, собравшейся возле барной стойки. Я почувствовала, что краснею, а тело начинает деревенеть….

— Маргарита….

Я будто впервые услышала своё имя. Тембр его голоса изменил его до неузнаваемости, обволакивая бархатом, безмерной нежностью и ещё чем-то, чему мне было трудно дать определение, а, скорее, я просто боялась… Боялась сглазить?….

Я смотрела на него, не в силах отвести глаза. Смотрела и ждала…

— Маргарита… — повторил он. Этот голос сводил меня с ума, мне хотелось слышать своё имя в его исполнении бесконечно. — Можно с Вами потанцевать?

Я не видела себя со стороны, вернее, не представляла выражения своего лица. Но его глаза умоляя, замерли на мне:

— Один танец… Этот…

Я чуть подалась вперед, он обнял меня за талию и мы влились в круг танцующих.

Олег прижал меня к себе, проводя ладонями по спине, ниже, ещё ниже. Он застал меня врасплох быстротой движений и яростными прикосновениями. Невольно я вспомнила ощущения, когда меня ласкал Марко. Это было восхитительно, моя душа, отделяясь от тела, парила в блаженстве нирваны. С Олегом же все обстояло иначе: я словно ловлю эту заблудшую душу, крепко прижимаю к себе, она успокаивается, перестает метаться, и теперь мы одно целое — я, моя душа и он. Чувство пилигрима, обретшего, наконец, обетованную землю…

— Почему? — он убрал локон с моего лица. Я задумалась, что он имеет в виду. Он отстранился, глядя мне прямо в глаза, потом ещё крепче сжал в объятиях и шепнул:- Почему ты скрылась тогда?

— Скрылась? Когда? — теперь я смотрела на него в упор, вывернувшись из кольца его крепких рук.

— Ты всё прекрасно знаешь и помнишь, — проговорил он, снова привлекая меня к себе. — Только я не понимаю… Впрочем, оставим это… Не время открывать спорные дебаты. Есть вещи куда более приятные…

Его руки скользили по моей спине, ласкали легкими прикосновениями шею, гладили волосы…

А я?… Я умоляла Всевышнего, чтобы этот танец не кончался никогда….

К трем часам ночи гости стали потихоньку разъезжаться.

Олег больше не подходил к нам, оказавшись полностью во власти своей будущей жены.

К счастью, Анастасия не видела, как мы танцевали. Похоже, она вообще ничего не видела и ни о чем не догадывалась, но всё же, была в ладах со своей интуицией и увела его подальше от нашей компании.

Я решила покинуть вечеринку в числе первых. Мы попрощались только с гостеприимным хозяином этого праздника и его Юлией.

Выходя на площадку для автомобилей, я невольно обернулась — у ворот стоял Олег, оглядываясь по сторонам. Он явно кого-то искал. Я видела, как он пристально посмотрел в сторону стоянки, постоял немного, потом развернулся и исчез за воротами "Старого замка"….

Конец июля и начало августа выдались на редкость жаркими. Летний зной сменялся вечерней духотой, а за вечером приходила ночь, дарящая легкую прохладу только под утро.

Потрескавшаяся земля изнемогала в ожидании дождя, чтобы, освежившись, прийти в себя и с новой силой заблагоухать ароматами трав и цветов.

После вечера в "Старом замке" меня хватило ровно на три дня пребывания в городе. Я не находила себе места, запертая в раскаленном безжалостным солнцем каменном мешке. Моё и без того зыбкое душевное равновесие было сведено на нет. Глаза старались уловить черты Олега в каждом прохожем, каждое лицо дразнило подобием, от вида серебристого PRADO пробивала внезапная дрожь, а голову тут же сжимали невидимые тиски, будто щупальца злобного монстра. В общем, я стала потенциально опасна, находясь за рулем автомобиля.

Недолго думая, я рванула в Зотовку, оставив Татьяну заниматься подготовкой нового номера.

Моя Зотовка… Она в очередной раз спасала мою измученную душу от неурядиц и сомнений, терзавших её денно и нощно.

Каждый вечер, после долгого, освежающего купания в реке, мне приходилось поливать цветы под окнами. За целый день зной иссушал мои роскошные розы, они стояли, понуро опустив ещё нераспустившиеся бутоны.

Я брала в руки шланг с разбрызгивателем и, направляя мелкие струйки на поникшие растения, любовалась, как те оживают у меня прямо на глазах. Капельки воды стекали по бархатистым лепесткам роз, играя всеми цветами радуги в лучах заходящего солнца, падали, заставляя трепетать нежные листочки, и просачивались в землю, даря растениям жизнь. Я могла наблюдать это чудо часами, вспоминая….

Руки Олега на моей спине, на затылке, в волосах, его пальцы ласкают шею, нежно теребят мочку уха…

" Почему ты скрылась тогда?". Его вопрос не давал мне покоя больше двух недель, заставляя вспоминать. Но что? Что он имел в виду, спрашивая о том, чего не было?

Я терялась в догадках, пытаясь припомнить все наши встречи. Увы! Я помнила каждую из них в мельчайших подробностях. И не одна из них не давала повода спросить "Почему ты скрылась тогда?"….

— Маргаритка! — тетя Катя стояла на крыльце, её взгляд пытался обнаружить моё присутствие среди буйных зарослей плетущихся роз, рассаженных вдоль забора. — Слышу, вода шуршит, а не вижу тебя…

— Я здесь…

Пристроив шланг меж кустов, я вытерла руки о подол ситцевой юбки и вышла из своего укрытия.

— Чудо своё поливаешь?

— Да. За день высохли совсем!

— И то верно… А не могла бы зайти ко мне на минуточку? Я тут такой трофей откопала. Вот в подполе на днях убиралась, мне после смерти отца тошно, девонька, все ищу чем бы себя занять… Случайно наткнулась… Зайди-ка погляди… Не иначе, отец спрятал, а ему дед, поди, оставил…

Мне стало любопытно. Я хорошо знала деда Евстафия. Помню, как он молча курил на завалинке, провожая меня пристальным взглядом. Тетя Катя даже один раз подшутила над ним, что, мол, отец, молодухи и в девяносто с гаком душу будоражат. Неудачно подшутила, дед после этого не смел смотреть в мою сторону, особенно при ней. Только замечала иногда — глянет мельком исподтишка и тут же отвернется.

Притворив за собой калитку, я поспешила к дому Екатерины Евстафьевны.

— Вот! Погляди-ка, девонька, что отец под полами от глаз людских прятал!