Лиза Смит - Возвращение: Наступление ночи (пер. Lidenn Husid)

Но когда он попытался отстраниться, она схватила пучок его волнистых черных волос и сказала: – Еще, Стефан. Тебе нужно это… поверь, я знаю, и у нас нет времени спорить.

Командный тон. Однажды Мередит сказала ей, что она могла бы повести армию. Что ж, возможно, ей придется повести армию, чтобы вытащить его отсюда.

Я найду армию, думала она, где-нибудь обязательно найду.

Голодная кровавая лихорадка, которая была у Стефана, – (должно быть они не кормили его с нашей последней встречи) – постепенно потухала с каждым глотком ее крови. Его разум соединился с ней.

«Когда ты говоришь, что найдешь армию, я верю тебе. Но это невозможно. Отсюда еще никто не возвращался».

«Что ж, ты будешь первым. Я тебя верну».

«Елена, Елена…»

«Пей», – сказала она, чувствуя себя итальянской мамочкой. «Столько сколько потребуется тебе для поддержания сил».

«Но как ты… – нет, ты уже говорила, как сюда попала. Это правда?»

«Правда. Я всегда говорю тебе правду. Но, Стефан, как я вытащу тебя отсюда?»

«Шиничи и Мисао… знаешь их?»

«Достаточно».

«У каждого из них есть половинка кольца. Вместе они образуют ключ. Половинки ключа похожи на бегущих лис. Но кто знает, где они их прячут? И я уже говорил, только что бы попасть сюда, нужна армия…»

«Я найду половинки лисьего кольца. Я соединю их. Я найду армию, и я вытащу тебя отсюда».

«Елена, я не могу больше пить. Ты ослабеешь».

«Я в порядке и не слабею. Пожалуйста, продолжай!»

«Мне с трудом верится, что это ты…»

– Никаких поцелуев! Пей мою кровь!

«Сударыня! Но, Елена, мне действительно достаточно. Я просто переполнен».

«А завтра?»

– Я все еще буду переполнен. – Стефан оторвался и провел большим пальцем по тому месту, где он прокусил вены. – Честно, я не могу, любимая.

– И через день?

– Я справлюсь.

– Ты справишься, потому что я принесла вот это. Обними меня, Стефан, – произнесла она мягче. – Обними меня, через решетку.

И он обнял, обескуражено глядя на нее, а она шептала ему на ухо: – веди себя, будто любишь меня. Коснись моих волос. Скажи мне что-нибудь хорошее.

– Елена, моя прекрасная маленькая любимая… – Он все еще был достаточно близок с ней ментально и поэтому мог сказать телепатически. – Вести себя так будто я люблю тебя? – В то время как его пальцы поглаживали, касались и запутывались в ее волосах, руки Елены были заняты. Она передавала ему вытянутый из-под своей одежды сосуд полный вина Черная Магия.

– Но где ты это взяла? – прошептал Стефан ошеломленно.

– В волшебном доме есть все. Я ждала случая, чтобы передать тебе это, если ты в нем нуждаешься.

– Елена…

– Что?

Казалось, Стефан борется с чем-то. Наконец, опустив глаза в пол, он прошептал.

– Так не пойдет. Я не могу рисковать, тебя убьют, ради невозможности. Забудь меня.

– Можешь поместить лицо между прутьев?

Он посмотрел на нее, но, не задавая вопросов, повиновался.

Она дала ему пощечину.

Не слишком сильную, хотя рука Елены пострадала от столкновения с металлом по обе стороны его лица.

– Теперь стыдись! – И прежде чем он успел произнести хоть что-то, сказала: Слушай!

Но вдруг раздался лай собак, вдалеке, но приближаясь.

– Это за тобой! – произнес Стефан, внезапно неистово. – Ты должна уходить!

Но она только продолжала на него смотреть!

– Я люблю тебя, Стефан

– И я люблю тебя, Елена. Навсегда.

– И…я сожалею. – Она не могла уйти, в этом была вся проблема. Также как и Кэролайн, которая все говорила и говорила тогда и не могла уйти из комнаты Стефана, она могла стоять здесь и говорить. Но она должна была уйти.

– Елена! Ты должна! Я не хочу, чтобы ты видела, что они сделают.

– Я убью их!

– Ты не убийца. Ты не боец, Елена. И ты не должна видеть это. Пожалуйста? Помнишь, однажды ты спросила меня, хочу ли я узнать сколько раз ты могла бы заставить меня произнести «пожалуйста»? что ж… сейчас тысячи и тысячи раз. Пожалуйста? Ради меня? Ты уйдешь?

– Еще один поцелуй! – ее сердце билось, словно безумная птица, запертая в груди.

– Пожалуйста!

Ничего не видя из-за слез, она повернулась, отпуская прутья решетчатой двери камеры.

– В любом месте вне церемонии, где никто не увидит меня! – Резко выдохнула Елена, рванула дверь в коридор на себя и переступила через порог.

По крайней мере, она увидела Стефана. Но как долго это продлиться, прежде чем ее сердце вновь будет разбито.

– О, Боже, я падаю… – она не знала.

Елена осознала, что находится-таки вне пансиона, – по крайней мере, восьмидесятью футами выше, – и стремительно падает вниз. Ее первое, паническое умозаключение было, что она сейчас умрет, а затем ее инстинкт сделал свое, и Елена раскинула руки с раскрытыми ладонями и брыкнула ногами и стопами, сумев таким образом притормозить свое падение после двадцати жутчайших футов.

Я потеряла свои летающие крылья навсегда, так ведь? – думала она, сконцентрировав свое внимание на месте между лопатками. Она лишь знала, где они должны быть. Вот только ничего не произошло.

Однако, ей удалось зацепиться за ветки высокого дерева. И теперь она осторожно и потихоньку начала прокладывать путь ближе к его стволу, задерживаясь только чтобы перебраться на ветку повыше. Найдя место, где она смогла бы сидеть бочком откинувшись назад, девушка удобно расположилась в нем.

Елена убедилась, что может достаточно хорошо рассмотреть вдовью площадку находящуюся практически под ней. И чем дольше она смотрела на какой-либо конкретный предмет, тем лучше она его видела. Преимущество зрения вампира, подумала она. Это доказало девушке, что она Меняется. Или же… да, каким-то образом ночное небо становилось светлее.

И то, что ей открылось, было темным и пустым пансионом, что вызывало тревогу, из-за того, что отец Кэролайн говорил о «собрании». А так же, из-за того что она телепатически узнала от Деймона на счет планов Шиничи в эту ночь «Moonspire» перед летним солнцестоянием. Могло это не быть реальным пансионом вообще, но другой ловушкой?

– Мы сделали это! – Закричала Бонни, едва они приблизились к дому. Она знала, что ее голос был пронзителен, и даже более того. Но вид ярко освещенного пансиона, словно рождественская елка со звездой на макушке, каким-то образом успокоил ее. Даже если она понимала, что это не правильно, она чувствовала, что может кричать с облегчением.

– Да, мы сделали это. – Раздался глубокий голос доктора Альперт. – Все мы. Но Изабелл больше всех нуждается в лечение, причем немедленном. Сеофилия, вот возьми твои снадобья. И да, кто-то должен помочь Изабелл принять ванну.

– Я сделаю это, – произнесла Бонни дрожащим голосом, после краткого колебания. – Она ведь все еще под транквилизатором, да? Правильно?