Райчел Мид - Дитя бури

Ее лицо преисполнилось жалости.

— Нет, дитя мое. Ты лучшее, что есть у меня на свете. Не думай об этом.

— Я сильно похожа на него? Все говорят, что я — твоя копия.

Она пристально посмотрела на меня, будто ища ответ, но мне было ясно, что он ей давно известен.

— Волосами, совсем немного. Но больше всего — глазами. Они тебе достались от него. Глаза Тиригана были… — Мама прокашлялась. — Они постоянно менялись, переливались всеми вообразимыми оттенками, от голубого до серого, в зависимости от настроения. Небесно-голубые, когда он был счастлив, полночно-синие — когда встревожен, темно-серые — когда злился и готов был пуститься в драку.

— А фиолетовые? — спросила я.

— Фиолетовые — когда он чувствовал влечение.

Ни разу не слышала, чтобы мама произносила это слово. Смешно, конечно, но, поразмыслив, я подлила себе в кофе виски. Боже мой! Я унаследовала цвет глаз, который был у моего отца в минуты хорошего настроения. Мне очень часто говорили комплименты касательно моих глаз, но у мамы они вызывали воспоминания, которые, с ее точки зрения, не имели ни малейшего отношения к любви.

— Прости, мама. — Я потянулась и взяла ее за руку впервые с тех самых пор, как ворвалась тогда к ней в дом. — Наверное, это ужасно, но было ли время, хоть немного, когда ты чувствовала себя счастливой или, по крайней мере, не такой несчастной?

Наверняка имелась хоть минута, когда не все было исполнено ненависти и тоски между моими родителями. Ведь не могла же я быть зачата и рождена в таком мраке. Должно же быть хоть что-то. Может, он хотя бы раз заставил ее улыбнуться или подарил какое-нибудь ожерелье, добытое им в грабеже или мародерстве. Не знаю. Хоть что-нибудь.

— Нет, — ответила она хрипло. — Я ненавидела его каждую секунду.

Я сглотнула комок в горле и внезапно поняла, что не могу думать ни о ком, кроме Жасмин. Мама, когда это случилось с ней, была на пять лет старше ее. Жасмин теперь подвергалась тому же и переживала те же мучительные мгновения. Возможно, ее противоестественная привязанность к Эзону была единственным способом выдержать все. Может, лучше уж это, чем непрекращающаяся боль? Не уверена. Я на секунду зажмурилась и увидела лишь маму, похожую на Жасмин, и Жасмин, похожую на маму.

Я открыла глаза.

— Мы не смогли вытащить Жасмин.

До меня дошло, что в тот раз, когда пришла поговорить, я забыла сказать ей об этом. Я коротко изложила самую суть. Пока длился рассказ, мамино лицо побелело, и я почувствовала, как ее жестокая боль передается мне. Мама, похожая на Жасмин.

— Боже, — прошептала она, когда я закончила.

— Да, я…

Меня обдало холодом. Еле уловимое электрическое покалывание коснулось кожи.

— Что случилось? — спросила мама, заметив, как я напряглась.

— Ты чувствуешь этот холодок?

Она выглядела озадаченно.

— Нет. Ты в порядке?

Я встала. Мама не чувствовала, потому что это ощущение было не вполне физическим. Оно находилось за гранью обычных человеческих чувств. Мои кинжалы, пистолет и волшебная палочка лежали на столе. Теперь я ходила с ними по всему дому, даже в ванную, и перестала спать в откровенных нарядах. Маечка на мне была все еще из прежних, полупрозрачная и в кружевах, но вниз я надела хлопковые пижамные штаны с плотной резинкой. Я бросила халат на стул и проверила оружие.

Бьюсь об заклад, это не джентри. Меня навестил дух или демон. Значит, серебро, не сталь. «Глок» по-прежнему заряжен обоймой с серебряными пулями, но если дух окажется не ахти каким вещественным, то пистолет будет не очень эффективен. Я аккуратно сунула его за пояс, потом взяла серебряный кинжал и палочку.

— Мама, сиди тут.

— Эжени, что…

— Просто не высовывайся, — велела я. — Залезай под стол.

Она взглянула мне в лицо и подчинилась. Полагаю, женщина, которая была пленницей в Мире Ином и вышла замуж за шамана, умела серьезно воспринимать подобные предупреждения.

Я медленно и бесшумно двинулась к гостиной, туда, откуда проистекало ощущение. Не было слышно ни звука, и это говорило больше, чем любой шум. Я прижалась спиной к стене, скользнула вдоль нее и выглянула за угол. Пусто.

Кто бы это ни был, он не мог напасть на меня, оставаясь невидимым. Чтобы нанести хоть какой-нибудь реальный ущерб, ему придется материализоваться. Странно еще и то, что дух, в отличие от джентри и монстров, вообще не мог сделать меня беременной. Духи — они мертвые, вот и все. Один из них искал со мной встречи. Это настораживало.

Я ждала, прижавшись спиной к дверному косяку и осматривая гостиную. Все произойдет здесь. Ощущение было похоже на водоворот. В этом месте сила свободно сквозила внутрь и наружу.

Что-то холодное коснулось моего плеча. Из ниоткуда возникла рука и накрепко вцепилась в меня. Рефлексы воспрянули, и я полоснула духа по запястью кинжалом, который сжимала в другой руке. Враг оказался достаточно плотным, чтобы ощутить на себе воздействие металла. Более того, волшебная сила клинка простиралась далеко за пределы физического дискомфорта.

Дух — серое, туманное нечто — отшатнулся, но тут я почувствовала новые руки позади себя и быстро оглянулась. Там торчали еще пятеро, больше, чем мне когда-либо доводилось встречать за один раз. Я повернулась, но позиция первого неприятеля была удачней. Он прочно держал меня. Я не до конца освободилась от его хватки, но вырывалась отчаянно, при этом ненароком задела столик с керамическим кувшином. Посудина грохнулась на пол и разлетелась на острые осколки цвета морской волны.

Дух прижал меня к стене, сдавил горло костлявыми руками и уставился пустыми черными глазищами. При этом сам он висел в воздухе, оставаясь вне досягаемости кинжала. Палочкой его тоже нельзя было достать.

Его призрачные спутники подплыли и окружили нас в тот момент, когда мне стало уже не хватать кислорода. Черные звезды вспыхивали у меня перед глазами, и я попыталась изо всех сил сосредоточиться на том, что нужно делать.

— Осторожнее, — предупредил один из наблюдавших. — Не то ты прикончишь ее.

«Геката, открой врата», — мысленно взмолилась я.

Краем отключающегося сознания я почувствовала щекотание змеи, изображенной у меня на плече. Я зачерпнула ее силы, позволяя самым дальним границам своего разума коснуться Мира Иного. Я сама стала вратами, проводником потока энергии, струившегося от моей души к змее, а от нее — к волшебной палочке. Руки на горле мешали произнести заклятие, но слова изгнания пылали в моем сознании. Этого хватило.

Магический разряд из палочки выстрелил в духа, удерживавшего меня. Он слишком поздно сообразил, что произошло, и с душераздирающим воплем исчез. Второй направился было ко мне, но и его затянуло вместе с третьим. Оставшиеся четверо держались на расстоянии. Я в это время пятилась как можно дальше. Нужно было снова открыть ворота, но тело говорило, что за второй раунд стоит приниматься только после минутной передышки.