Лорен Кейт - Страсть

Но Люси не последовала за его пальцем. Она услышала смех где-то рядом, и развернулась чтобы найти его источник.

Ее смех. Мягкий, счастливый смех, она не знала, что у нее был такой, пока она не встретила Даниэля.

Наконец, она различила две фигуры, через несколько сотен ярдов вдоль обрыва. Ей придется пересечь несколько валунов, чтобы стать ближе, но это будет не слишком сложно. Она, сгорбившись в своем грязном пальто, начала пробираться по снегу, на звук.

— Стой тут. — Билл схватил ее за воротник. — Ты видишь какое-то место для нас, что бы укрыться?

Люси оглядела голый пейзаж: кругом одни скалистые снижения и открытые места. Нет ничего для того, чтобы хотя бы укрыться от ветра.

— Мы выше линии деревьев, приятель. И ты маленький, и к тому же невидимый. Ты можешь и здесь повисеть.

— Но я ничего не увижу…

— Карман пальто, — сказал Билл. — Пожалуйста.

Она почувствовала что-то в кармане пальто — того же самого пальто, которое она носила на похоронах в Пруссии, и вытащила от туда новый, дорогой на вид, театральный бинокль. Она не потрудилась спросить у Билла где или когда он его нашел, она просто поднесла бинокль к глазам, и стала крутить фокус.

Там.

Двое из них стояли напротив друг друга, на расстоянии нескольких футов. Чёрные волосы её прошлого "я" были завязаны в девичий пучок, и её тканое льяное платье было розовым от орхидей. Она выглядела молодой и невинной. Она улыбалась Даниэлю, покачиваясь назад и вперёд на ногах как будто нервничая, наблюдая за каждым его движением с неограниченной интенсивностью. Глаза Даниэля были дразнящими; куча круглых белых пионов была в его руках, и он скупо подавал их ей, один за другим, заставляя её смеятся тяжелее с каждым разом.

Внимательно наблюдая через биноколь, Люси заметила, что их пальцы никогда не касались. Они держаличь на определенном расстоянии друг от друга. Почему? Это было почти поразительно.

Наблюдая за другими жизнями, Люси видела столько страсти и голода. Но здесь все было по доугому. Тело Люси начало дрожать, желая только одного момента физического контакта между ними. Если она не могла прикоснуться к Даниэлю, то, по крайней мере, ее прошлое воплощение могло.

Но они просто стояли там, теперь ходя по кругу. Никогда не становясь ближе друг к другу или дальше.

Каждый раз, когда они смеялись, их смех снова переносился на Люси.

— Ну что? — Билл пытался втиснуть свое маленькое лицо рядом с Люси, чтобы мог смотреть через одну линзу бинокля. — Что происходит?

— Они просто говорят. Они флиртуют, будто они незнакомцы, но в то же время, они, кажется, действительно хорошо знают друг друга. Я не понимаю этого.

— Ну, они не торопятся. Что в этом плохого? — Билл спросил. — Ну и дети сегодня, они только и хотят поторопиться — бум бум БУМ.

— Ничего плохого в том, что они общаются медленно, я просто… — Люси прервалась.

Ее прошлое упало на колени. Она начала качаться назад и вперед, прикладывая свои руки то к голове, то к сердцу. Испуганный взгляд пересек лицо Даниэля. Он выглядел таким жестким в своих белых штанах и тунике, как статуя себя. Он покачал головой, смотря в небо, его губы изрекали только одно слово Нет. Нет. Нет.

Ореховые глаза девушки стали дикими и огненными, будто что-то завладело ею. Высокий крик отозвался эхом в горах. Даниэль упал на землю и спрятал свое лицо в руках. Он потянулся к ней, но его рука повисла в воздухе, даже не прикоснувшись к ее коже. Его тело рухнуло и задрожало, и когда это было важнее всего, он отвел взгляд.

Одна только Люси наблюдала, как девушка, ни с того, ни с сего, стала столбом огня. Так быстро.

Едкий дым закрутился около Даниэля. Его глаза были закрыты. Его лицо блистело — мокрое от слез. Он выглядел столь же несчастым, как и в любое другое время, когда она наблюдала за тем, как Люсинда умирает на его глазах. Но в этот раз он был в таком шоке! Что-то было по другому. Что-то было не так.

Когда-то Даниэль рассказывал ей о своем наказании, он сказал что в некоторых жизнях ее убивал один только поцелуй. Хуже было, когда ее убивало нечто менее короткое чем поцелуй. Одно прикосновение.

Но они не прикасались. Люси наблюдала все это время. Он был настолько осторожен, что даже не приближался к ней. Думал ли он, что она могла бы быть с ним дольше, если бы он сдерживал свои теплые объятья? Думал ли он, что мог перехитрить проклятие, удерживая ее вне досягаемости?

— Он даже не прикасался к ней, — прошептала она.

— Лентяй, — сказал Билл.

Никогда не касаясь её, не раз за это время они были влюблены. И теперь он должен ждать всё это опять, даже не зная, будет ли какая-нибудь разница в следующий раз. Какая может быть надежда жить на фоне такого поражения? Ничто в этом не имеет смысла.

— Если он не касался ее, то что стало причиной ее смерти? — Она повернулась к Биллу, который склонил голову и посмотрел в небо.

— Горы, — сказал он. — Симпатичные.

— Ты что-то знаешь, — сказала Люси. — Что?

Он пожал плечами. — Я ничего не знаю, — скзал он. — Или я не могу сказать тебе.

Ужасный, пустынный крик эхом промчался по всей долине. Звук агонии Даниэля раздался и вернулся, умноженный, как будто сто Даниэлев плакали вместе. Люси поднесла бинокль обратно к лицу и увидела его, бросающего цветы на землю.

— Я должна подойти к нему! — сказала она.

— Слишком поздно, — сказал Билл. — Смотри.

Даниэль отступил от края утеса. Сердце Люси стучало, боясь того, что он собирался сделать. Он, конечно, не собирался спать. Он разбежался, набрав нечеловеческую скорость к тому времени, когда он достиг края утёса, и затем запустил сам себя в воздух.

Люси ждала, когда его крылья развернутся. Он ждала мягкий гром их великого разворачивания, широ открываясь и и ловя воздух в удивительной славе. Она видела его в бегстве как в этот раз, и каждый раз он ударял её в самое сердце: как отчаянно она любила его.

Но крылья Даниэля не вылетели из его спины. Когда он достиг края утёса, он шёл как и любой другой мальчик.

И упал, как и любой другой мальчик тоже.

Люси закричала, громким, долгим и страшным криком, пока Билл не заткнул ей рот своей каменной рукой. Она отбросила его, подбежала к краю скалы и подползла вперед.

Даниэль все еще падал. Это был длинный путь вниз. Его тело становилось все меньше и меньше.

— Он раскроет свои крылья, не правда ли? — выдохнула она. — Он поймет, что будет падать и падать пока не…

Она не могла даже сказать это.

— Нет, сказал Билл.

— Но…

— Он врежется прямо в землю, через пару тысяч футов, да, — сказал Билл. — Он сломает каждую кость в своем теле. Но не волнуйся, он не может покончить с собой. Ему только жаль, что не может. — Он повернулся к ней и вздохнул. — Теперь ты веришь в его любовь?