Ким Харрисон - Умерла — поберегись!

— Вот черт… — Я стояла у зеркала, и воспоминание о сердце испуганно билось. Отражение тоже было нормальное, но стоило мне посмотреть на себя в объектив…

— Вот черт! — в третий раз повторила я. Не очень-то заметно, но там, где стояла кровать, проглядывала неясная тень, и даже можно было различить силуэты подушек.

Этого мне еще не хватало. Джош вот-вот постучится в дверь, а потом увезет меня сражаться с темным жнецом и красть его амулет. Нет у меня времени разбираться, плотная я или бесплотная. Обеспокоенная, я схватилась за амулет, расслабилась и попыталась снова стать призрачной, как вчера, и проверить, что к чему. Может, я порвала слишком много нитей, когда училась превращаться в невидимку? Или разрушила что-то и теперь не сумею восстановить? Грейс ведь говорила мне не делать этого. Но я ничего не выясню, если сейчас же не перестану дрожать!

Время, проведенное с Барнабасом на крыше, наконец-то окупилось: расслабляться я все-таки научилась, и вскоре биение сердца утихло. Я разжала зубы и мысленно нашла туманную линию своей жизни и кружево паутинного шелка, соединяющее ее с Вселенной. И тут же тревога улеглась. Вот они, нити, все так же привязывают меня к настоящему, пока будущее превращается в «сейчас». Мои мысли создавали новые линии очень быстро, как солнце посылает в небо лучи, и подталкивали меня вперед наравне с остальным миром. Ничего я не нарушила.

— Тогда почему я вижу сквозь себя? — прошептала я. Испуг сменился озабоченностью, и я перекачала в ноутбук фотографию своих ботинок. Я снимала их прямо на себе. Прищурившись, я вгляделась в картинку: торчавшие из ботинок щиколотки казались абсолютно нормальными. Я с облегчением отправила оба снимка в корзину и очистила ее. Венди как-нибудь без них обойдется. Никому больше не позволю себя фоткать.

Услышав шум мотора на нашей тихой улочке, я выглянула в окно. И расплылась в улыбке, узнав старенький синий пикап Джоша. Приехал. Ну наконец-то!

Я торопливо выдернула из фотика шнур, схватила кошелек, хлопнула по заднему карману, проверить, там ли телефон, и выскочила в коридор. Пожалуйста, ну пожалуйста-пожалуйста, только бы папа не знал, что я ночью выбиралась из дома. Иначе все может очень быстро и некрасиво кончиться.

— Мэдисон! — донесся приглушенный папин голос. — Джош приехал!

В голосе не было и следа беспокойства, я облегченно выдохнула, крикнула:

— Уже иду! — и бросилась вниз по лестнице. Папа ждал меня у самой входной двери, в обычных джинсах и тонкой рубашке. Он улыбался. Мне опять повезло, но…

— Не забудь принтер, — и папа подал мне небольшую сумку. — Я положил побольше бумаги и чернил. — Продолжал он, пока я виновато закидывала лямку на плечо. — Сможешь снимать, сколько захочешь.

— Ой, пап, — я заглянула в сумку, — сколько, по-твоему, понадобится фотографий?

Я ведь даже туда не поеду. И как потом объяснять, почему все это не пригодилось? Но мне нужно сразиться с Кайросом, одобряет это Грейс или нет. Если она и в самом деле думает, что я в опасности, пусть отправляется за Роном.

— Знаю я тебя, — сказал папа. — Когда ты смотришь в объектив, ничего с собой не можешь поделать. Считай, что это мой вклад в праздник. Цена на вычет. — Его улыбка стала еще шире, и лицо словно засветилось. — Мне нравятся твои фотографии. — Он обнял меня на прощание. — Всем остальным тоже понравятся. Ты сегодня такая хорошенькая. Ты права, пурпурный — твой цвет. — Папа вдруг задумался и взглянул на машину Джоша. — У вас же не будет неприятностей с Барнабасом, правда?

Я едва не споткнулась. Ах, да.

— Пап, я же говорила, мы с Барнабасом просто дружим.

— Друзья постольку вокруг не ошиваются, — предупредил папа.

— Мы просто дружим, — твердо повторила я. — И он это знает. Мы сегодня побудем с Джошем, вот и все. Что тут такого? Если повезет, Барнабас тоже появится, и пойдем на праздник все вместе.

Папа кивнул и положил руку мне на плечо.

— Похоже, у тебя все под контролем, — сказал он. Я поперхнулась, что могло сойти за истерический смех. — Веселись.

— Обязательно. — Я все больше волновалась и все сильнее мучилась угрызениями совести. Даже казалось, что Грейс распевает о девочке, которая все время врала и угодила на сковородку. — Спасибо за принтер и все прочее. — Я такая плохая дочь. Но он ведь, по большому счету, знал, что ему достается, когда мама меня сюда сослала.

Папа проводил меня на крыльцо. Джош вышел из машины и помахал рукой:

— Добрый день, мистер Эй!

Он был в джинсах и футболке, но в кабине валялась спортивная сумка — видно, маскарадный костюм для сегодняшнего представления.

Я огляделась в поисках черных крыльев, торопливо запрыгнула в машину и захлопнула дверцу — хотелось поскорее уехать. Колокольчик сверкал, и я наклонилась к нему, пока пристегивалась.

— Грейс, я нормально выгляжу? — спросила я, вспомнив фотографию. — Не просвечиваю? В смысле, я не прозрачная?

Гудение ее крыльев стало легко различимо.

— Да нет, — хранительница зависла в воздухе передо мной, — а что такое?

Я уже хотела было рассказать ей, но Джош открыл дверцу, и я передумала.

— Потом.

Джош уселся за руль и, захлопывая дверцу, искоса взглянул на меня.

— Совесть мучает? — поддразнил он, видя мое беспокойство.

Я закатила глаза.

— Джош, — я старалась говорить тоном бывалого человека, — знал бы ты, что я вытворяла, когда мама думала, я сплю, у тебя бы волосы стали виться колечками. — Он засмеялся, и я добавила: — Когда я первый раз столкнулась с Кайросом, я умерла. Вот и волнуюсь немножко, ничего?

Не буду говорить, что ночью, когда он заснул, стояла на боевом посту у его дома. У Джоша ведь тоже есть гордость.

Он поглядел через плечо, задним ходом выбрался на улицу. Тихо сказал:

— Извини. — И покатил по направлению к городу, набирая скорость, а я помахала папе, стоявшему на крыльце. Он бы еще покричал что-нибудь вслед, чтобы еще пуще вогнать меня в краску.

— Да, спасибо, что написал утром. На рассвете видела черные крылья на горизонте. А ты?

— Ничего не замечал. — Джош, нахмурившись, поправил очки и свернул в сторону Роузвудского парка. — Я рад этой передышке, но нам обязательно нужно достать амулет Кайроса. Я не могу больше с Грейс.

— Да что ты? — спросила я, а хранительница запыхтела.

— Принимал вечером душ — вдруг кончилась горячая вода. Наверняка из-за нее. Интернет тоже не работал. А брат всю ночь долбил ногой в стену. Мэдисон, я с ней свихнусь.

С колокольчика донесся звонкий смех.

— Джош собирался бриться без зеркала, и порезался бы, а его брат задумал какую-то пакость, вот я и отключила Интернет. И каждый раз, когда братишка ругался, я заставляла его стучать ногой.

Я посмотрела на золотой туман вокруг мягко покачивающегося колокольчика. Джош бреется? Я сжала зубы, вспомнив падающий светофор. Грейс не прочь навести полный бардак, покажись ей это чуть менее ужасным, чем несчастье, которое она таким образом пыталась предотвратить.