Ирина Молчанова - Вампиры - дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов

Уже у самой лестницы дорогу ей преградил юнец в белом смокинге, оттеснивший ее назад в коридор. Анжелика тотчас же его узнала. Щеки его покрылись смущенным румянцем, а желтые кошачьи глаза восторженно сверкнули.

- Я спешу, - решительно заявила она, желая обогнуть его. Но тот поймал ее за талию и нагло заявил:

- А я кое-что придумал.

Девушка демонстративно закатила глаза.

- Просто не терпится узнать. - Она рассмеялась. - Позволь угадаю, ты придумал пойти в школу и хочешь посоветоваться со мной, какая лучше для тебя подойдет. Ну как?

Он прищурил один глаз, как будто задумался.

- Почти.

- Да ну?

Его рука скользнула с талии ниже и легла ей на ягодицу.

Анжелика яростно набрала в легкие воздуха, но мальчишка не позволил ей ничего сказать, опередив:

- Я придумал, почему ты сейчас вернешься в свою комнату и ублажишь меня.

- Шутник, - рыкнула она, скидывая его руку. Видя, что он собирается продолжить, девушка предостерегла: - Еще слово и тебя выкинут отсюда!

Атанасиос с притворным испугом вытаращил глаза, затем зажал ладонью рот, вынул из кармана брюк небольшой карандаш, повернулся к светлой стене и, к ужасу хозяйки, написал на ней: «Неужели тебе не интересно, почему я уверен, что у нас сейчас будет секс?»

Девушка задохнулась от возмущения, не веря, что какой-то наглый юнец смеет так себя вести.

- Убирайся, - прошипела она.

«Я не уйду», - написал он.

Тогда она ринулась на него, схватила за руку, в попытке отнять карандаш. Мальчишка без труда перекинул его в другую ладонь и, сдерживая ее натиск, умудрился нацарапать на стене: «Я сильнее. Ха-ха».

Ее это разозлило еще больше, церемониться дальше она не собиралась. Так и сказала ему:

- Глупыш, ты же пожалеешь!

Про своих гостей, прием она и думать забыла, ее трясло от ярости и желания размазать сопляка по стене. Но сделать это было не так-то просто. Атанасиос одной рукой удерживал обе ее руки, да так крепко, что вскоре девушка поняла: из нападавшего она превратилась в пленницу.

«Может, ты все-таки выслушаешь меня?» - написал нахал.

- Я не намерена тебя слушать! - крикнула она прямо в его самодовольное лицо.

Не спуская с нее сверкающих глаз, он вывел на стене: «Мне показалось или на тебе нет трусиков?»

Она уставилась на его пальцы, сжавшие тонкие запястья вместе. Ей и в голову не приходило, что мальчишка может обладать такой огромной силой.

- Если ты посмеешь хотя бы прикоснуться ко мне… - Она перехватила его взгляд, устремленный в вырез платья. - Я закричу.

Атанасиос неожиданно выпустил ее и, слегка от себя отодвинув, уже без улыбки, убрал карандаш в карман и сказал:

- Помнится, в свое время ты планировала заполучить Лайонела, чтобы стать сильнее.

Перво- наперво ей хотелось воскликнуть «Не правда», но она сдержалась из любопытства. Разговор становился интереснее.

Атанасиос протянул ей руку.

- Идем? Полчаса со мной и я подарю тебе то, чего ты так жаждешь.

Она хотела спросить, какие у нее гарантии, но тут из одной из комнат вышел Даймонд и, заметив их, остановился.

Анжелика выискивала в его бледном лице хоть намек на ревность, но не находила. Синие глаза были устремлены в пол, красновато-каштановые волосы спадали на лоб, губы оставались недвижимы.

- Подойди, - приказала ему девушка, ненавидя его в этом миг за безразличие сильнее, чем когда либо.

Даймонд приблизился, и она указала на стену.

- Сотри. - А сама вложила пальцы в ладонь Атанасиоса, помурлыкав: - Ну что ж, идем. Люблю настырных.

Они двинулись по коридору, а когда остановились перед дверью ее комнаты, Анжелика украдкой посмотрела на Даймонда. Сердце легонько, но до странного больно, сжалось - он вытирал тряпкой стену без всяких эмоций, так и не поняв, для кого она сказала про настырность. Хотелось кричать, топать ногами и плакать от отчаяния и гнева, но она лишь улыбнулась Атанасиосу, который внимательно рассматривал ее, и прошла в свою спальню, не потрудившись до конца прикрыть дверь.

Ничего на свете ей сейчас не было нужнее, чем добиться от Даймонда каких-то чувств, эмоций, причинить ему боль, показав, что он ничего для нее не значит. Она с трудом сдерживалась, чтобы не побежать к нему и не проорать, как ненавидит его.

- Кто он? - Внезапный вопрос заставил ее вздрогнуть.

- Мы о ком? - разыграла она изумление.

Девушка видела, он собирался дождаться ответа, но потом передумал и шагнул к ней.

Ощутив прикосновение его пальцев, ловко расстегивающих пуговки платья, Анжелика поинтересовалась:

- Где гарантии?

Юнец сорвал с шеи бабочку, скинул смокинг, затем рубашку и, достав из кармана складной ножичек, порезал себе шею.

Анжелика с жадностью подхватила губами багряную каплю, выползшую из ранки. На вкус кровь оказалась терпковатой, насыщенной, как хорошее вино. У девушки закружилась голова, она схватилась за плечи юноши, пораженная своим небывалым опьянением.

Он же подхватил ее на руки, донес до постели и положил, пообещав:

- Эти полчаса ты никогда не забудешь.

Впервые с момента их знакомства она заметила,

что он неплохо сложен и сам по себе недурен на лицо. Не то чтобы это имело для нее огромное значение, ей приходилось иметь дело и с куда менее симпатичными мужчинами, но все-таки миловидная внешность никогда не являлась минусом.

Анжелика приникла к порезу у него на шее, он лежал не шевелясь, позволяя ей пить. Прикосновения его горячих рук к своему телу ей нравились, она с удовольствием выгибалась ему навстречу, но овладеть ею он не спешил. От мальчишки веяло юностью, свежестью и трогательная дрожь его ресниц цвета пыли льстила девушке.

Пьяные мысли кружились в голове, точно множество бабочек с пестрыми крылышками. Взмахивая ими, они дразнили ее - неспособную поймать ни одну из них.

Анжелика скользила языком по порезу, но тот был слишком мал и ее затрясло от нетерпения и сильнейшего желания погрузить зубы в эту нежную, теплую плоть.

Атанасиос придержал ее за шею и, заглянув в глаза, промолвил:

- Я позволю себя укусить…

Девушка воззрилась на его нежно-розовую шею с бьющимся пульсом, но мальчишка тихо засмеялся.

- Не сюда.

На миг Анжелика замешкалась. На память пришел тот день, когда уродливейший из виданных ею стариков по имени Наркисс сделал ее сильным вампиром. Страх перед этим безжалостным старейшиной так и не стерся из памяти за два столетия. Вид его омерзительного лица и окровавленного члена яркой картиной, вместе с обретенным бессмертием застыли в вечности.

Брови Атанасиоса медленно поползли вверх, он истолковал ее заминку по-своему.

- Разыгрывать стыдливость не обязательно, я знаю, ты не девственница.

Она усмехнулась. После двухсот лет едва ли нашлось бы что-то, чем удалось бы ее пристыдить или смутить.