Карен Монинг - Заклятие Горца

Ожидая простого «да», в поддержку Кейона.

Но какова цена этого?

Внутри себя она чувствовала боль.

— Ты же видишь, что он собой представляет, ты не будешь вмешиваться, дорогая? — спросил Кейон, когда направлял ее спиной в замок.

Она кивнула, боясь разрыдаться, так как точно знала, какой путь он избрал.

— Я единственный, кто может остановить его, Джессика.

«Да, он выбрал верный способ», — думала она.

— Я — это все, что стоит между этим монстром и монстром с неограниченной властью.

— Я не нуждаюсь в интенсивном курсе этики, Кейон, — огрызнулась она. Она тут же пожалела о своем тоне и словах.

У них в запасе было так мало времени. Она поклялась себе, что больше не будет осквернять эти мгновения, выплескивая на него свой гнев, отчаяние и скорбь. Она даст выход всей своей накопившейся мерзости позже, когда уже потеряет все, что может проиграть.

Сейчас она должна отдать своему сильному, целеустремленному, благородному Горцу единственный подарок, который может преподнести ему: прекрасные дни и великолепные ночи.

Вложить в мгновение ока маленькую прекрасную полную жизнь.

— Прости меня, — сказала она мягко.

— Нет, милая, это я должен просить прощения, — ответил он, привлекая ее в свои объятия.

— Это я должен умолять тебя…

— Не продолжай! — Она прижала палец к его губам. — Не нужно извинений. Не делай этого. Не смей. Мне они не нужны.

Ложь. Она съедала ее живьем. Сожалела о том, что не занялась с ним любовью первый раз в гостиничном номере, учитывая то, что ей было известно сейчас. Сожалела о том, что не осталась в офисе профессора Кина и не вызвала его тогда в первый раз, что позволило бы ей провести с ним больше времени.

Сожалела о том, что была такой трусихой.

И не могла сказать: «К черту мир! Пусть они сами защищают себя от Луки. Пусть кто-то другой спасает всемирную задницу. Только не мой мужчина. Что будет со мной?»

Она сильно прикусила свою губу, уставившись на экран. Потянулась к мыши. Отдернула руку. Потянулась снова, ее палец, завис над ней. Даже не касаясь, она чувствовала холод.

У нее был выбор: потерять Кейона, позволив ему умереть, ради уничтожения Луки, или потерять Кейона, предав его, объединившись с его врагом ради его спасения.

В любом случая, она потеряет его.

И если она спасет его, то он, безусловно, возненавидит ее.

— Я не могу так поступить, — шептала она, мотая головой.

Через несколько минут она отключила компьютер и вышла из библиотеки.

Как только дверь за ней закрылась, из глубокой тени показался мрачный и вздыхающий Дэйгис, который все видел, скрываясь за бархатными шторами.

Эти утром, после отъезда Луки, Джессика загнала Дэйгиса в угол, когда он торопился — незамеченным, как он надеялся — к черному выходу из замка, чтобы избежать контактов с Кейоном, чем ему придется заниматься еще в течение нескольких дней, поскольку он не желал рисковать и позволить своему мощному предку прочитать его мысли.

— Дэйгис, те древние люди, Драгары в тебе, знали что-нибудь? Есть какой-нибудь способ спасти его? — спросила она, ее лицо было бледным, а изумрудные глаза помрачнели от муки.

Он сделал глубокий вдох и ответил ей так же, как Драстену, когда несколько дней назад его брат задал ему тот же самый вопрос.

— Нет, девушка, — солгал он.

Воспоминание/День девятый: Кейон и я поженились сегодня!

Это никоим образом не было похоже на то, как я обычно представляла свою свадьбу, но это, возможно, не могло быть более прекрасным.

Мы написали свои собственные клятвы и провели частную церемонию в часовне имения. Когда она закончилась, мы написали наши имена в Библии Келтаров, на плотном пергаменте цвета слоновой кости, обрамленном золотом.

Джессика МакКелтар, жена Кейона МакКелтара.

Драстен, Гвен и Хлоя были свидетелями, однако Дэйгис не смог присутствовать из-за плохого самочувствия.

Кейон теперь мой муж!

После свадьбы мы наслаждались тортом, шампанским и медовым месяцем длиною в целый дождливый день, проведенный в огромной кровати под балдахином перед ревущим камином в великолепном пятисотлетнем шотландском замке.

Его клятвы были прекрасны и намного лучше моих. Я знаю, что МакКелтары подумали так же, поскольку и Гвен, и Хлоя стояли, затаив дыхание, и их глаза слезились. Даже Драстена они, кажется, не оставили равнодушным.

Я хотела повторить их для него, но Кейон не позволил это сделать. При этом он вел себя действительно странно. Он положил свою ладонь на мое сердце и мою на свое — это было так романтично — и сказал:

— Придется ли честь свою потерять, пусть то буду я, а не ты. Придется ли душу в забвенье послать, пусть то буду я, а не ты. А если вдруг смерть нежданной придет, отдам свою жизнь за тебя. Я — твой. Я Дарован тебе навсегда.

От этих слов по всему моему телу прокатилась дрожь. Боже, как я люблю этого мужчину!

Воспоминание/День восьмой: Этим утром мы выбрали имена для наших детей. Он хочет девочек, которые будут похожи на меня, а я хочу мальчиков, которые будут похожи на него, таким образом, мы решили, что у нас их будет четверо, по двое каждого пола.

Я согласилась бы на это. И, если кто-то слушает меня там: «Я СОГЛАСНА ДАЖЕ НА ОДНОГО, ПОЖАЛУЙСТА».

Воспоминание/День пятый: Черт бы побрал этого мужчину — он попросил, чтобы я не присутствовала там, когда это произойдет!

Джесси не подозревала, что ее ожидает. Разговор начался довольно безобидно. Они лежали на кровати в Серебряной Комнате, Кейон раскинулся на спине, а она блаженно удовлетворенная растянулась на нем сверху. Ее груди прижимались к его твердой груди, ноги были разведены по бокам от его бедер (и каждый раз при малейшем его движении, она испытывала восхитительный остаточный трепет от оргазма, который только что пережила), а ее лицо утыкалось в теплое местечко, где его грудь переходила в шею.

Они занимались любовью в течение многих часов и только что шутили по поводу того, что им нужно сделать набег на кухню, чтобы подкрепиться, но ни у одного из них не хватало сил, чтобы двигаться.

Когда смех стих, наступил один из тех напряженных моментов, которые сопровождались неловкостью. В последнее время они все чаще возникали, так как было очень много тем, которые они оба мучительно боялись затрагивать.

— А если мы разобьем зеркало, Кейон? — не удержавшись, спросила она в напряженной тишине. — Что произойдет?

Он гладил ее затылок, зарываясь пальцами в кудри.

— Зеркало — всего лишь мое окно, или дверь в мир, если тебе так будет понятней, Джессика. Фактически, тюрьма Темного Двора Сидхе, в которой я живу, расположена в другом измерении. Я буду пойман в ловушку в этом месте Темного Двора Сидхе, без возможности выйти. Тогда, когда десятина не будет заплачена, и Лука и я умрем. Он — в этом мире, я — в каменном брюхе без окон.