К. Уилсон - Пурпурные крылья

— Мне нравится произносить твое имя. Оно чарующее, как и ты.

Она потерла лоб в отчаяние. Он не отступил, и глубоко в душе она ценила это.

Несмотря на все ее неимоверные усилия держать Алека на расстоянии, она хотела его. Но эту преграду было трудно преодолеть. Она не хотела торопиться с ним. Она не желала, чтобы он получил контроль над ней.

— Разве ты не мертв? Может ли у мертвеца… быть эрекция? — Она увидела как у него изогнулась бровь. И это в нем, она тоже любила.

— Строго говоря, я не мертв, поэтому может, — как ты деликатно выразилась, — быть эрекция. В самом деле. — Подняв указательный палец, он нарисовал им невидимый круг и указал на бугорок под черной простынею.

Таня закатила глаза.

— Я должна начать свой день, пожалуйста.

Он отпустил ее плечо и она встала с постели. Идя в ванную, она спиною чувствовала его взгляд.

Таня включила душ, из которого сразу же полилась горячая вода. Сняв пижаму, она вошла под теплые струи воды, не переживая, что намочит волосы, потому что они были заплетены в мелкие косички. Схватила мыло и принялась намыливаться им.

Что она делает? Ей ужасно хотелось быть с ним, и в то же время она боялась этого. Имелись ли вещи, о которых ей хотелось знать, и о которых, — она была в этом уверена, — он не рассказывал ей? Но даже вопреки этому, она все равно хотела быть с ним. Она не знала, что делать. Таня присела на пол душевой кабинки и обхватила голову руками, подставив спину под струи воды. Ее напряженные мышцы болезненно сокращались, хотя физическая боль прошла еще прошлой ночью.

Через пятнадцать минут она вышла из ванной и ее взгляду открылась следующая картина: Алек, задрав руки, с усилием натягивал футболку. Бурная деятельность сопровождалась сокращением кубиков пресса, перекатыванием мраморно-твердых мышц грудной клетки и легким колебаниям татуировки на дельтовидной мышце плеча. А вот это было ново. Таня остановилась как вкопанная, фиксируя в памяти все рельефные мышцы его груди. Теперь ей придется нелегко, если учесть, что после увиденного она не может даже шелохнуться.

Они пристально смотрели друг на друга, пока он тянул вниз край футболки, одевая ее медленно, словно у него была уйма времени. Ей захотелось закричать.

— Как приняла душ?

Ее мозг дал ей ментальный толчок, заставив ее открыть рот.

— Я… Отлично, — промямлила она. — Ей богу, очень хорошо. Восхитительный душ, — ответила она и, стараясь скрыть свое смущение, вылетела из его комнаты.

Стремительно покидая спальню, она услышала громкий смех Алека. В холле Таня столкнулась с полностью одетой Мией.

— Мия?

— Ти?

— Извини. А почему ты одета? Сейчас всего лишь полшестого утра, — запаниковала она. Мия выглядела так, словно собралась обратно в Бостон. Что она будет делать без своей Мии, кто оградит ее от бед?

— Я должна вернуться домой. Дэвид скучает по мне, а ты, кажется, находишься в хороших руках.

— Но…

— У меня билет в оба конца от «Амтрак» [80] Амтрак — национальная компания железнодорожных пассажирских сообщений США. . Я заказала такси, оно должно подъехать через двадцать минут.

— Я провожу тебя до станции Пенн, — ответила Таня, направляясь к своей комнате.

— Нет, подружка, ты должна остаться здесь и… переспать со своим мужиком прямо сейчас. Устрой сексуальную феерию. Избавься от своих комплексов, прежде чем вы оба взорветесь.

— Мия, — предупреждающим тоном произнесла Таня.

— Ти, он заботится о тебе. Я видела, как он целовал тебя, или же ты его… Черт! Неважно, кто из вас начал первым. Да вас обоих было ломом не расцепить. И я не сомневаюсь, что он в постели лучше Шона.

— Мия, прокричи это погромче, что тебя было слышно на Капитолийском холме.

Обе девушки обернулись и увидели направляющегося к ним Алека.

— Мия, ты уезжаешь?

— К сожалению, да. Алек, послушай, я выхожу замуж этим летом в Бостоне. Ти будет подружкой невесты, а почему бы тебе не быть ее сопровождающим?

— Мне бы очень этого хотелось.

Таня посмотрела на свою лучшую подругу, как на душевнобольную.

Мия проигнорировала ее взгляд:

— Отлично! Я пришлю тебе приглашение.

Зазвонил домофон.

— Это мое такси до станции Пенн. — Расцеловав их обоих, она сбежала по лестнице с небольшим чемоданом в руке и захлопнула за собой парадную дверь.

— Она быстро бегает, — произнес Алек.

— Они будут ее преследовать?

— Она будет в безопасности.

Таня осознала свое положение: она одна-одинехонька осталась в квартире Алека и они все еще были в ночных одеяниях. Она еще не совсем обсохла после душа и одета в пижаму, а он казался таким привлекательным в своей белоснежной футболке, полосатых пижамных штанах и с босыми ногами. Что ни говори, а она еще не свыклась с мыслью об Алеке, натягивающим на себя футболку.

Временами жизнь была несправедлива.

Я стоял и слушал болтовню Арчибальда о том, как его рабы работают не покладая рук. Как нескольким удалось сбежать. Из вежливости я делал вид, что внимательно его слушаю. На самом же деле, все мое внимание было сосредоточенно на одинокой женщине, сидящей перед своей хижиной. Ее плечи были гордо выпрямлены и отведены назад. У нее была безупречная кожа цвета красного дерева, а глубоко посаженные глаза были темными и бездонными, как африканские дебри. Она напомнила мне мою погибшую Кенну. Я смотрел, как она подняла руку, чтобы отогнать муху. Именно тогда в моей груди возникло знакомое чувство. Чернильно-черные завитки ее волос достигали края, одетой на ней власяницы. Я сердцем чувствовал, что это она. Мучительная боль от созерцания ее в таком состоянии, разозлила меня до глубины души.

— Вижу, тебя интересует моя Энн, не так ли?

— Я лишь любовался ее исконной красотой, Арчибальд.

— Ну коли так, приходи сюда завтра вечером и сможешь попробовать ее прелести.

Алек направился в свою оружейную комнату. Комната располагалась в самом конце закрытого коридора, вход в нее был хитроумно скрыт, слившись с общим фоном стены. Алек набрал код на стенной кнопочной панели. Дважды мигнули два зеленых огонька и потухли. Белая панель опустилась, открыв металлическую дверь хранилища. Единожды повернув два металлических засова направо, он открыл дверь, за которой хранилось три вида оружия: первый — самурайский меч с обшитой кожей рукоятью, второй — двуручный топор десятника, и третий, это недавно полученный меч, доставшийся ему от деда.

Обхватив рукоять меча обеими руками, он описал им окружность. Меч лежал в руке как влитой. Это ему напомнило о былых временах, когда в лесах, после сражения, он и его люди занимались бы улучшением своих боевых навыков, тренируясь друг с другом. Алек положи меч обратно, и выбрал топор десятника. Он повернулся и размахнулся топором, рубя воображаемых врагов с нечеловеческой скоростью. Положив топор на место, он взялся за самурайский меч, проигрывая в голове всевозможные сценарии сражения.