К. Уилсон - Пурпурные крылья

— Я сделал его вампиром. Именно это он подразумевал.

— Как становятся вампиром? Как в кино?

— Требуется от трех до семи укусов, чтобы обратить человека в вампира. Вампир должен выпить большую часть вашей крови, а вам придется проглотить небольшое количество его или ее крови.

Таня заправила косичку за ухо.

— Это больно?

— Нет, если вампир того сам не пожелает, к тому же, некоторые люди неуязвимы для вируса, так что здесь нет гарантий от случайных ошибок.

— Получается, что не каждый может стать вампиром?

— Правильно. — Он приподнял бровь, глядя на нее: — О чем задумалась?

— Если бы ты сделал меня вампиром, тогда бы я смогла защититься от твоего дяди. И помогла бы тебе.

Он не собирался становиться на этот шаткий путь. Все это было слишком хорошо ему знакомо. Они рассмотрят этот вариант не раньше, чем отпадет угроза.

— Ты не ведаешь о чем просишь. Ты погибнешь… Не забивай себе голову этим. Я не сделаю этого. — Он не пойдет на это, но с другой стороны он должен относиться к ней, как к взрослому человеку. Она сама себе хозяин и знает, чего хочет… по большей части.

— Алек, подумай об этом, ладно? Мы могли бы… — она запнулась.

Алек пристально смотрел на нее, ожидая, когда она скажет следующие два слова — быть вечновместе . Он хотел этого больше всего на свете. «Как долго она собирается бороться с этим?» — гадал он. Этому суждено было случиться, ведь она оставалась с ним, в его доме. Она должна была понимать, что это неизбежно, оное сулили звезды.

Таня закусила губу.

— Я хотела сказать, что смогла бы сама позаботиться о себе. Тебе бы не пришлось спасть меня, а твой народ отказался бы от еженощной мысли убить меня.

— Ты не знаешь, что влечет за собой обращение в вампира. В этом процессе задействованы чувства. Все это довольно чувственно…

— Чувственно?

— Да. Взятие крови от того, кто с готовностью отдает ее, является своего рода афродизиаком. Это больше, чем просто взятие крови. В процессе обмена и взаимодоверия формируются особые отношения. Ты можешь обозначить границы, если того желаешь. Ты хочешь этого, Таня?

— А тебе не хотелось бы этого?

Он мог бы обмануть ее, ответив ей как и раньше, но что от этого изменится? Она знает о его чувствах, он знает о ее, несмотря на все ее тщетные попытки держаться нейтрально. Неделю назад он почти занялся с ней любовью. Он искал способ, который позволил бы избежать этого, однако ему пришлось согласиться, что из данного положения нет выхода. Если она хочет на собственном опыте узнать о его способностях по доставлению экстаза, она это узнает.

— Мне хочется этого больше всего на свете.

Алек следил за выражением ее лица, на котором сосредоточенное внимание сменилось удивлением.

— Почему ты удивлена? Разве ты не помнишь, как мы хотели друг друга в ту ночь?

Она закрыла глаза, словно воссоздавая в памяти ту картину.

— Случившееся той ночью — отличается от нынешнего положения дел, Алек.

— В чем же различия?

— Ты поставил на мне свою метку, чтобы воспрепятствовать нападкам других вампиров.

— Это было не менее приятно. Поаккуратней с словами — я мог бы поймать тебя на слове, чтобы доказать твою неправоту. — Сказав это, Алек вышел из кухни в гостиную, позабыв о еде.

Поздним вечером в воскресенье Тане позвонила Мия. Она благополучно добралась до Бостона и не собиралась рассказывать Дэвиду, своему жениху, о том, что случилось, чтобы избавить его от ненужных волнений, — с чем Таня была вполне согласна. Договорившись созвониться в конце недели, они закончили разговор.

Алек, расположившись на диване, читал финансовые отчеты по своему недавно приобретенному ресторану. Таня присоединилась к нему на диване и продолжила чтение газеты. Они возобновили свое компанейское молчание, которое сложилось между ними, когда она оправлялась от ран в его особняке из красновато-коричневого песчаника. Они заняли выжидательную позицию, рассчитывая повременить с недавним разговором.

Раздался дверной звонок. Алек направился к входной двери, чтобы ответить на него. Это был Мэтт, все еще одетый в форму. Таня поприветствовала его, а затем, извинившись, удалилась, не желая быть посвященной в их беседу.

— Таня, возвращайся обратно. Это касается всех нас.

Она села на диван, а Алек сел рядом с нею и приобнял за плечи.

— Алек, в город вернулась Иона.

— Скорее всего, она его и не покидала, Мэтт, — ответил Алек.

— Она узнает, что я в твоем доме, — сказала Таня Алеку.

— Мы должны жить своей жизнью, разве ты не согласна?

— Земля слухами полнится: они с Раду были замечены вместе, — произнес Мэтт.

— Мне кажется, Иона с Раду в сговоре.

— А мне казалось, что вампиры могут читать мысли друг друга, — проронила Таня.

Алек посмотрел на нее.

— Мы можем, но я не ее создатель, и она использует различные уловки, чтобы скрыть от меня свои мысли.

— У нас появилась еще одна проблема. Мы обнаружили вашего разносчика пиццы. И теперь у моего напарника, Барри Чена, идея-фикс: вывести нас на чистую воду. К тому же он прошел тестирование на детектива, и поведал мне, что его первоочередной задачей будет розыск вампиров, терзающих Нью-Йорк, — доложил Мэтт.

Таня обратилась к Алеку, еще больше обеспокоенная таким поворотом событий, чем раньше:

— Я сталкивалась с ним раньше. У него хватка питбуля. В тот день, когда я вернулась домой, он умышленно задавал одни и те же вопросы по нескольку раз. Он сомневался в правдивости моих показаний и пригрозил, что вернется.

— Держи его в неведенье как можно дольше, Мэтт.

— А не проще было бы ввести его в ваши ряды?

— Это добавило бы сложностей. Если мы сделаем его вампиром, он возненавидит всех нас. И в конечном результате мы заполучим крысу в наших рядах. Нет, Мэтт, не лезь к нему. Он лишь делает свою работу.

— Как хочешь. Я лучше пойду, меня дома ждет Фил.

Алек проводил Мэтта до дверей. Положив руку на плечо Мэтта, он произнес:

— Передавай привет Филиции.

— Передам. Вряд ли она еще ждет меня, Алек.

— Когда ты раскроешься ей?

— В следующем месяце.

— Держи меня в курсе.

Тана помахала рукой на прощание Мэтту. Алек постоял немного у двери, провожая взглядом удаляющуюся фигуру.

— Я в расстрельном списке Ионы.

— Тебе стоило бы знать, что жизненной целью и высшим благом Ионы — является получение удовольствия. Собственные страсти, в конечном счете, погубят ее.

Он почувствовал Танин страх. Он снедал его так же, как и ее. Это не было ее миром, и она чувствовала себя как рыба, вытащенная на берег. Насколько же уязвимой она чувствовала себя, что обратилась к нему с просьбой сделать ее вампиром? Возможно, Таня верно мыслила. Однако существовала одна загвоздка: он не рассказал ей, что при таком раскладе, она станет королевой. Его коронация должна состояться в ближайшее время. Если он поведает ей об этом, утаив некоторые детали, она обвинит его во лжи. Если он ничего не расскажет ей сейчас, она выяснит это позже и подумает, что он манипулировал ею. Добавьте к этому, что два века назад Констанс покончила собой из-за этого. Что произойдет, если Таня узнает об этом? Нарушит ли это ее душевное равновесие или же она каким-то чудом станет еще более целостной натурой?