Кресли Коул - В оковах мрака

Конрад бросился к Наоми, неспособный телепортироваться из-за цепей, в то время как её движения сделались ещё более быстрыми.

— Наоми? — позвал вампир.

Воздух вокруг сгущался. Выражение лица девушки постепенно менялось от мечтательно-обольстительного к искажённому ужасом.

— Наоми, прекрати! — закричал Конрад, добравшись до неё, наконец.

Она даже не взглянула на него, и казалось, просто не могла это сделать. Глаза девушки остекленели, дыхание стало прерывистым. Когда Конрад попытался остановить её, Наоми беспрепятственно скользнула прямо сквозь него, заставляя вампира содрогнуться от окатившей его волны электрических разрядов.

Все инстинкты Роса всколыхнулись внутри него. Он должен был её защищать. Он должен был позаботиться о её безопасности… удержать возле себя.

Но у него не получалось. Конрад заревел от отчаянья, когда Наоми прошла сквозь него в очередной раз.

«Как долго она сможет удерживать этот темп?» — думал он, беспомощно наблюдая, как девушка кружится всё быстрее и быстрее, удаляясь от него всё дальше и дальше, пока… не исчезла, как и не бывало.

Конрад медленно обернулся кругом, оглядев весь зал, и не обнаружил и следа её присутствия.

— Наоми! — закричал мужчина и услышал то, чего не хотел слышать и не хотел задумываться, что должны были означать эти звуки — скрежет лезвия, с хлюпающим звуком входящего в тело и задевающего кость, крик Наоми — и потом оглушающая тишина.

Внезапно кровь растеклась по полу у него под ногами, заливая розовые лепестки.

А затем всё исчезло.

Конрад всё видел. Каким-то образом вампиру удалось освободиться.

Когда он бросился разыскивать её по всему дому, непрестанно выкрикивая имя Наоми, она сбежала из студии и укрылась в своём любимом павильоне у реки.

Наоми хотела остаться там на ночь, подальше от бального зала и всего, только что пережитого. Стрекот сверчков и уханье сов действовали на девушку успокаивающе, а прохладный бриз приятно освежал. Наоми не ощущала его ласковых прикосновений, но слышала, как величественно шелестели над её головой кипарисы, в ветвях которых резвился ветер. Девушка уже почти погрузилась в свой сон-мечтания, когда вампир нашёл её.

Конрад остановился, как вкопанный, и на мгновенье смежил веки.

— Что тебе нужно? — пробормотала Наоми.

Рос обошёл вокруг торчащих корней кипариса и присел на корточки рядом с ней.

— Ты ранена? — спросил вампир, оглядывая Наоми с ног до головы.

И, как не ненавистно ей было это признавать, его присутствие подействовало на неё ободряюще.

— Не говори глупостей, вампир. Ничто не может меня ранить, — отмахнулась Наоми, хотя её сущность на самом деле была чрезвычайно истощена. Так происходило каждый раз. Очень непросто переживать эту боль и потрясение снова и снова. Удар ножом прямо в сердце не самый приятный жизненный опыт.

Особенно, когда клинок в ране провернули… Наоми пробила дрожь при воспоминании.

«Как долго я смогу ещё всё это выносить?»

— Что, чёрт возьми, это было там такое? — спросил Конрад. Наоми лишь пожала плечами. — Ты сейчас даже бледнее, чем обычно. И блёклая.

— И сколько ещё я должна выслушивать твои оскорбления, Конрад? Чтобы ты знал, я не из тех женщин, которые станут безмолвно терпеть презрение к себе, — неужели звучит так, будто она хочет убедить в этом саму себя? — Я не желаю с тобой сейчас разговаривать.

— Я не хотел тебя обидеть, — мягко ответил Конрад. Вампир не мог отвести от неё глаз, будто боялся, что Наоми снова исчезнет, если он сделает это.

— Недавно ты не хотел, чтобы я была рядом. Может быть, теперь я не желаю твоего присутствия.

— Мне кажется… Мне кажется, это неправда, — возразил Рос, внимательно всмотревшись в лицо Наоми.

— Не слишком ли ты о себе возомнил? Le dément решил продемонстрировать нам свою очередную личность — «Конрад-нахал»? — Наоми совсем не по душе было то, что он не ошибся, и особенно то, что он знал, что прав. Может быть, она действительно была настолько жалкой, какой он её считал? — Как ты смог освободиться?

— Вывихнул себе плечо, — ответил Конрад безразличным тоном, словно этот факт не стоил и упоминания.

— Naturellement [49] Само собой, разумеется (фр.) , — отозвалась Наоми, приподняв бровь. Этот мужчина ни перед чем не остановится.

— Давай вернёмся в дом.

— Неужели ты хочешь снова впустить собачонку? А я даже не успела поскрестись в дверь чёрного хода. Какое тебе вообще дело до того, что со мной происходит?

— Я… не важно. Просто пойдём со мной. — Наоми видела, что он уже готов был схватить её за руку и затащить обратно. — Почти светает.

— Хм, — девушка постучала пальчиком по подбородку, — как я могла предположить, что тебя волнует что-то ещё, кроме большого оранжевого шара, который вот-вот взойдёт над горизонтом?

— Если ты не вернёшься в дом, мне не останется ничего другого, как дожидаться рассвета с тобой, — возразил вампир.

— А как же солнце? Ты сошёл с ума? А, ну, да… Но ты же не совсем идиот?

— Расскажи мне, что произошло с тобой сегодня ночью, или пойдём со мной. Выбирай, одно из двух.

— Allez au diable [50] Пошёл к чёрту! (фр.) !

— Тогда я остаюсь здесь, — сообщил Конрад и с нарочито упрямой миной опустился на землю рядом с Наоми.

— В таком случае уйду я.

— И куда же? — поинтересовался вампир. — Разве не сюда ты обычно отправляешься, когда не хочешь меня видеть?

— Нет. Я пришла сюда, чтобы не слышать, как ты орёшь на весь Эланкур! — огрызнулась Наоми, окончательно потеряв терпение. — Ладно. Я не знаю, почему это происходит. Каждый месяц всегда в одно и то же время я танцую. И я не владею собой, не могу остановиться. А когда кажется, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, и я дохожу до полного изнеможения, в моё сердце вонзается кинжал. И так повторяется из месяца в месяц.

— Но ты говорила, что ты здесь одна.

— Так и есть. Я не вижу Луиса. Не вижу нож. Я только… чувствую всё это.

— Мне доводилось слышать, что призраки порой заново переживают мгновения своей гибели.

— Ну что же, теперь, когда я знаю, что это происходит не только со мной, мне стало гораздо легче. Так что ты можешь идти. Adieu [51] Прощай! (фр.) .

Если раньше Наоми казалась беззаботной и чрезвычайно уверенной в себе, то теперь девушка выглядела глубоко потрясённой и взволнованной, как раненый зверёк, забившийся в угол, чтобы зализать раны.

Впрочем, Конрад действительно верил в то, что Наоми хотела, чтобы он был рядом — даже если и была на него рассержена. Конечно же, она по-прежнему злилась на него за всё, что он ей наговорил. Кроме того, она расстроилась, что Конрад видел её леденящий душу танец. Наверное, это свойственно всем женщинам — стоит им выдать какую-то из своих слабостей, они тут же выпускают коготки, защищаясь.