Елена Жаринова - Наследник Шимилора

— Да, досточтимый Бар, навык не пропьешь!

Объяснив суть вопроса, Бар каждому стал втолковывать его роль в предстоящем деле. Тем временем Мегедэль отдавал распоряжения об отплытии. Медлить было нельзя. Если мы не примем меры, не выясним планы канцлера и не возьмем ситуацию под контроль, то райшманский флот спустя пять дней беспрепятственно атакует столицу.

Уже через три часа баркасы двинулись вниз по реке. На переднем плыли мы впятером, Мегедэль с зятем и пятеро миллальфцев, не очень умело, но старательно исполнявших роль матросов. Денис настоял на том, чтобы все миллальфцы избавились от бород. Гладко выбритые, в беретах вместо своих меховых шапок, они выглядели вполне по-шимилорски.

Досточтимый Мегедэль предусмотрительно запасся парой ящиков хорошего вина и пятью кувшинами «Кислятины».

— Устроим торжественный ужин, господа! — заявил он. — В честь его величества и за удачное завершение наших планов.

Мы немного поломались, убеждая друг друга, что в предстоящем деле нам понадобятся силы и ясная голова. Но отказаться не смогли. Будущее надвигалось грозовой тучей, и напряжение росло с каждым днем. Хотелось, говоря по-русски, «снять стресс». И с легкой руки Мегедэля Амадаса, нам это удалось сполна…

После заката мы собрались в трюме, заменявшем на убогом баркасе кают-компанию. Между свернутых канатов и пустых бочек из-под соленой рыбы водрузили стол, накрыли его рваным парусом. Зеленый свет Модита падал сквозь открытый люк, освещая нашу пиратскую вечеринку.

— Ну, за нашу победу! — провозгласил тост досточтимый Мегедэль, поднимая тяжелый бронзовый кубок.

— За успех нашего безнадежного предприятия, — отозвался Сэф.

«За сбычу мечт», — подумала я, но не знала, как это сказать по-лаверэльски.

Вино, выпитое вперемешку с «Кислятиной», быстро сделало свое дело. Мы сидели, раскрасневшиеся и довольные, вспоминая забавные случаи из нашего путешествия. Неизменным успехом пользовался хвастливый рассказ Чанга о победе над миллальфскими собаками. Лесант был весел и все не хотел уходить спать, как ни настаивал на этом Денис.

Мегедэль уже узнал о свадьбе Дениса и Леды, сначала лицо его выразило бесконечное отчаяние, потом он налил вино до краев — себе и Денису — и с чувством произнес:

— Берегите ее, монгарс. Я бы вызвал вас на дуэль, но выбор гарсин для меня священен. Выпьем за эту женщину. Прекрасную, не побоюсь этого слова, женщину! Господа! Выпьем стоя за всех прекрасных женщин!

Мужчины поднялись и чокнулись, проливая вино на стол. Мы с Нолколедой, прижавшись друг к другу, тихо хихикали.

— Тебе не удалось его переубедить? — шепнула вдруг немка. Я сразу поняла, о чем она говорит.

— Нет. Он уедет с тобой. А мы вдобавок поссорились.

— Вообще-то, это не очень честно с моей стороны — ехать с ним, — сказала Леда. — Нечестно по отношению к нему и к тебе. Знаешь, почему я это делаю?

— Знаю, — кивнула я. — Ты хочешь быть подальше от Сэфа. Знаешь, я тоже виновата перед тобой. Но я не хотела, так вышло…

Немка решительно допила бокал до дна.

— Больше не говори. Ненавижу мужчин с голубыми глазами! В них есть что-то… безнравственное, мягко говоря. Посмотри на этого красавчика, — она зыркнула в сторну Сэфа. — Хорош?

— Хорош, — признала я.

— А я его ненавижу.

— Понятно, — вздохнула я, потянувшись за кувшином.

— Позвольте налить вам «Кислятины», гарсин, — тут же спохватился Киалк.

Зять Мегедэля, хмурый чернобровый красавец, бросал на нас с Нолколедой заинтересованные взгляды, был по-провинциальному галантен, но кокетничать в присутствии тестя не решался. Я протянула ему бокал.

— Половину, досточтимый Киалк.

— Сколько?! — деланно ужаснулся Сэф.

— Ну… чуть-чуть.

— Предлагаю спеть, — сказал Мегедэль. — Во славу короля.

Сэф с готовностью приосанился.

— Ваше величество, вы же оставите меня распорядителем королевских забав? Я сделаю вашу любимую песню государственным гимном! Ну что, господа, как насчет бухты Нивальд? Нынче это актуально: именно там решится судьба королевства.

Мы, весело фальшивя, спели любимую песню короля.

— А теперь, с позволения его величества, я бы напомнил старинную застольную песню, — предложил Мегедэль, когда мы умолкли. Помогай, сынок!

Обняв за плечо Киалка, Мегедэль затянул церковным басом, от которого, казалось, запрыгали бокалы на столе:

— Нальем в бокалы до краев «Кислятины», друзья!

Слушатели одобрили песню бурными аплодисментами. Однако Сэф тут же заметил, что вообще-то застольные песни поют не так.

— Все возьмите в руки бокалы! Так, хорошо! Каждый пусть слегка обнимет соседа. Леда, не стесняйся, досточтимому Мегедэлю это только приятно, а командир простит. Командир, подвинься к Жанне. Ну что вы как не родные! Так, поем, раскачиваемся из стороны в сторону и в такт размахиваем бокалами. «О-хэй» орем что есть мочи, поднимая бокалы над головой. Начали!

На моем плече лежала рука Дениса. Я чувствовала рядом плечо Нолколеды, напротив горланил Сэф и подтягивал Бар с возмутительно трезвым лицом. Мне было весело до слез. Или до смешного грустно — как тут определишь? Хорошая песня. Пусть это будет наша песня. Отрядная. Строевая. Наш маленький гимн…

А потом мы не чокаясь выпили за сенса Зилезана. Помянули и миллальфцев, которым не суждено уже вернуться в родное селение. Стало вдруг зябко, будто души ушедших друзей тихо проплыли над нами. Мы замолчали. Денис шепнул Лесанту:

— Ваше величество, я категорически настаиваю, чтобы вы легли. Вы же хотите вернуться в Вэллайд на своих ногах?

— Хорошо, Фериан. Спокойной ночи, господа.

Денис вышел вслед за мальчиком — проверить, как он устроился. Нолколеда вдруг подтолкнула меня в бок.

— Ну что же ты? Иди за ним!

Я недоуменно посмотрела на нее.

— Иди, иди, — настаивала немка. — Другого случая может не представиться.

Это правда, дошло вдруг до меня. Не исключено, что события станут развиваться по худшему сценарию. Райшманы возьмут Вэллайд, и тогда вероятнее всего всех нас ждет смерть. Или бегство. Или… возвращение на Землю. И не представится другого случая сказать самое главное. Я потерла ладонями лицо, пригладила волосы и потихоньку вышла вслед за Денисом.