Элизабет Нокс - Искушение винодела

После обеда, поведала Софи, они с Селестой ходили на реку, но еще не купались. Рассчитывали завтра совершить экскурсию на соляные ручьи.

Селеста сказала, что ей тут несколько холодно, и попросила Софи принести шаль. Разговорчивости у золовки заметно поубавилось. Пропала и оживленность. Софи нисколько не смутилась, не испугалась, она просто заглянула в глаза Авроре, и у самой у нее взгляд потяжелел. Извинившись, сестра Собрана отправилась исполнять просьбу Селесты.

Мадам Жодо закрыла зонтик и, воткнув его кончиком в гравий, сложила руки на ручке. Шляпка на ней походила на колпак маяка, глаза — на факелы за полусферами линз. Селеста спросила:

— Кто ваш портной?

Аврора назвала имя человека из Отуна, на провинциальный вкус которого барон постоянно жаловался.

— Передайте ему мое восхищение, — высказалась Селеста, оглядывая грудь Авроры.

— Да, — ответила баронесса, — ущерба незаметно. Мой портной большой мастер. И умеет молчать. — В самом деле, — кивнула Селеста.

— Прошу, примите мои поздравления, мадам Жодо.

Улыбнувшись, Селеста погладила живот.

— Счастливое бремя, — сказала она. — Хотя вынашивать ребенка в жару тяжело.

— Когда выходит срок?

— В феврале. Малыш не увидит солнца до самого крещения.

— Как же вы это проделаете? То есть крестите ребенка? Поль говорит, что мсье Жодо и местный священник повздорили.

— Мы собираемся в Шалон-на-Соне. Будет Алиев еще одна крестная дочка.

У Авроры волосы зашевелились на голове. Ей вдруг сделалось холодно — в одежде да под солнцем.

— Ох нет, все верно, Алина мертва, — поправилась Селеста тоном немногим живее, чем вода, готовая обратиться в лед. Женщина с минуту подумала и высказала мысль: — Может быть, вы окажете нам честь?

— Разумеется, мадам. Однако вы, должно быть, знаете, что между мной и церковью была не то чтобы ссора, а некое холодное взаимное отторжение. И потому я ни разу не становилась крестной.

— Мы никогда не забудем вашей щедрости, вы спонсировали обучение Сабины.

Аврора признала факт, кивнув.

— И поскольку вы не религиозны, уверена, вы как-то иначе посмотрите на то, что ребенок у меня в утробе — не от мужа.

Аврора сидела, сложив руки на коленях, будто связанная птица. Книга вдруг начала сползать, но баронесса успела ее подхватить.

— Простите? — переспросила Аврора.

— Что ж, все улажено. — Коснувшись живота, Селеста улыбнулась. — Счастливый малыш.

Аврора шевелила губами, сил извлечь хоть звук не хватало.

Селеста поднялась.

— А вот и Софи, несет мне шаль, — Она раскрыла зонтик и положила его ручкой на плечо, — Я знаю, баронесса, мой муж делится с вами всем.

И поэтому, надеюсь, вы не возражаете, что этим маленьким секретом с вами поделилась я сама?

Подошедшая Софи укутала плечи невестки шалью. Селеста подала золовке руку.

— Идем дальше, дорогая?

Глядя в бледное лицо Авроры, Софи извинилась:

— Простите, баронесса, мне очень жаль.

Селеста, сияющая и величественная, притворилась, будто не слышала этого, и потянула золовку за собой.

Никто ни с кем не разговаривал. Собран сказал себе, что Аврора справится сама. Аврора же составляла письма — но только в уме. У Собрана и Антуана к ней были вопросы, однако ее самой рядом не было. Из Сен-Флорентина она отправилась в имение барона, оттуда — в Париж, где намеревалась перезимовать. Поль присоединился к ней, покинув Аньес так и не целованной. Селеста расцвела и вместе с младшими дочерьми отправилась к Сабине в Шалон-на-Соне. Собран перевез третью книгу и одежду в свою комнату над бродильней в Вюйи, оставив на целую неделю за себя старших сыновей. Он не дожидался возвращения Авроры, не искал домашнего уюта, не думал о рождении здорового ребенка или о примирении с церковью. Он только ждал лета, когда придет тот единственный, кому можно будет показать прощальное письмо Леона.

Одной декабрьской ночью Собран умудрился заснуть, хоть за окном бушевал ветер и снег, сухой как соль, скребся в ставни. Чуть позднее винодел пробудился. Ветер стал сильнее, а одна из ставен отошла и теперь стучала: ударялась сначала о каменную стену, а потом… нет, не о каменный подоконник, обо что-то мягкое.

В ставни постучали.

Собран выбрался из постели, подошел к окну. Точно, одна ставня оказалась открыта, а за ней и за стеклом Собран увидел своего ангела. Тот руками и ногами держался за каменную раму и подоконник. Черные волосы разметались, будто лоскуты разорванного знамени. Винодел распахнул окно — тогда же отворилась вторая ставня, ударила Заса, и тот упал в снег, но мгновенно поднялся. В один прыжок он снова был на подоконнике. На снегу остался размытый силуэт, ничем не похожий на снежных ангелов, каких рисуют дети.

Зас ворвался в комнату мимо Собрана, а тот быстренько закрыл сначала одну створку окна, затем вторую, у которой треснули две секции стекла.

Зас тем временем растянулся на полу у камина, дул на тлеющие угли. Теперь, при закрытых окнах, только эти огоньки давали свет в комнате. Собран зажег свечу.

— Не буду вставать, — сказал ангел. — Тут потолок слишком низок для моих крыльев. Я пришел сегодня, потому что не хочу приходить тогда, когда за нами можно подглядывать. — Он начал подкидывать в огонь топлива, делая это аккуратно и с любопытством, будто кормил животное, аппетиты и вкусы которого намеревался выяснить, — Надо перенести ночь встречи. Скажем, на следующий день. Даже так мы собьем соглядатаев с толку и сможем видеться в то время, когда ты обычно отсылаешь близких на отдых.

Как же много он сумел вместить в пару предложений. Собран рассмеялся.

Зас оглянулся на него через крыло, роняя капли воды с волос, — те падали и с шипением испарялись на горячей плите у камина.

— Афара призналась, что отправила тебе письмо, — сказал ангел. — Мне интересно, получил ли ты его. Боюсь даже подумать, что она могла тебе написать.

Зас сел на полу, закрывшись крыльями, так что Собран теперь видел лишь его голову да босые ступни.

— Весь этот год Афара выхаживала покалеченного русского скорняка Кумилева. Я-то думал, он стал ее хобби или частичной платой за место в раю. А оказалось, Афара приютила русского, потому что он знает французский. Хотела написать тебе. Как же вы изворотливы, люди! Ваша слабость заставляет вас развивать хитрость. Подумай: люди, не ангелы, открыли, что планеты обращаются вокруг Солнца.

Собран покачал головой. Он не верил ушам.

— Только в телескоп можно увидеть, как планеты обращаются вокруг Солнца. Но разве изобрели бы телескоп, когда б не изобрели очков? Лишенные преимуществ, нуждающиеся, изворотливые — вот вы какие.

Словно бы желая продемонстрировать разницу между людьми и ангелами, Зас поворошил поленья в камине голой рукой. Затем вытащил одно из них и счистил с него сажу о крылья.