Елена Саринова - Сотая бусина

- Ну, зачем ты так? У тебя подбородок запачкан. Я лишь хотел его...

- Он - в твоем пирожке, - безуспешно мотнула я прижатой к его груди головой, а потом там же и затихла. - ... со щавелем.

- Со щавелем, - облегченно выдохнул Ветран. - Я знаю... Анастэйс, нам с тобой надо, наконец, поговорить.

- Давай поговорим. Только начинай ты. И еще...

- Что, 'еще'?

- Я должна видеть твои глаза, когда ты будешь мне это говорить...

- Хорошо, - ослабил мужчина объятья.

- А можно, еще и от себя кое-что добавить?

- Да, Зигмунд.

- Вы не могли бы вообще сесть в траву, а то мне половину текста ветром сносит? - этот кот и возвышенную трагедию умудрится загубить в балаганный фарс. Однако просьбу мы все ж выполнили, и теперь оставалось лишь самое тяжелое - начать:

- Анастэйс, ты знаешь, что такое 'взбесившийся дух'? У вас их еще называют 'боггартами'? - сразу взял с места в карьер Ветран.

- Знаю, - в ответ затаила я дыхание.

- Так вот... Мне кажется, что Груша... - послушно не отводя от меня глаз, качнул он головой. - Повторяю, у меня лишь есть некоторые опасения.

- Продолжай.

- В общем, мне кажется, она постепенно перерождается именно в него.

- Хобья сила! - гневно подскочил умник. - Ветран, ты вообще соображаешь, что говоришь? Чтобы наша Грундильда, вдруг, из милого безобидного создания переродилась в... бешеную собаку? Стася, ты-то что молчишь?

- Она молчит, Зигмунд, - с досадой произнес воин духа. - Потому что и сама уже, наверняка начала это понимать. Ведь так, Анастэйс?

- Стася?! - с надеждой развернулся ко мне кот, а я, наконец, сделала глубокий вдох:

- Послушай меня, Ветран... Оба меня послушайте. Груша в последнее время ведет себя действительно, странно. Но, хоть я и уверена, что она напрямую связана с вашими иллюзиями, я так же уверенно заявляю - моя домовиха не может быть боггартом. Не знаю, какие у нее для такого поведения имеются причины, но, только не этим монстром... У меня все.

- Анастэйс, ты, же маг! Как ты можешь отрицать очевидное только из-за страха посмотреть правде в лицо? Будь же объективной!

- Объективной? - сузила я глаза. - Ты думаешь, я не могу этого сделать, потому что мне тогда придется признать еще и другое?

- Что, 'другое'? - распахнул глаза Ветран.

- Да то, что, если ты прав, и Груша на самом деле обладает силой боггарта, то ты тогда считаешь меня, пусть и в глубине своей души, но настоящей демоницей... исчадьем ада.

- Это-то здесь причем? - потрясенно пробормотал умник. - Причем здесь дрибза?

- Да при том, что...

- Анастэйс, погоди, - вскинул руку Ветран. - Позволь мне самому все объяснить.

- Да, пожалуйста. Я, в общем-то, именно этого и хотела, - в ответ окрысилась я.

- Начнем с того, что... - собрался с духом мужчина. - Когда я говорил Груше и всем вам, что в своей жизни не убил ни одного домового, то душой не покривил. Потому что я убил боггарта, который ничего общего с хранителем дома уже не имел... Спасибо, что не перебиваете... На счету этой сущности к тому моменту была целая многодетная семья, а она и не собиралась останавливаться. Боггарты, Зигмунд, чтоб ты знал, обладают огромной силой, способной довести человека до смерти или сумасшествия. Они умеют проникать в сознание жертвы, пока она спит, и выуживать оттуда ее самый потаенный страх. Самый сокровенный. А потом представать перед несчастным именно в этом виде. А теперь скажи мне честно, Зигмунд, чего или кого ты боишься больше остального на этом свете?

- Я? - затравленно попятился умник и шлепнулся в траву. - Я боялся и продолжаю бояться только того, кто явился ко мне позапрошлой ночью... Стася, так это что получается?.. А ты, Ветран...

- Теперь обо мне, - упрямо мотнул тот головой. - Знаешь, Анастэйс, чего Я боюсь больше остального? Не того, о чем думаешь ты. Хотя... - тоскливо скривился мужчина. - Я догадывался, в каком свете это могло для тебя предстать... Нет. Я боюсь, что не смогу после всего, что здесь, с тобой, со всеми вами постиг, по прежнему быть преданным делу, которому когда-то поклялся посвятить себя целиком. Я боюсь, Анастэйс, что каждый раз убивая, я буду убивать и частичку тебя, твоей души. Что все они будут в свой самый последний миг смотреть на меня твоими глазами. Глазами, полными ужаса и отчаяния... как минувшей ночью. А это и для меня самого страшнее смерти...

- Скажи мне, для тебя по-прежнему твое дело так важно? - тихо произнесла я.

- Да...

Вот так, преданно глядя друг другу в глаза, мы упустили очередной шанс, данный нам судьбой. Но, оставалась еще Груша. Поэтому, пришлось всю свою волю собрать в тугой комок:

- Та-ак... Теперь, когда мы выяснили для себя самое... главное, давай опираться на факты. Я знаю несколько причин перерождения домашнего духа в боггарта, - постепенно выровняла я предательски дрожащий голос. - затаенная на хозяев злоба, разгильдяйство этих же хозяев и крайне негативная энергия в доме. Ветран, тебе есть, что добавить?

- В общем-то, нет, - уныло покачал тот головой. - Все правильно.

- Ну, раз правильно, то давайте оба начистоту. Зеня, соберись. Как вы думаете, какая-то из причин в нашем доме имеет место быть?

- А как вы думаете, то, что я Грундильду постоянно... дурил в карты, могло ее до такой степени разозлить?

- Обычно, это меня злило, - невесело усмехнулась я.

- А вот наш последний с ней... инцидент?

- Нет, Зигмунд, не думаю. Да и с остальным тоже все явно в порядке, - впервые за день улыбнулся мне Ветран.

- А раз в порядке, то тогда какого ахиран... Та-ак, давайте дальше. Ветран, когда домашний дух превращается в 'дикого', как он в первую очередь меняется, кроме ночных представлений?

- Ну, мне здесь трудно судить, потому что впервые я так тесно общался с домовым только у вас. А вообще, - нахмурил лоб воин духа. - Я точно знаю, чего боггарт боится. Видимо, это и может быть еще одним явным признаком.

- И чего? - подались мы с котом вперед.

- Он начинает ненавидеть солнечный свет. Потому что солнце для него губительно.

- Все ясно.

- Что тебе ясно, Стася? - испуганно выдохнул умник.

- Да то, что я сегодня же постараюсь этот признак проверить, но, только без вас. И вообще, - как можно зловеще воззрилась я на мужчину. - Ты должен мне пообещать.

- Что именно? - ни капли не проникся тот. - Хотя, я, кажется, догадываюсь.

- Ну, и раз ты такой догадливый, то я жду.

- Нет, Анастэйс. Я не могу пообещать тебе, что не трону Грушу и пальцем. Потому что, если перед тобой или Зигмундом нависнет смертельная с ее стороны угроза...

- Надеюсь, до этого дело не дойдет... Ладно. Тогда пообещай мне, что будешь ждать до самого последнего момента. По крайней мере, если дело коснется меня.

- Анастэйс, маги почти бессильны перед боггартами. Мне повезло лишь оттого, что я, хоть и не священник, но обучен специальному обряду, единственно верному против них. Так что, не льсти себе.