Кристин Каст - Спрятанная

— Никто не спрашивал меня, — ответил Калона.

— Чушь, — сказала я, выплескивая свой гнев, разочарование и смятение из-за загадки, на Калону. — Что еще ты утаиваешь от нас?

— Что еще ты хотела бы узнать? — ответил он без колебаний. — Будь осторожна молодая Жрица, действительно ли ты хочешь услышать ответы на вопросы, которые задаешь.

— Ты, как предполагается, теперь на нашей стороне, припоминаешь? — произнес Старк, вставая между мной и Калоной.

— Я помню больше, чем ты можешь предположить, красный вампир, — ответил Калона.

— Что, черт возьми, это означает? — не выдержал Старк.

— Это означает, что ты не всегда был таким уж хорошим парнем! — закричала Николь.

— Не смей так говорить о нем! — бросила я ей.

— Снова вы препираетесь! — закричала Танатос, страсть ее голоса взволновала воздух вокруг нас. — Наш враг нанес ущерб нашему дому. Она совершила убийство не единожды, не дважды, а множество раз. Она слилась с величайшим злом, какое когда-либо знал этот мир. Тем не менее, вы нападаете друг на друга. Если мы не можем объединяться, она уже победила.

Танатос печально покачала головой. Она опять повернулась к телам двух кошек. Встала на колени возле них, Верховная жрица еще раз нежно провела рукой по каждому. На сей раз воздух над кошками начал мерцать и появились сияющие очертания Фантома и Гвиневры — только они были не взрослыми кошками, которые все еще лежали на полу арены. Они были котятами. Пухлыми, восхитительными котятами.

— Идите к Богине малышами, — нежно и тепло сказала им Танатос. — Никс и те, кого вы любите больше всего, ждут вас. — Молодой Фантом игриво подцепил лапой летучую мышь на волнистом рукаве Танатос, а затем оба котенка исчезли в облаке света. Я могла поклясться, что слышала отдаленный звук мелодичного смеха Анастасии, и предположила, что у нее и Дракона должно быть вечеринка по случаю приветствия их котят в Потустороннем мире.

Потусторонний мир…

Моя мама теперь там вместе с Драконом, Анастасией и Джеком и, если я была не права относительно того, что увидела в Ауроксе, Хит был там же. Я была там. Я знала, что Потусторонний мир существовал так же определенно, как знала, что и я существовала. Я также знала, что это было удивительное, магическое место, и даже при том, что мое время умереть и остаться там еще не наступило, красота его все еще сохранялась в моем разуме и моей душе, принимая форму небольшого пузыря чудес и безопасности, что было полной противоположностью того, чем стал для меня реальный мир.

— Насколько будет плохо, если мы проиграем?

Я не поняла, что говорила вслух, пока Старк не потряс меня за плечо.

— О чем ты говоришь, Зет? Мы не можем проиграть, потому что Неферет не может победить. Тьма не может победить.

Я видела его беспокойство, и чувствовала его страх. Я знала, что пугаю его, но не могла остановиться. Я чертовски устала от всякой борьбы между смертью и Тьмой, любовью и Светом. Почему эта борьба никак не заканчивалось? Я отдала бы все, чтобы это закончилось!

— Какой худший вариант может произойти? — Я слышала свой вопрос, а затем совершенно спокойно ответила на него. — Неферет убьет нас. Хотя быть мертвым не так уж ужасно. — Я указала рукой в направлении, где совсем недавно исчезли котята.

— Боже, ты сдаешься? — шепотом пробормотала Николь с отвращением.

— Зои Редберд, смерть далека от наихудших вариантов, которые могли бы произойти с любым из нас, — сказал Танатос. — Да, Тьма теперь кажется неодолимой, особенно после всего, что мы обнаружили этой ночью, но здесь все еще существуют любовь и Свет. Подумай об этом, какую грусть вызвали бы твои слова у Сильвии Редберд.

Я почувствовала укол вины. Танатос была права. Возможны худшие события, нежели смерть, и они происходили с людьми, которых ты оставлял позади. Я склонила голову и подошла к Старку, беря его руку в свою.

— Извините. Вы правы. Я не должна была так говорить.

Танатос добро улыбнулась мне.

— Возвращайся на вокзал. Помолись. Поспи. Найди утешение и назидание в словах, которые произнесла нам Никс:

Держите эту ночь и исцеление в памяти.

Нуждаетесь в силе и мире вы для этой борьбы.

Она помедлила, тяжело вздохнула и добавила, — Вы так молоды.

Мне хотелось закричать, я знаю! Я слишком молода, чтобы спасать мир! Вместо этого я безмолвно стояла там, чувствуя себя глупой и бесполезной, в то время как Танатос нагнулась и взяла тела Фантома и Гвиневры, обернув их в свои просторные юбки и нежно прижав к себе, как будто это были спящие младенцы. Тогда она двинулась к Калоне, говоря:

— Идем со мной. Я должна донести до Сыновей Эреба печальные новости о смерти их Мастера меча. Пока я делаю это, тебе следует начать строительство костра для Дракона и этих малышей. Тогда когда мы зажжем этот костер, я официально объявлю тебя Воином Смерти. — Больше не взглянув на меня, Танатос вышла из манежа. Калона последовал за нею, не глядя на Старка или меня.

— Кстати, ваша команда отстой, — Николь также прошла мимо нас, тряся головой.

Я чувствовала взгляд Старка на себе. Его рука казалась каменной. Я посмотрела на него, уверенная, что он собирался встряхнуть меня, или завопить, или, по крайней мере, спросить, что, черт возьми, со мной не так. Опять.

Вместо этого он раскрыл свои объятия и сказал:

— Иди сюда, Зет, — он просто любил меня.

Аурокс.

Аурокс бежал, не зная и не беспокоясь о том, куда заведет его собственное тело. Он понимал только, что должен убраться подальше от круга и от Зои прежде, чем совершит очередное злодеяние. Ноги, полностью превратившиеся в раздвоенные копыта и рвавшие в клочья плодородную землю, с нечеловеческой скоростью несли его сквозь зимние спящие лавандовые поля.

Подобно ветру, омывающему его тело, эмоции хлестали сквозь Аурокса. Смущение — он ведь не собирался никому причинять вреда, но при этом убил Дракона и, возможно, даже Рефаима. Гнев — им манипулировали, управляли против его воли! Отчаяние — никто никогда не поверит, что у него не было намерения навредить кому-либо. Он был зверем, созданием Тьмы. Сосудом Неферет. Все будут его ненавидеть. Зои будет его ненавидеть! Одиночество — и все-таки он не был лишь безмозглым Сосудом. Произошедшее в эту ночь не имело значения. Как не имело значения и то, что Неферет смогла его контролировать. Он не будет, не станет больше принадлежать Неферет. Только не после увиденного им сегодня ночью… не после того, что он пережил.

Аурокс ощутил Свет. Даже если он и не был способен принять и объять его, он узнал силу доброты Света внутри магического круга, распознал его красоту в момент призыва стихий. До того мгновения, как тошнотворные струи Тьмы заявились и выпустили наружу живущего внутри него зверя, он заворожено следил за переворачивающим душу ритуалом, кульминацией которого стал Свет, стирающий прикосновения Тьмы и с земли, и с него самого. И пускай для него момент очищения продлился всего лишь минуту. Чтобы осознать содеянное, Ауроксу этого оказалось достаточно. А затем только гнев и вполне понятная ненависть, которую Воины к нему испытывали, захлестнули Аурокса, и только лишь остатки его человечности позволили ему убежать и не убить Зои.