Маргарита Глазова - Седьмой этаж, годы 1-3

— Ну, давайте, подходите, — развёл руки в стороны Иван, побуждая их к действиям.

Иван был рослым и крепким тридцатидвухлетним мужчиной, имел армейский опыт и неплохо владел приёмами рукопашного боя. Он не сомневался, что сумеет справиться с этими недомерками, поэтому ему не было страшно, когда они втроём двинулись на него. Четвёртый, за которого он вступился, воспользовавшись ситуацией, отполз в сторону.

Иван легко уклонялся от ударов и быстро раскидал нападавших, как щенят. Одного он отправил головой в сугроб, другого обратил в бегство, хорошенько поддав ему под зад ногой напоследок. Третий валялся, поскуливая, в снегу на газоне. Иван подошёл к пострадавшему, который так и сидел на земле, держась за голову.

— Эй, пацан, ты как? Встать можешь? — поинтересовался Иван, протягивая ему руку.

В этот самый миг он услыхал какой-то шум за спиной, но прежде, чем успел повернуться, почувствовал острую боль под левой лопаткой. У Ивана всё вдруг поплыло перед глазами, он покачнулся и рухнул лицом вперёд.

Лин едва переоделась в ночную рубашку, как почувствовала, что ей снова следует куда-то лететь. Прошло чуть больше недели с того дня, как она побывала в приюте.

— Да что ж такое-то? Ночнушка — это что, спецодежда для ангела? Стоит её надеть, как меня так и тянет куда-то, — возникла у неё ироничная мысль.

Она сосредоточилась и уже через секунду оказалась на заснеженной безлюдной тёмной улице. Недалеко от входа в подъезд лежал лицом вниз крупный мужчина в чёрной кожаной куртке. Лин не сразу материализовалась, поскольку и в бестелесном состоянии способна была мыслить и оценивать ситуацию. Она видела жутковатое лоснящееся тёмное пятно, разливающееся по поверхности куртки. Рядом с телом тоже натекла целая лужа крови. Лин стало страшновато от этого зрелища, но ей необходимо было исполнить то, зачем она сюда пришла. Вокруг не было ни души. Лин материализовалась. В бестелесном состоянии она не чувствовала холода, а сейчас её сразу стала бить мелкая дрожь. Да уж, стоять в одной ночнушке и тапочках на морозе — удовольствие сомнительное.

Она присела возле тела и положила ладонь на спину мужчины, стараясь не касаться кровавого пятна. Сосредоточилась на своих ощущениях. Больно ей не было. Мужчина был мёртв и ничего не чувствовал. Его душа, цельная, не задетая ни злом, ни обидами, пребывала в состоянии полной прострации и готова была уйти. Но Лин чувствовала, что эту душу непременно следует удержать. В Лин всколыхнулась какая-то мощь, которую она уже достаточно умело направила к своей ладони. Свет озарил тело человека.

— Вивификаре, — произнесла Лин.

Свечение угасло. Лин ощутила ладонью движение в теле. Человек дышал. Она сделала своё дело и могла уходить. Через секунду Лин была в своей комнате. Она стучала зубами, продрогнув на морозе до костей. У неё мелькнула мысль, что впредь она будет умнее и в ночнушке больше никуда не полетит.

Иван поднялся на четвереньки и помотал головой, приходя в себя. Потом, покряхтывая, принял вертикальное положение. Он никак не мог понять, что с ним такое. Огляделся вокруг. Сообразил, что находится на своей улице, недалеко от дома. Непонятно только было, почему он до него не дошёл и почему оказался лежащим на земле у этого подъезда. Он опустил глаза вниз и обнаружил тёмное пятно на снегу. Из-за тусклого освещения было плохо видно, что это такое. Иван присел на корточки и совершенно отчётливо разглядел, что это кровь. Целая лужа крови. У него по коже побежали мурашки. Внезапно он вспомнил, как подошёл сюда, протянул руку избитому парню и почувствовал пронзительную боль под лопаткой. Иван вывернул левую руку назад и судорожно ощупал спину. Тут же вляпался во что-то липкое. Он поднёс ладонь к глазам, и его передёрнуло — ладонь была в крови. Иван прислушался к своим ощущениям. У него абсолютно ничего не болело. Тогда он скинул с себя куртку и обнаружил на ней разрез, будто её пробили широким острым предметом, вероятно, ножом. Ко всему прочему, куртка была в крови. Иван ничего не понимал. Он швырнул куртку на землю, очистил снегом руки и ещё раз ощупал спину. Свитер и рубашка тоже были дырявыми и окровавленными, но на самой спине он не обнаружил на ощупь никаких повреждений. Совершенно сбитый с толку, он очистил снегом куртку и натянул её на себя. Не забыл прихватить свою коробку, которая, к счастью, так и стояла на газоне, и поплёлся домой, по дороге ломая голову над этой загадкой. Пока ехал в лифте, взглянул на часы. Время было довольно позднее. Его сын наверняка уже видел десятый сон, так что можно было не заморачиваться насчёт коробки. Зато теперь ему надо было как-то спрятать от жены свою спину.

Ивану повезло. Жена открыла ему дверь, чмокнула в щёку, забрала коробку с машинкой и сразу побежала на кухню разогревать ему ужин. Иван по-быстренькому сунул куртку в шкаф и спрятался в ванной, закрывшись на замок. Стянул с себя свитер и рубашку. Ну, так и есть — и на свитере, и на рубашке дырки и кровавые пятна. Иван повернулся спиной к зеркалу. Кроме того, что кожа был запачкана кровью, никаких повреждений обнаружить ему не удалось. Он залез под душ, смыл с себя кровь и ещё раз заглянул в зеркало. Ничего нового. У него жутко разболелась голова от напряжённого мыслительного процесса. Он скрутил в узел рубашку со свитером и засунул их с глаз долой под ванну, намереваясь выбросить в мусоропровод, когда жена уснёт. Потом напялил банный халат и пошёл на кухню ужинать, думая о том, что непременно купит завтра билеты и свозит сына в цирк, не дожидаясь, пока тот станет постарше.

Праздники прошли относительно спокойно, если не считать того, что Лин пришлось ненадолго слетать в какую-то квартиру и позаботиться об одной уже немолодой женщине, от которой ушёл муж прямо в канун Нового года. Бедняга заперлась в своей пустой квартире и готова была с горя наглотаться таблеток под бой курантов. Кроме мужа, у этой женщины никого из родни не было, друзья и знакомые были не в курсе событий и в праздничной суматохе не скоро бы её хватились.

Когда Лин перенеслась в место назначения и обнаружила, что её подопечная находится в полном сознании, она немного растерялась. Какое-то время девушка обдумывала, как исполнить то, зачем она сюда пришла, не испугав хозяйку квартиры своим внезапным появлением. Женщина сидела за накрытым праздничным столом, судорожно комкая в руках салфетку и глядя сквозь пелену слёз невидящим взглядом в одну точку перед собой. Лин бесшумно материализовалась за её спиной и осторожно прикоснулась к её плечу. Женщина вздрогнула, почувствовав прикосновение, но уже в следующую секунду она забыла об этом ощущении. Лин подлечила в больной душе глубокие раны и ушла, оставшись незамеченной.