Элли Каунди - Воссоединенные

— Да, — говорит Ксандер. — Именно это я и говорю.

Долгое время Лейна и Колин смотрят на Ксандера. Одна из пробирок в раковине звенит и оседает.

— Вы не верите мне. Вы думаете, я убил Окера и самовольно уничтожил лекарство. Зачем мне это?

— Мне не интересно знать, зачем ты сделал это, — говорит Колин. — Все, что я знаю, что ты отнял у жителей кучу драгоценного времени, которого у нас и так нет.

Лейна поворачивается к помощникам. — Вы сможете приготовить новое лекарство из камассии?

— Да, — кивает Ноа. — Но это займет некоторое время.

— Начинайте, — приказывает Лейна. — Немедленно.

***

Жители ведут Ксандера и Хантера к зданию тюрьмы. Врачи в лазарете не умерли, всего лишь оказались без сознания. Никто из неподвижных также не умер, но жители собираются запереть Хантера в камере за тех двоих, умерших ранее, и за то, что отключил пациентов от капельниц и нанес вред их здоровью.

И, конечно, запрут Ксандера за то, что тот уничтожил лекарство из камассии, их лучший и последний шанс попасть в Иные земли. Некоторые считают, что Ксандер навредил Океру, но, пока нет доказательств, подтверждающих это, он будет сидеть только за порчу лекарства. Люди смотрят на него так, будто он убил кого-то, даже если это только лекарство, а не его создатель. Действительно, неподвижные и шанс их спасти кажутся теперь гораздо дальше со смертью Окера.

— Что вы собираетесь делать с Ксандером и Хантером? — спрашиваю я Лейну.

— Как только появится свободное время, мы соберем необходимые доказательства и снова проголосуем, — говорит Лейна. — Решать будут люди.

Я вижу, как на площади деревенские жители и фермеры собирают свои камни. Из корыт медленно вытекает вода.

…

Подозрения, холодные и тягучие, как зимний дождь, уже поползли по деревне. Фермеры и деревенские жители вовсю перешептываются друг с другом. Помогал ли кто-то Хантеру отключать неподвижных? Много ли было известно Кассии о том, что Ксандер уничтожает лекарство ?

Деревенские старейшины решают держать Хантера и Ксандера взаперти, пока не соберут доказательств. Следующее голосование решит их судьбу.

Я разрываюсь на три части, подобно звезде Окера. Я должна быть в лазарете с Каем. Я должна быть в тюрьме рядом с Ксандером. И я должна продолжать сортировать, разыскивая лекарство. Я могу лишь постараться заниматься всеми тремя одновременно и надеяться, что этих частей хватит, чтобы образовать нечто единое целое.

***

— Я хочу повидаться с Ксандером, — говорю я охраннику тюрьмы.

Хантер следит за мной, когда я прохожу мимо, и мне приходится остановиться. Кажется неправильным просто пройти мимо. Кроме того, мне бы хотелось поговорить с ним. Поэтому я поворачиваюсь к нему лицом и смотрю через прутья решетки. Его плечи гордо распрямлены, а руки, как всегда, разукрашены голубыми линиями. Я вспоминаю, как он крушил пробирки в Каверне. Он выглядит достаточно сильным, чтобы проломить эти решетки , думаю я. Потом я осознаю, что вся его сила давно ушла, — он выглядит сломленным, таким я не видела его даже в Каньоне, когда умерла Сара.

— Хантер, — как можно мягче произношу я, — я просто хочу знать. Это ты отключал Кая каждый раз?

Он кивает.

— Только его?

— Нет, — отвечает он. — Я отключал и других. Просто Кая единственного навещали достаточно часто, чтобы заметить неладное.

— Как ты проходил мимо врачей? — спрашиваю я.

— Ночью это было сделать проще всего, — говорит Хантер. Я вспоминаю, как ему приходилось выслеживать и убивать, и скрываться в Каньоне, чтобы выжить, и я представляю, какой игрушкой были для него лазарет и деревня. Но тогда, оставшись в одиночестве средь бела дня, в нем что-то оборвалось.

— Почему Кай? — спрашиваю я. — Вы же вместе выбирались из ущелья. Я думала, вы хорошо понимали друг друга.

— Я должен был быть справедливым, — отвечает Хантер. — Я не мог отключать всех, а Кая отделить от общей массы.

Позади меня открывается дверь, впуская свет. Я поворачиваю голову. Зашла Анна, но она пока остается вне поля зрения Хантера. Она хочет послушать.

— Хантер, некоторые из них умерли . — Я хочу подтолкнуть его к ответу, заставить сказать, почему он это сделал.

Хантер вытягивает руки. Интересно, как часто он обновляет рисунки, чтобы сохранять цвета настолько яркими. — Люди обычно умирают, если нет хорошего лекарства для их исцеления, — говорит Хантер.

Вот теперь до меня доходит. — Сара. Ты не смог достать лекарство для нее.

Руки Хантера сжимаются в кулаки. — Все мы — Общество, Восстание, даже люди в этой деревне — делаем все возможное, чтобы помочь пациентам из Общества. Но Саре не помог никто.

Он прав. Никто, кроме самого Хантера, и пальцем не пошевелил, и это не спасло ее.

— Даже если мы найдем лекарство, что тогда? — говорит Хантер. — Все уйдут в Иные Земли. И так уже многие ушли.

Анна подходит ближе, и Хантер замечает ее. — Да, многие, — соглашается она.

На его глаза наворачиваются слезы, он опускает голову и, рыдая, произносит. — Мне очень жаль.

— Я знаю, — говорит она ему.

Я ничем не могу помочь, поэтому оставляю их и иду к Ксандеру.

***

— Ты оставила Кая одного в лазарете, — говорит Ксандер, — ты уверена, что это безопасно?

— Там врачи и охрана, и Элай не отойдет от него ни на шаг.

— Ты веришь Элаю? — спрашивает Ксандер. — Так же, как доверилась Хантеру? — В голосе Ксандера звучит непривычная резкость.

— Я скоро вернусь к нему, — говорю я. — Просто нужно было увидеться с тобой. Я постараюсь выяснить, какое лекарство хотел найти Окер. У тебя есть какие-нибудь идеи на этот счет?

— Нет. Он не сказал мне, но я думаю, что это было растение. Он взял те же самые инструменты, с помощью которых мы собирали луковицы.

— А когда он изменил свое мнение насчет лекарства? — спрашиваю я. — Когда он решил, что камассия не годится?

— Во время голосования, — говорит Ксандер. — Там что-то произошло, что заставило его изменить свое мнение.

— И ты не знаешь, что это.

— Я думаю, это из-за тебя, — говорит мне Ксандер. — Ты говорила, что у тебя такое чувство, будто ты что-то упускаешь, и это вроде связано с цветами.

Я качаю головой. Чем это могло помочь Океру? Я лезу в карман, чтобы убедиться, что бумага матери все еще там. Она на месте, так же как и микрокарта, и маленький камушек. Интересно, у меня по-прежнему есть право голоса?

— Одиноко, — говорит Ксандер.

— Что именно? — спрашиваю я его. Он имеет в виду, что в лаборатории сейчас одиноко, потому что Окер мертв?

— Умирать, — объясняет Ксандер. — Даже если кто-то находится рядом, ты все равно умираешь в полном одиночестве.