Элли Каунди - Воссоединенные

— Как, ты думаешь, проголосовал бы Кай? — спрашивает Ксандер.

— Я не знаю.

— Идея состоит в том, чтобы дать Каю то лекарство, которое выберут сегодня, — мягко произносит Ксандер. — Потому что именно он стал неподвижным относительно недавно.

— Нет, — говорю я. — Они же могут сначала попробовать лекарство на других пациентах. — Но как мне остановить их?

— Я думаю, это лекарство подействует, — говорит Ксандер. — Окер был так уверен. Я думаю...

— Ксандер, — окликает Окер, его голос заглушает наши слова. — Пошли.

— Ты не останешься до конца? — удивляется Лейна.

— Нет.

— Но это будет неуважением по отношению к фермерам, — говорит она. — Сейчас начнется их часть церемонии голосования.

Окер машет рукой в воздухе, спеша прочь. — Нет времени, — бросает он. — Они поймут.

— Ты будешь в лазарете? — спрашивает меня Ксандер.

— Да. — Я останусь с Каем, буду оберегать его до тех пор, пока не узнаю точно , что у нас есть лекарство, которое действительно исцеляет. Но сейчас я не могу уйти. Я должна увидеть, чем это все закончится.

Колин выходит вперед и поднимает руку, призывая всех к тишине, — Последний камень положен, — говорит он.

Всем ясно, что Окер выиграл. В его корыте намного больше камней, чем у Лейны. Но Колин пока не объявляет об этом. Вместо этого он отходит назад, а фермеры делают шаг вперед, неся с собой ведра, полные воды. Их руки покрыты голубыми линиями. Анна выходит вслед за ними.

— Фермеры тоже голосуют при помощи камней, — шепчет мне Элай, — но они также используют воду. Теперь это официальная часть церемонии.

Анна стоит лицом к толпе и обращается к нам:

— Как ручьи, протекающие через наш дом в Каньоне, — возвещает она, — мы подтверждаем силу нашего выбора, и следуем за водой.

Фермеры одновременно выливают воду в оба корыта.

Потоки воды обрушиваются вниз, поднимая всплески волн, вода струится сквозь камни, выбивая их из корыт. Даже из корыта Окера вылетает несколько штук, но у него их все равно больше, и воды вместилось больше.

— Голосование завершено, — объявляет Колин. — Лекарство Окера испытаем первым.

Я проскальзываю через толпу столь же быстро, как вода через камни, спешу в лазарет, чтобы защитить Кая от лечения.

Распахнув дверь здания, я останавливаюсь, не понимая, что происходит. Внутри идет дождь. Я слышу, как капли воды с шумом стучат об пол.

Капельницы разорваны и содержимое пакетов стекает на пол.

Все капельницы, не только Кая. Я бегу к Каю. Он дышит слабо и хрипло.

Трубка выдернута из вены и болтается рядом с его кроватью. Лекарство вытекает из нее прямо на пол. Кап. Кап. Кап .

И то же самое происходит со всеми пациентами. На мгновение я растерялась, не зная, как поступить. Где все врачи? Они ушли на голосование?

Я даже не знаю, как снова подсоединить капельницу к Каю.

Я улавливаю движение в другом конце комнаты и оборачиваюсь. Это Хантер, он склонился над одним из первых пациентов, привезенных Лоцманом. Он стоит там, отбрасывая темную тень, и не двигается. — Хантер, — окликаю его, медленно двигаясь в его сторону, — что случилось?

Потом слышу какой-то шорох позади и оборачиваюсь, чтобы посмотреть кто это.

Анна.

Ее лицо напряжено. Она останавливается в нескольких шагах от меня и пристально смотрит на Хантера. Он не отводит глаз, его взгляд полон боли.

Тут я замечаю груду сваленных рядом с ним тел медработников. Они мертвы?

— Ты пытался убить их всех, — говорю я, обращаясь к Хантеру, но как только слова вылетают из моих уст, я понимаю, что ошибаюсь. Если бы он хотел убить их, то легче было бы сделать это тогда, когда никого не было в лазарете.

— Нет, — говорит Хантер. — Я хотел, чтобы все было по-честному.

Я не могу понять, что он имеет в виду. Я думала, что могу ему доверять, но ошиблась. Хантер садится и опускает голову на руки, прикрывая лицо, а я слышу плач Анны и стук капающего на пол лекарства.

— Держи его подальше от Кая! — мой голос звучит жестко. Она кивает. Хантер намного сильнее ее, но сейчас он выглядит сломленным. Я не знаю, сколько еще это продлится, нужно найти тех, кто поможет неподвижным пациентам. Мне нужен Ксандер.

Он и Кай — единственные здесь люди, кому я могу доверять. Как я могла забыть об этом?

Окер запирает за нами двери лаборатории. — Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, — говорит он, перекидывая через плечо ту самую сумку, с которой мы ходили за луковицами.

— Куда вы собираетесь? — спрашиваю я.

Окер выглядывает из окна. — Я должен уйти сейчас, пока они все отвлечены.

— Подождите, — говорю я. — Разве вам не нужна моя помощь? — Он не сможет копать сам. У него же это на уме?

— Я хочу, чтобы ты остался здесь, — настаивает Окер. Он лезет в карман и достает связку ключей от шкафов, где он запер лекарство из камассии.

— Уничтожь все лекарство. Я вернусь кое с чем другим, что реально поможет.

— Но вы выиграли голосование, — говорю я.

— Это лекарство не подействовало бы. Но сейчас я точно знаю, что будет действовать.

— Нам не обязательно уничтожать все.

— Нет, обязательно, — говорит Окер. — Народ проголосовал за это лекарство. Они не захотят использовать заменитель. Сделай это. Слей все в раковину. И избавься от лекарств, которые заставила меня сделать Лейна. Они все бесполезны.

Я не двигаюсь, потому что не могу поверить в то, что он говорит.

— Вы были так уверены в камассии. Мы все еще можем опробовать это лекарство на некоторых больных.

— Оно не сработает, — фыркает Окер. — Мы только потеряем время. Потеряем жизни. Они уже умирают. Делай, как я говорю.

Я не знаю, смогу ли. Мы так трудились над этим лекарством, и он был так уверен.

— Ты думаешь, что я Лоцман, не так ли, — говорит Окер, глядя на меня. — Хочешь знать, что такое настоящий Лоцман?

Я теперь совсем не уверен, что хочу.

— Когда я работал в Обществе, мы привыкли смеяться над байками о Лоцмане, — рассказывает Окер. — Как люди могли помыслить, что кто-то спустится с неба и спасет их? Или приплывет по воде? Глупые сказки. Сумасшедшие. Только слабоумным людям нужна вера во что-то вроде этого. — Он бросает ключи от кабинета мне в руки. — Я рассказывал тебе, что Общество давало вирусам название.

Я киваю головой.

— Когда мы обнаружили, что должны были распылять его с неба и пускать в воду, то подумали, что было бы смешно называть вирус Чумой после всех этих историй. Вот мы и назвали чуму «Лоцман».

Чума это Лоцман .

Окер не только помогал создавать лекарства. Прежде всего, он помог создать чуму. Чуму, которая сейчас мутировала и которая вгоняет людей в кому.

— Пойми, — говорит он. — Я обязан найти лекарство.