Мишель Роуэн - Поцелуй тьмы

- Увидимся позже!

- Да, до встречи.

Я смотрела, как она поспешила по коридору. Мне очень хотелось воспринимать все так же легко, как она. Казалось, что ее нисколечко не волнует отсутствие ее души.

Я отправилась на английский и попыталась сосредоточиться на мистере Сандерсе, рассказывающем о темах в Макбет — и пыталась игнорировать Колина, который постоянно бросал взгляд в мою сторону. Я бы очень хотела, чтобы он заинтересовался другой девушкой. И поскорее.

День тянулся. Как только я пришла домой, я вытащила записку Крейвена из кармана и прочитала снова. Я хотела быть уверенной и сильной, но, когда я прочла о плохом самочувствии Бишопа, мое сердце будто что-то укололо. Я не хотела сделать больно Бишопу, но в тот момент я не хотела, чтобы пострадала Натали.

Я застряла посредине.

И Бишоп, и Натали рассказали мне о разных версии одной и той же истории. Из обеих историй я поняла, что важными являются слова. Слова, даже если они и не кинжалы, все же опасны, если они превращаются в ложь. У обоих были причины не быть полностью откровенными со мной. Мог ли Бишоп не рассказать мне о важных частях этого пазла, чтобы я продолжала помогать ему?

Возможно, те зомби-серые, о которых рассказывал мне Бишоп, вовсе не существовали, были словно монстрами в шкафу. Как только ты открыл дверь и посветил в темноту, ты понял, что там ничего и нет кроме твоего страха перед неизвестным.

Мне пришлось отложить встречу с Бишопом до тех пор, пока я не разберусь с тем беспорядком, в который превратилась моя жизнь. И у меня было чувство, что у Натали есть ответы, которые мне нужны прямо сейчас. Я просто надеялась, что она будет там снова сегодня вечером.

Я не стала подводить глаза так сильно, как сделала это во вторник ночью, и отказалась от каблуков в пользу балеток, и была готова покинуть дом в семь тридцать. Моя мама была на кухне, сидела за столом с бокалом белого вина.

- Хей, - я схватила сумку со стула, где оставила её раньше. - Не слышала, как ты вернулась.

Сегодня её светлые волосы были распущенны и падали на плечи, а не были собраны, как обычно, в идеальный французский твист. На мой взгляд, это было милее.

- Я много работаю в последнее время, не так ли? - сказала она перед тем, как сделать глоток из своего стакана.

Это мягко говоря. На самом деле она словно без всякого сожаления сказала, что бросила меня ради своей новой любимой карьеры. Это разозлило меня.

- Можно сказать и так.

Она сняла дизайнерские очки и положила их на стол рядом с ежедневной газетой, потирая виски. Она выглядела усталой. - Дорогая, сядь. Я хочу поговорить с тобой.

Из-за ее серьезного тона и очень большого бокала вина я начала волноваться. У нас были проблемы "матерей и дочек", но я не ненавидела ее. Я видела, что ее что-то беспокоит и она хочет со мной об этом поговорить...ну, это вызвало тревогу.

- Что случилось? - Я подавила желание протянуть ей руку и сжать её ладонь в своей.

Костяшки её пальцев побелели, когда она снова отпила вина. Её слегка покрасневшие глаза встретились с моими. Похоже, она плакала. - Ты имеешь право знать.

- Знать что?

- Я всегда планировала рассказать тебе правду, но я все откладывала и откладывала. Я решила, что подожду до твоего восемнадцатилетия, и тогда ты могла делать с этой информацией все, что пожелала бы.

Кажется, я перестала дышать:

- С какой информацией?

Она сделала паузу, и это было жутко длинное время, апотом наконец сказала:

- Ты приемная.

Мой рот открылся сам:

- Что?

Слова полились из нее рекой так, словно она не могла произносить их достаточно быстро. - Твой отец и я не могли сами зачать ребенка, мы испробовали все. Иногда я думала, что это судьба привела нас в агентство, которое подарило нам тебя. Словно дар. Это было таким чудесным временем в нашей жизни, и меня сильно расстроило то, что мы перестали общаться с тобой, когда папа нас покинул. Мы были замечательной семьей, но мы получили урок, что в жизни нет ничего совершенного. Но мы старались. Мы старались, Саманта, я действительно старалась быть самой лучшей матерью, какой могу быть, и давала тебе все, что было нужно. Прости, что не рассказала тебе об этом раньше, и мне так жаль, если тебе сейчас тяжело все это слышать.

Я не была бы ошеломлена больше, если бы попала под грузовик. Крейвен был прав. Он всего лишь раз взглянул на мою маму и на меня и угадал то, о чем я никогда в жизни не задумывалась. Я приемная.

- К-кто мои настоящие родители? Мой голос был хриплым, словно слова не хотели выходить из меня.

Она встала из-за стола и подошла к раковине. Она сжала ее перед тем, как повернуться ко мне лицом, напряжение на ее лице ясно показывало ее возраст и усталость.

- О них нет достаточно информации. В агентстве мне сказали, что твоей матери было двадцать или около того. Она отчаянно пыталась найти хороший дом для своего ребенка. Это все, что мне известно. Извини, дорогая.

Двадцать или около того. Какая-то девушка, у которой были проблемы и которая пыталась исправить свои ошибки, отдавая своего ребенка на удочерение. Эта мысль заставила мое горло хрипеть, а глаза - гореть.

- Ты знаешь, как ее зовут?

Она покачала головой. - Мне сказали, что она бросила тебя, а затем исчезла. А течение многих лет я думала, что она может вернуться за тобой и через суд вернуть себе опекунство над тобой, но она этого не сделала. Я могу съездить с тобой в агентство. Мы можем попытаться найти более подробную информацию, вместе, если хочешь.

У меня тряслись ноги, и я сжимала ремень от сумки на моем плече. Мне было холодно, но это не было связано с моей пропавшей душой. Эта информация пыталась вклиниться мне в голову и искала место среди всего того, что я узнала на этой неделе.

- Да.. - я прочистила горло и шумно вздохнула. - Я, э-э... может быть. Я не знаю. Мне нужно время, чтобы подумать об этом. Но я-я рада, что ты мне рассказала.

- Милая, садись. Давай еще поговорим.

- Нет, мне нужно идти. Карли ждет меня в "Жажде". Мы поговорим...позже.

Я выбежала из кухни без оглядки. Я не могла разобраться с этим прямо сейчас, этого было для меня слишком. Так что я оставила ее там, бокал вина в руке, женщину, которая удочерила ребенка семнадцать лет назад и никогда об этом не говорила. Даже не намекала. Но сейчас все стало таким ясным для меня, и я не могла поверить, что никогда этого не замечала. Я никогда не была похожей на моих высоких, светловолосых, голубоглазых, общительных родителей - они были похожи на Барби и Кена. Я была низенькой, темноволосой, бледной и всегда была одиночкой.

Когда мой отец уехал в Англию с обещанием видеться со мной так часто, насколько это возможно, я почувствовала себя брошенной. Я старалась игнорировать эти чувства, засунув их глубоко в себя и позволив им проявляться в виде внезапного желания украсть несколько товаров из магазина и оттачивая свое чувство юмора в острое оружие.