Сьюзан Ховач - Дом под саваном

Дверь открылась шире, я ощутила сквозняк. Эстер произнесла резким тоном:

— Какая ерунда! Ты сочиняешь небылицы, Мэри Мур! Тебе должно быть стыдно!

Повернувшись, я увидела, что Эстер дрожит.

— Родрик мертв, — сказала она; ее голос тоже дрожал. — Я любила его, но он мертв, я смирилась с его смертью, а ты, глупый ребенок, сочиняешь нелепые истории, чтобы потешить свою любовь к таинственному.

Она заплакала; на ее глазах появились слезы; Эстер закрыла лицо руками.

— Как ты смеешь волновать меня…

Внезапно позади Эстер появились Вир и Элис.

— Мама, что случилось? В чем дело? — спросил Вир.

Я услышала голос Акселя, донесшийся из-за спины Элис:

— Эстер?

Но Эстер не услышала его. Она изящно плакала в тонкий кружевной платок. Вир поддерживал мать. Бедная Мэри, плача, закричала, что ее слова ничего не значат, что Родрик мертв, что она не видела его вернувшимся в свою комнату, что она просто предавалась мечтам…

— Стоп! — строго произнес Аксель.

В доме воцарилась тишина, которую нарушали лишь всхлипывания Мэри.

— Мэри, тебе уже следовало понять, что ты не должна обрушивать на людей мир твоих грез. Разве я не говорил тебе этого? Предаваться фантазиям опасно, эгоистично… Послушай, Эстер, девочка не хотела тебя волновать. Прости ее, она сделала это не нарочно. Ну, все готовы? Еще немного, и мы опоздаем.

Все были готовы. Через две минуты мы уже ехали в церковь Хэролдсфорда. Во время службы я думала о том, правду или ложь сказала Мэри. В конце концов я пришла к заключению, что прав Аксель — ее «видение» Родрика было галлюцинацией, порожденной потрясением. Если Родрик сымитировал свою гибель на болоте, вряд ли бы он вернулся в дом из-за опасности оказаться замеченным. Если он все же вернулся, как ему удалось потом исчезнуть? Если он жив, то где находится сейчас? Вопреки моему романтическому желанию считать его живым, здравый смысл не позволял мне делать это. Он, конечно, мертв, сказала себе я. Если бы он был жив, ситуация не имела бы разумного объяснения.

И все же даже через несколько часов я еще предавалась сомнениям.

Когда-то давно, до бегства из Франции и борьбы за существование в Англии, моя мать была католичкой, но вера постепенно ослабла, и она не боролась с тем, что няньки, гувернантки и школа воспитывали нас с Алекзендером в духе английской церкви. Вероятно, это было к лучшему; в те времена многие относились к католикам с предубеждением; даже мой отец, человек аморальный и нерелигиозный, всегда предпочитал английскую церковь католицизму, который он называл «проклятой папистской чепухой».

Маленькая церковь в Хэролдсфорде была, конечно, как и все сельские церкви этой страны, протестантской. Священник твердо следовал догматам английской веры. Когда мы зашли в неф, я увидела массу устремленных на нас любопытных глаз. Я поняла, что прихожане явились в церковь, чтобы посмотреть на нового хозяина Хэролдсдайка и его жену. Аксель повел нас к скамье Брэндсонов, не глядя по сторонам, но я посматривала на лица людей и пыталась угадать их мысли. Прошло меньше года с последнего появления в этой церкви Роберта Брэндсона и Родрика. Я села рядом с Акселем, ясно представив себе, какой скандал разразился после их смерти, сколько родилось сплетен и слухов.

Во время службы мне казалось, что я буквально ощутила на себе несколько дюжин взглядов, беззастенчиво буравивших мой затылок, но, конечно, это было игрой воображения. Оглянувшись назад, я убедилась в том, что никто на меня не смотрит.

Началась проповедь. Маленький Стивен беспокойно заерзал между своими родителями; Элис посадила его себе на колени, и он затих. Я вспомнила, что Элис собиралась пойти с сыном к своей матери. Возможно, мне тоже удастся заглянуть сегодня к Джоан. Днем я могла бы покинуть дом и прогуляться до деревни. В конце концов, это всего лишь одна миля. Но если мой уход из Хэролдсдайка будет замечен, на меня обрушатся вопросы… Я должна придумать объяснение моему возвращению в деревню.

Во время молитвы мне удалось незаметно уронить муфту под скамью. Никто не обратил на это внимание.

По окончании службы мы задержались, чтобы поздороваться со священником, затем прошли к карете. Элис с ребенком отправилась по дороге к дому матери, а Нед молча удалился в сторону «Черного барана», где его ждала кружка эля. Через десять минут мы уже были в Хэролдсдайке. Мне удалось спрятать голые руки в широких рукавах ротонды, так что никто не заметил отсутствия муфты. Я поспешила в мою комнату и переоделась.

Обед подали раньше, чем обычно, отчасти для того, чтобы мы могли восстановить силы после посещения церкви, отчасти для того, чтобы слуги освободились поскорей и отдохнули вечером. Мы заняли свои места в столовой в два часа дня; Элис задержалась у матери.

Нед появился с секундным опозданием. Я думала, что Аксель отчитает его, но он не придал этому значения; Нед пробормотал извинения, и Аксель ничего ему не сказал. Я в очередной раз заметила, что мать Неда полностью его игнорировала. Во время обеда она беседовала с Виром, и ей удавалось вовлечь в разговор Акселя; иногда она обращалась ко мне. Я улыбалась и вежливо отвечала Эстер, скрывая мою антипатию к ней. К концу обеда я уже думала о том, насколько реален ее переезд в Рай. Возможно, теперь, когда она наконец стала свободной и год траура почти истек, она найдет себе подходящего жениха и снова выйдет замуж.

Я наблюдала за ней, помня слова Неда о том, что последние двадцать лет она не поддерживала супружеских отношений с мужем, хотя и находилась под одной с ним крышей. Она, должно быть, ненавидела его. Какое, верно, облегчение она испытала, овдовев…

Элис вернулась, когда обед уже заканчивался; она сказала, что поест в детской со Стивеном и другими детьми. Эстер, Мэри и я удалились в гостиную; через десять минут я извинилась перед ними и сказала, что хочу часок отдохнуть. Оказавшись у себя, я снова переоделась в теплое дорожное платье и на цыпочках вышла из дома через заднюю лестницу.

Никто меня не заметил.

Туман сгустился, скоро дом исчез из виду. Стояла необычная тишина, туман поглощал все звуки. Вскоре безмолвие, надвигающиеся сумерки и зловещая безлюдность дороги подействовали на мое воображение. Мне постоянно мерещились звуки шагов, они преследовали меня, но когда я останавливалась, то ничего не слышала. Я решила, что мои собственные шаги отражаются от стены тумана, и эхо создает иллюзию постороннего шума.

Однако я испытала облегчение, увидев через несколько минут быстрой ходьбы первые домики, стоявшие на окраине деревни, а затем и хэролдсфордскую церковь, таинственно появившуюся из тумана, точно призрачный замок в сказке. Я прошла мимо нее. Деревенская улица была пустой, безлюдной; полоски света пробивались сквозь ставни, у двери «Черного барана» горел фонарь. Все спрятались от плохой погоды. Через пару минут я оказалась на дальнем конце деревни перед хижиной Джоан. Я робко постучала по старой двери.