Рэйчел Винсент - Отданная Душа

— Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы водить? — Он улыбнулся, и мой пульс подскочил в ответ. — Я могу отвести тебя домой и вернуться пешком. Т ы живешь в комплексе Парквью, не так ли?Это в нескольких минутах от меня.

Он знает, где я живу? Должно быть, ябросила подозрительный взгляд, потому что он бросился объяснить.

— Я прокатил твою сестру однажды. В прошлом месяце.

Моя челюсть напряглась, и япо чувствовала, как потемнел мой взгляд.

— Она моя двоюродная сестра. — Нэш прокатил Софи? Пожалуйста, пусть это не будет эвфемизм [1] Эвфеми́зм («благоречие») — нейтральное по смыслу и эмоциональной «нагрузке» слово или описательное выражение, обычно используемое в текстах и публичных высказываниях для замены других, считающихся неприличными или неуместными, слов и выражений. ...

Он нахмурился и покачал головой в ответ на мой невысказанный вопрос.

— Скотт Картер попросил меня подбросить ее.

Ох. Хорошо. Я кивнула, и он пожал плечами.

— Так ты хочешь, чтобы яподбросил вас домой? — Он протянул руку за моими ключами.

— Все хорошо, я в состоянии водить. — Я не привыкла позволять людям, которых я едва знаю, садиться за руль моей машины. Особенно действительнокрутым парням,которые — ходили слухи — получили два штрафа за превышение скорости в своем Фаербирд [2] Firebird — марка автомобиля. .

На покрытом щетиной лице Нэша мелькнули ямочки, и он пожал плечами.

— Тогда, может, ты меня подбросишь? Япри ехал с Картером, н о думаю, что он будет готов уходить на протяжении еще нескольких часов.

Мой пульспод прыгнулк горлу. Уходил ли онтак рано только для того чтобы таким образом уехать со мной? Или я испортилвесь вечер моей сумасшедшей истерикой?

— Гм ... да. — В м оем автомобиле был беспорядок, но было уже слишком поздно беспокоиться об этом. — Но ты должен будешьподождать пока Эмма пересядет.

К счастью, это оказалось ненужным. Эм взяла сумку, стрельнув в менявыразительны м взглядом и указав на Нэша, и скользнула на заднее сиденье, сбрасывая мешочек чип -кукурузы на пол. Я подбросила ее первой,на целыхполтора часа раньше ее комендантского часа, который должен был бытькак-то отмечен в записях.

Когда я выехала с подъезной дорожки Эммы, Нэшповернулся на пассажирском сиденье лицом ко мне, выражение его лица было мрачным, и мое сердце забилось так сильно, что стало почти больно. Настало время для легкого разочарования. Он был слишком крут, чтобы сказать это при Эмме, и даже если ее нет,он, вероятно, скажет это оченьлюбезн о. Но сутьостается та же, он не заинтересован во мне. По крайней мере, не после моегопубли чного падения.

— Итак, у тебя и раньше были эти приступы паники?

Что? Мои руки удивленно сжали руль, когда в конце улицы яповернула налево.

— Пару раз. — Полдюжины, по крайней мере. Я не мог скрыть подозрение в моем голосе. Моя «проблема» должна былавызвать его крики в ночи, а вместо этого он хотел подробностей? Почему?

— Твои родители знают?

Я заерзала на своем месте, словно новое положение моглозаставить меня чувствовать себя более комфортно во время этих вопросов. Но для этого надо намного больше.

— Моя мама умерла, когда я была маленькой, а мой папа не мог один справиться с моим воспитанием. Он переехал в Ирландию,а я до сих пор живу с тетей и дядей.

Нэш моргнул и кивнул,чтобы я продолжала . В его поведении не было неловкости илипринудительного Я-не -знаю-что -сказать, которые я о бычно получала, когда люди узнавали, что я была полу-сиротой, о ткоторой полностью отказались.Мне он нравился за это, даже если мне не нравились его вопросы.

— Так твои тетя с дядей знают ?

Да. Они думают, что я одно яйцоиз десятка,отступившее он норм. Но правда была слишком горькой, чтобы говоритьее вслух.

Повернувшись я увидела что он внимательно наблюдает за мной, и мои подозрения вспыхнули снова, оставляя горький осадок глубоко в моем кишечнике. Почему его волнует, чтоизвестно моей семье о моих не -таких-личных страданиях?Разве что он собирался потом вместе со своими друзьями посмеяться над тем, какая я уродка.

Но его интерес не казалсязлонамеренны м. Особенно учитывая то, что он сделал для меняв «Т абу». Так, может быть, его любопытство не было притворным, и он пытался разузнать что-то другое, что собирался рассказать своим друзьям. Если слухи правдивы, то редкая девушка отказывала ему.

Если он не заполучилч его-то, мог ли он рассказать всей школе мои самые тяжелые, самыемучительны е секреты?

Нет. Мой желудок скрутило отразмышлений, и я ударилапо тормозам слишком сильно, когда мы приблизились к стоп-сигналу.

Моя ногавсе еще была напедали тормоза, я взглянула через зеркало заднего вида на пустую улицу позади меня, переместила взгляд на парк и повернулась лицом к Нэшу, готовя свои нервы кбудущему вопросу.

— Чего ты хочешь от меня? — Я выплюнула его, прежде чем я смогу изменить свое решение.

Глаза Нэша расширились от удивления, и онтяжело откинулся на спинку пассажирского сидения, как будто я толкнула его.

— Я просто... Ничего.

— Ты ничего не хочешь? — Я хотела увидеть глубокие зелено-коричневые радужки его глаз, но луч от ближайшего уличного фонаря не достигал моей машины, так что только тусклый свет из моей панели освещал его, а этого не хватало, чтобы достаточноосветить лицо для того, чтобы я могла действительнопро честь его выражение.— Я могу пересчитать на одной руке сколько раз мы на самом деле общались до сегодняшнего вечера. — Я держала рукуподнятой для убедительности. — Затем т ы пришел из ниоткуда, превратившись для девицы с проблемами в рыцаря на белом коне, и я должна думать, что тыне хочешь ничего взамен? Не хочешьн ичто рассказать своим друзьям о в понедельник?

Онпо пыталсярас смеяться, новырвавшийся звук былнеестественны м, и он неудобно заерзална своем кресле.

— Я бы не стал...

— Сберечь это. Ходят слухи,что т ы завоевал больше территории, чем сам Чингисхан.

Темная бровь взметнулась в тени, бросая вызов.

— Ты веришь всему, что слышишь?

Мои брови взлетели,подражая ему.

— Ты отрицаешь это?

Вместо ответа он искренне засмеялся, опираясь локтем на ручку двери.

— Ты так думаешьобо всех парнях, которые поют тебе в темных переулках?

Следующая реплика умерла на моих губах, так как я была удивлена этим воспоминанием. Он пел мне, и как-то успокоил нахлынувший приступ паники. Он спас меня от публичного унижения. Но для этого должны были быть причины, я не была великим трофеем.

— Я не доверяю тебе, — сказала я, наконец, мои руки вяло и бездейственно лежали у меня на коленях.

— Сейчас и я тебе не доверяю. — Он улыбнулся в темноте, сверкая зубами и бледной тенью ямочек, и развел руки вмаленьком салоне автомобиля. — Ты меня выкидываешь, или я все же получууслугу от-двери- до-двери?