Бри Диспейн - Пропавший брат

— Моя мать была из Сент-Мунов. Она — прямой потомок Катарины и Саймона Сент-Муна. Они стали первыми охотниками на вервольфов в нашей семье. К тому времени, когда моя мама родилась, Сент-Муны, по слухам, отошли от дел, но мои родители занимались криптозоологией — искали всяких мифологических животных. Еще они много путешествовали, изучая местные легенды о демонах. Как я полагаю, иногда попутно занимались и уничтожением всяких тварей. Когда того требовали обстоятельства, разумеется. Потом родился я. Они остепенились и осели в маленьком городишке в Пенсильвании. Сент-Муны заключили договор о перемирии со стаей Гэбриела, которая обитала в горах неподалеку. Но на мой третий день рождения родителей растерзали бродячие вервольфы, отколовшиеся от стаи. Прямо у меня на глазах.

Вот тут я ахнула и поперхнулась.

— А один из них решил преподнести мне презент на день рождения. — Толбот задрал подол рубашки и продемонстрировал мне длиннющий серповидный шрам. На мощных мышцах живота он выглядел почти как татуировка.

— Извини, — прошептала я.

— Просить прощения надо Гэбриелу, а не тебе, — продолжал Толбот. — Он мог остановить свору, но ничего не предпринял. Боялся запачкать руки. А альфа-самец, вожак Сирхан, лишь слегка наказал тех убийц и просто повыл немного. Когда Сирхан умрет, вся стая, включая тех волков, получит по заслугам… — Он помрачнел и опустил голову.

— А что случилось с тобой? — Я не могла представить, как Толбот пережил подобную трагедию… Тогда он был всего на полгода старше Бэби-Джеймса.

— Меня отправили к дедушке на ферму. Он уже воспитывал моего двоюродного слабоумного брата. Дедушка вечно рассказывал нам истории о великих Сент-Мунах, охотниках на демонов. Смелых, храбрых, самоотверженных. Демонстрировал нам древний серебряный кинжал. Он умер от удара, когда мне исполнилось тринадцать, и я решил продолжать дело своих предков. Ведь у меня имелось преимущество перед кузеном Саймоном и остальными Сент-Мунами — я овладел своим даром. С тех пор я им и пользуюсь — в отличие от трусов вроде Гэбриела.

— А кроме двоюродного брата, у тебя больше никого нет?

Толбот кивнул.

— Я не мог о нем заботиться, да и он тоже, хотя он намного старше. Я не виделся с ним со дня смерти дедушки. Но мы последние из всей семьи.

— Да, — грустно подытожила я. — Дон Муни умер десять месяцев назад. Я знала его. Он также хотел стать героем, как и ты.

Толбот ссутулился. Вот почему он казался мне странно знакомым!.. Хотя, конечно, чертами лица он не слишком напоминал остальных Сент-Мунов, но и те не могли похвастаться близнецовой схожестью. Тем не менее их многое роднило: одинаковый рисунок губ, тембр голоса, огромные ладони. Это меня и поразило. Толбот напоминал мне юного, привлекательного, активного, хорошо развитого физически и умственно Дона Муни. Ну а Гэбриел вполне мог быть его кузеном.

— Именно ты — последний из Сент-Мунов, — произнесла я.

Толбот нагнулся — наконец-то нашел свою бейсболку. Поднял кепку с пола и напялил на голову.

— Надо проверить другие помещения, нет ли там мертвых тел. Сомневаюсь, что демоны явились сюда как желанные гости для тех, кто квартировал тут раньше.

Он направился к лестнице, но на полпути остановился.

— Ты хорошо сегодня поработала. Но нам предстоит потрудиться, прежде чем мы выйдем на настоящих бандитов. — Он улыбнулся. — Мы отыщем твоего брата. Обещаю.

— Спасибо, — поблагодарила я.

— Займись своим лицом, залечи отметины и порезы. Полагаю, в ванной комнате есть полотенце. Умойся. Нельзя привезти тебя к школьному автобусу в таком виде.

Несколько минут спустя

Небольшую ванную я обнаружила рядом с кухней. Раковина пестрела желтыми разводами, зеркало — мутное и потрескавшееся. В потемневшем бронзовом кольце висела заскорузлая тряпка. Очевидно, бывшее полотенце. Я выдернула его и протерла часть зеркала уголком ткани. В ужасе уставилась на свое отражение — покрасневшие глаза, бледное лицо, взъерошенные волосы. Красные царапины на шее — след длинных когтей Мишки — выделялись особенно сильно. Вдобавок я насчитала три вспухших ожога — отметины от едкой крови гелала.

Я зажмурилась и сконцентрировалась. Попыталась вообразить, как раны заживают. Так, по крайней мере, меня учил Дэниел. Следовало стереть их мысленным усилием. Но, увы, я вновь открыла глаза, а мое отражение не изменилось. Сверхчувствительный слух, скорость, мускульная сила и быстрота реакций после воскресной пробежки увеличились десятикратно. Но талант целителя мне не давался. Конечно, мои царапины со временем заживут. Вероятно, уже через пару часов, но ведь я должна контролировать этот процесс и управлять им. Если честно, то сократить его до нескольких секунд.

В итоге я повторила свою попытку. Между прочим, Дэниел развил еще ребенком свою способность исцелять. Это вообще было первое открытие, которое подсказало мне, что парень — не такой, как все. А я застопорилась. Я таращилась на себя в зеркало и хмурилась — никакого результата. Внезапно я чуть не подскочила — Толбот возник позади меня в дверном проеме. Сердце подпрыгнуло к самому горлу и судорожно заколотилось. Я вцепилась в раковину, чтобы не упасть.

— Извини, — сказал он. — Я стучал, но ты не ответила. И я заволновался…

— Я в порядке. Просто хотела сосредоточиться.

— Попробуй опять. Главное — приложи максимум внимания. Сроки поджимают. Нам пора.

— У меня не получается залечить даже царапину.

— Ага, — Толбот вошел в маленькую ванную. Один шаг, и мы будем притиснуты друг к другу. Я начала злиться на собственное сердце — отчего оно так колотится?! — Давай, помогу, — непринужденно предложил он.

— Как?

И Толбот шагнул ко мне. Я наблюдала за его отражением в зеркале. Он аккуратно отвел мои волосы назад, за уши. Прижал ладони к моему лицу, прикрыв ими отметины на щеках. Я дернулась, намереваясь вырваться.

— Тише, — произнес он. — Думай не о боли, а о том, откуда она исходит. Вспомни, как ты получила ожоги. Что ты чувствовала в тот момент?

— Страх, — я представила себе гелала, насквозь проткнутого саблей. Потом он ухватился за кончик клинка и распорол свои руки. — Я ощущала настоящий ужас.

— Закрой глаза.

Я послушалась.

— Сфокусируйся на тех чувствах, — прошептал он. — И удерживай эмоции, пока они не начнут жечь тебя изнутри.

Сначала я не поняла, что он имел в виду. Метод Толбота противоречил советам Дэниела, и я сразу решила, что он не сработает. Но я восстановила последовательность событий, будто прокрутила перед мысленным взором отснятую ленту, и опять позволила страху охватить меня целиком. И почти поддалась панике. Но ощутила прикосновение Толбота. От него мне становилось все теплее, затем оно превратилось в жар, как от раскаленных углей. Я была уверена, что вот-вот потеряю сознание от боли, но она, как по волшебству, резко исчезла.