Карин Эссекс - Влюбленный Дракула

Джонатан осведомился, какие предметы я преподаю, и я ответила, что обучаю девочек этикету, чтению и рукоделию. Пытаясь преодолеть смущение, он не слишком удачно пошутил, заявив, что совершенно несведущ по части этикета и рукоделия, однако читает довольно бегло, по крайней мере для адвоката. После этого директриса взглядом дала понять, что мне следует уйти. Но прежде я успела посмотреть прямо в янтарные глаза Джонатана и улыбнуться.

На следующий день директриса сообщила мне, что мистер Харкер выразил желание прочесть моим ученицам лекцию о литературе. Разумеется, она с радостью приняла это предложение, ибо изысканный литературный вкус относится к числу неотъемлемых достоинств истинных леди. Примерно через неделю Джонатан, вооруженный пухлыми блокнотами, вошел в класс. Свою лекцию он начал с рассказа о том, как, будучи студентом, читал Гёте в переводе и был настолько пленен его произведениями, что решил выучить немецкий, дабы прочесть их в оригинале. Творения великого немецкого поэта почитаются слишком серьезными для женского ума, но все же он надеется, что хотя бы кто-нибудь из присутствующих здесь девочек захочет ознакомиться с ними поближе, сказал Джонатан. Для тех же, чьи вкусы более склонны к романтизму, он прочтет несколько стихотворений мистера Шелли. Читая, он то и дело украдкой посматривал на меня, когда же дело дошло до разъяснений, взгляд его устремился на меня неотрывно. Про себя я отметила, что он выглядит утомленным, словно, готовясь к лекции, провел бессонную ночь. После, за чашкой чая, я поделилась с ним своей догадкой, и он признал, что она совершенно справедлива. Когда он попросил у директрисы разрешения время от времени навещать нас, она ответила: «Если вас влечет в нашу скромную обитель желание увидеть Вильгельмину, вы всегда будете здесь желанным гостем».

Подобная прозорливость заставила Джонатана смутиться. Он покраснел и пробормотал несколько невразумительных слов о том, что общество столь благовоспитанной молодой леди доставляет ему неизъяснимое удовольствие. После этого он покинул гостиную так поспешно, что забыл шляпу и вынужден был за ней вернуться.

С того дня он начал за мной ухаживать: целый год был наполнен его визитами, доставлявшими немало удовольствия нам обоим, воскресными прогулками и пикниками, длинными разговорами за чаем, во время которых выяснилось, что наши интересы, взгляды и устремления во многом схожи. Естественным итогом всего этого явилось предложение руки и сердца, которое он сделал мне через директрису несколько недель назад. Мисс Хэдли от моего лица с радостью приняла это предложение.

— Я знаю Вильгельмину уже пятнадцать лет, мистер Харкер, и могу с уверенностью сказать — она ни разу не вышла за рамки приличий и не сделает этого впредь. Это прелестное существо — воплощение женственности и грации, и я не сомневаюсь, она станет превосходной женой.

Джонатан более чем соответствовал представлениям мисс Хэдли об идеальном муже, и мой грядущий брак она относила к числу своих педагогических побед.

— Те уроки и наставления, которые ты получила в нашей школе, принесли свои плоды, Вильгельмина, — заявила она, когда мы с ней остались наедине. — Спору нет, нам всем будет очень тебя не хватать. Но твой успех послужит всем нашим ученицам вдохновляющим примером и, не побоюсь сказать, станет для нашей школы великолепной рекламой. Передавая тебя в надежные руки, я счастлива, как была бы счастлива твоя родная мать. Если бы тебе пришлось выйти замуж за человека, не заслуживающего звания джентльмена, я была бы безутешна.

Мы обе понимали, что мне удалось избежать серьезной опасности: девушки, подобно мне, не имеющие ни родных, ни состояния, нередко вынуждены вступать в брак с представителями низших сословий или же оставаться старыми девами. Мистер Хавкинс, дядюшка Джонатана, после смерти родителей взявший на себя все заботы о племяннике, пришел в ужас, узнав о его намерении жениться на бедной и безродной школьной учительнице. Не сомневаюсь, он считал меня ловкой и беспринципной охотницей за богатыми женихами. Джонатан, красивый и образованный молодой юрист с большим будущим, без труда мог бы составить куда более блестящую партию. Однако Джонатан объяснил дядюшке, что нас с ним связывает не только романтическое влечение, но и глубокое душевное родство — мы оба сироты, мы оба знаем, что такое одиночество, и оба полны желания создать семью и насладиться атмосферой домашнего уюта, которой нам так не хватало в детстве. Аргументы эти возымели свое действие, равно как и долгий обстоятельный разговор с мисс Хэдли, происходивший за чаем в ее гостиной. После этого разговора директриса представила меня мистеру Хавкинсу, и дядюшка Джонатана дал нам свое благословение.

— Простите мне мое предубеждение, мисс Мюррей, — сказал он при этом. — Джонатан — моя главная надежда, мой единственный родственник и наследник. Теперь, познакомившись с вами, я вижу, что он сделал правильный выбор. Уверен, вы будете ему хорошей женой и незаменимой помощницей.

В те дни, когда я сидела в обществе Джонатана, попивая чай и мечтая о будущем, меня переполняла благодарность судьбе, которая оказалась ко мне столь благосклонна. В отличие от Кейт, я не крутилась в «водовороте жизни», где могла встретить подходящего человека; к тому же я не обладала семейными связями, которые сделали бы меня привлекательной для мужчины, занимающего солидное положение в обществе. В том, что именно деньги и связи являются наиболее веским залогом успеха на брачном рынке, я уже имела немало случаев убедиться. Вторая моя подруга, Люси, очаровательная девушка из состоятельной семьи, будучи на год моложе меня, уже успела отклонить не менее дюжины предложений руки и сердца. Всех своих отвергнутых женихов Люси пыталась познакомить со мной, однако, не проявляя ни малейшего интереса к моей скромной особе, молодые люди устремлялись на поиски других, богатых и знатных, невест.

Джонатан не имел ничего общего с подобными охотниками за приданым. Он был добр, благороден, честен, взгляды его отличались широтой и при этом были чужды современному прагматизму. Любовь он ставил неизмеримо выше материальных выгод; женился он отнюдь не для того, чтобы упрочить свое положение, напротив, был готов обеспечить достойный статус своей будущей жене. Разнообразие его интересов не переставало удивлять меня; он постоянно приносил мне книги и газеты, и под его влиянием я стала читать значительно больше, чем прежде. После мы неизменно обсуждали прочитанное, что доставляло нам обоим огромное удовольствие. Говорили мы и о событиях современной общественной жизни; если раньше все, связанное с политикой, нагоняло на меня тоску, то ныне, имея двух таких друзей, как Кейт и Джонатан, я поневоле заинтересовалась ею.