Джиллиан - Ясная ночь [СИ]

- Не пугайся. Сначала будут сени - они без окон, поэтому там темно.

Дверь, из каких-то толстых досок, с трещинами между ними, отворилась без ожидаемого зловещего скрипа. Я даже с претензией спросила:

- А почему дверь не скрипит? В такой избушке на курьих ножках должно всё поскрипывать!

- Ну, если смазать маслом, скрипеть точно не будет, - отозвался из темноты Андрей, и снова я услышала в его голосе улыбку. - В сенях постоим немного. Закрой глаза секунд на шесть, потом открой - всё будешь видеть.

В сенях и в самом деле оказалось темно, несмотря на оставленную открытой дверь. Мы вошли и замерли в прохладном воздухе, будто напоённом запахами лесных трав.

Странно, но в этом притаившемся старинном доме, возникшем, будто из самых дремучих сказок, мне не страшно. И не оттого, что рядом Андрей, который снова не отпускает моей ладони. Я не трусиха. Но, например, с Валентином мне жутковато оставаться наедине даже в освещённой комнате, за дверью которой находился хоть кто-нибудь. Хотя и знаю, что он меня не тронет... Последовав совету Андрея, я закрыла и открыла глаза. Запах то ли сухого чая, то ли свежего сена стал ещё отчётливей.

В сенях и в самом деле стало светлей. Стало видно, что потолок здесь хоть и низкий, но сами сени были бы достаточно просторными, если бы не странные огромные ящики, ненадёжно стоящие друг на друге по обеим сторонам у стены. Ящики не только огромные, но и очень старые, что-то сильно напоминающие. Я и спросила, разглядев на них пучки сухих трав, явно недавно положенных:

- А что это?

- Ульи. Мой прадед, последний из помещиков, увлекался пчеловодством. От него мне и досталась эта земля. А на них - трава сушится. Люблю чаи из лесных трав.

Он выпустил наконец мою руку и открыл низкую дверь в избу. Внутри оказалось очень светло. Одна стена полностью завалена холстами в рамах. Рядом с ними, на полу, - мольберты, коробки - наверное, с красками, причём несколько давленых тюбиков валялись близко к мольберту, повёрнутому к стене; у другой стены стояла то ли лежанка (а может, и нары, полати какие-нибудь - не разбираюсь в старинной мебели), то ли кровать (отлегло от сердца) с чистой постелью. Кажется, несмотря на босые ноги, Андрей - чистюля... А он усмехнулся, оглядывая помещение: мне показалось - пытаясь увидеть его моими глазами.

- Ну как?

- Мне нравится, - честно сказала я, оглядываясь. Нет, мне и правда нравилось! Каким-то уютом веяло от всех этих немногочисленных вещей, и Андрей среди них был как-то к месту - большой... как медведь в берлоге! И мне в этой избушке хотелось взяться за уборку - с песней на устах!.. Только подумала про песню - и опять меня пробило на слёзы от какого-то странного ощущения счастья. Да что ж такое?.. Люди от счастья смеются, а я плачу!

Андрей прошёл к низенькому оконцу, из которого мягко лился уютный солнечный свет, и что-то взял с подоконника.

- Как я уже говорил, картин своих я тебе пока не покажу, но у меня есть ещё одно увлечение. Зоя, позволь подарить тебе эту безделушку.

Он поднял мою кисть и надел на неё странный браслет - деревянные шарики, величиной с крупную ягоду черёмухи, на тянущейся нити. Шарики не полированные, но с тёплым медовым отблеском, который придавал прозрачность дереву. Я зачарованно уставилась на браслет.

- Что это?

- Безделушка же, - засмеялся Андрей. - Оберег. Нравится?

- Очень! Спасибо большое!

- Так, ты только что поощрила художника. За это... Держи.

Он повесил мне на шею такие же деревянные бусы - горячие пальцы скользнули по моей прохладной коже, когда он расправлял горошины на нити, - и кивнул в сторону, где оказалось старенькое, еле живое зеркало. Оборачиваясь и машинально поднимая руку потрогать бусы, я нечаянно задела его пальцы, которые он не успел убрать: он снова улыбнулся - на этот раз виновато. Но я нетерпеливо перевела внимание на еле угадываемое мутное отражение - и секундная неловкость оказалась замятой. И только сейчас, когда моя рука с браслетом оказалась перед глазами, я заметила, что у всех шариков есть одна особенность: они все выточены из такого дерева, в котором был то ли изъян, то ли специально так подобрано - след от будущей ветки ли? В общем, получилось, что шарики оказались глазастыми. Поразительная вещь. Так кропотливо сработанная!

- И - бонус! - сказал Андрей и протянул уже металлическую цепочку с единственным глазастым шариком. - Сегодня соображу, из чего сделать ошейник Барону. Повесишь ему.

- Спасибо, - растерянно пробормотала я и пожаловалась: - А мне и отдарить тебе нечем.

- Как это нечем? Есть чем! - насмешливо заявил Андрей. - Завтра иду на рыбалку, а потом ты устраиваешь рыбный день!

Я засмеялась. Он сказал это вкусно, как обжора, предвкушающий пиршество!.. Немного подвигавшись и с интересом ощущая, как деревянные шарики сухо скользят по моей коже такими же тёплыми, как пальцы Андрея, я обнаружила, что комок из-за будущих слёз, вставший в горле, исчез бесследно, и смеюсь я свободно, как не смеялась давно. С Андреем так легко!

Мы вышли из избушки. Уже у клумбы я оглянулась. Никогда бы не поверила, что всего шагах в пятидесяти отсюда может прятаться сказочный домик... лешего.

Он проводил меня на веранду, посмотрел рану Барона, заново перевязал его, велел обоим поспать, пока никто не мешает, и ушёл... Я заметила, что Андрей несколько раз погладил Барона - причём по повязке. Пёс не возражал. И... странное впечатление, что после прикосновения Андрея Барон явно почувствовал себя гораздо легче. А я легла и, только укрывшись тонким одеялом, сообразила, что не сняла ни бус, ни браслета. В общем-то, они мне и не мешали. Улыбнулась, чувствуя тёплые горошинки на коже, и закрыла глаза... И побежала по тропинке - мимо раздвоенной берёзы, спрыгивая с почвенного пласта прямо в овраг. Тихо и темно, как и в прошлые разы... Но на этот раз маленькое изменение в привычной уже сновидческой картинке: я бегу, одетая в платье, но не в то, простенькое, купленное в магазине, а в белое, длинное, почти до пят. Юбка широкая - и легко развевается, то и дело цепляясь за травы, и мне постоянно приходится подхватывать её, приподнимая... А на кисти, подпрыгивая на нити, тихонько постукивают тёплые шарики, а шею греют бусы... И так хорошо...

Проснулась, улыбаясь. Ну вот, выспалась. Приподнялась посмотреть на Барона, а пёс тоже проснулся и смотрит на меня. Я даже засмеялась от неожиданности.

Улыбка сошла на нет, едва подумала, что пора проводить крутые разборки с Валентином. Портить себе настроение... Странно, но при воспоминании о Валентине я почему-то не слишком сильно расстроилась, как обычно, хотя разговор грозил быть очень серьёзным. Ладно. Хочется - не хочется, но ведь надо высказать ему своё негодование.

Со вздохом взявшись за мобильник, я обнаружила, что Валентин только что звонил. Так что, в сущности, я ему сейчас отвечаю.