Изольда Северная - Ups & Downs

— Ага, по твоему ядовитому чувству юмора особенно. — Пробормотала я, как если бы это был диалог.

Помнишь, я как-то говорил тебе, что терпение вознаграждается. Возрадуйся, твой леденец покорил все вершины и склонил все непокорные головы. И Он спешит вернуться, увенчанный славой победы. Думаю, ты будешь интересоваться тем, много ли откололось от твоего леденца. Не стоит переживать, девочка, совсем немного. Но этих ран и этой боли Он желал. Как каждый из нас. Война без шрамов — не война, Шерри-детка. Что сделает с нашей памятью время. Это напоминание нужно нам.

Зная вас, женщин, ты, наверное, причитаешь от жалости, заламывая себе руки. Опять же, не стоит, Владыка не примет твоей жалости. И кстати, развивая эту мысль: не думаю, что Он обрадуется и тому, что ты находишься в доме другого мужчины. Естественно, эйки, Райт знает, что ты у меня. Конечно, некоторые подробности, насчет моих простыней и твоего тела на них, я утаил от Него. Меня нет рядом — и это главное. И все же, будет лучше, если Его драгоценность будет ждать Его в Его доме.

— Я прочитала строчку дважды, удивляясь силе нажатия пера. Слова были буквально процарапаны, а не спокойно написаны, как прочие. — Ты больше не нуждаешься в охране, Мы будем дома уже к вечеру сего дня. Не успеет Дракон осмотреть всю землю своей Матери, а Райт уже будет переступать порог своего дома. А я свой.

Надеюсь, эти дни, проведенные под крышей моего дома, не были тебе в тягость. Твою благодарность я охотно приму, Шерри-детка. В любое время, ты же знаешь. И это могут быть не только слова.

— Я уже представляла, как этот порочный до мозга костей мужчина улыбается в свойственной ему манере истинной сволочи. — Девочка, впредь, когда Райт соберется покинуть тебя на долгое время и решит тебя об этом известить, тебе лучше сразу перечислить все имена из черного списка. Потому что, здесь, на моей земле, действует принцип — не ты, тогда тебя. И мне не нужно долго гадать, чтобы понять, что такого списка у тебя нет. Привыкай, маленькая эйки. Тебе лучше запоминать имена каждого, кто косо посмотрит на тебя. Тебе нужно учиться жить здесь. Смирись, девочка, и выживай. Если твои соперники или просто завистники увидят в тебе эту мягкотелость, увидят эти перышки, которые не являются оружием ни при каком раскладе, тебе не прожить долго. Лучше тебе сразу расставить акценты и показать, что ты под защитой. Что твое желание — Его желание.

Пойми, маленькая Шерри, я не всегда буду рядом. Так же как и мои люди. Тебе нужно повзрослеть и понять простую истину — ты уже не на своей земле. Здесь другие законы. Здесь всё другое. Опять же, если тебе хочется жить, ты это поймешь и примешь.

Мой древний дом будет скучать по твой наивности и безрассудности, эйки. Верю, твоя любопытная натура успела побывать везде, даже там где нельзя находиться. Но в этом вся ты, девочка. Надеюсь, тебе хорошо спалось этой ночью.

Его проклятые намеки как всегда вызывали злость, а теперь еще и вопросы. Хорошо ли мне спалось? Я не могла ответить на этот вопрос с уверенностью. Однако для себя я уяснила точно — Блэквуда не могло быть здесь этой ночью. А значит все произошедшее — сон, фантазии. И пусть моя гордость и была от этого в ужасе, факт оставался фактом.

Факт того, что у меня не было секса уже около четырех лет.

Факт того, что я хотела мужчину.

Факт того, что моя нужда состроила отличную проекцию.

Что сказать, эта фантазия была самой эротичной из всех бывших у меня когда-либо.

Я уничтожила письмо. На этот раз причиной тому была не только злость (что сказать, Блэквуд меня раздражал всегда), просто эта переписка не должна была касаться кого-то кроме… нас. Конфиденциальность, которая тоже раздражала. Словно мы какие-то любовники. Наверняка со стороны это так и выглядит. Конечно, с чего это Блэквуду помогать мне, селить в свою спальню, писать письма.

Возможно, это было его очередным четко продуманным планом. Возможно, увидев то, какую «честь» в их понимании Блэквуд мне оказывает, остальные не решаться задавать лишних вопросов, причинять неудобства и уж точно угрожать мне.

Много позже, вернувшись в свою уже ставшую ненавистной роскошную тюрьму, я пойму, что чертов Блэквуд действительно все продумал, когда забрал в свой замок.

Ко мне никто не решался подойти. А по редким взглядам редких слуг, попадавшихся на моем пути, я поняла простую истину — они бояться Блэквуда даже больше Райта. Пытаясь найти ответ, разгадку этого парадокса, я приду к логичному выводу.

Райт — древний, могущественный Владыка — он был ко всему безразличен. И вот что давало такую отчаянную смелость и вольность рабам, когда он исчезал — его безразличие и равнодушие ко всему. Возвращаясь, он даже не замечал отсутствия одного или нескольких незадачливых слуг или служанок. Умерла? Ну что ж, бывает, все в руках Великой Матери. Райт был слишком горд, высокомерен, слишком увлечен своими редкими желаниями. Если одно вспыхивало в его душе — он был им слишком занят, буквально опьянен. До всего остального ему не было дела.

Сначала это была я. Потом — война. И он отдался убийству и жестокости полностью, даже не задумываясь над тем, что такая газетная лодочка как я может быть легко уничтожена в бушующем океане его злобного мира.

Совсем иное дело с Блэквудом. Проклятый мужчина был инквизитором, палачом при дворе Владыки. О его беспощадности и хитроумии ходили легенды. И в отличие от Райта, Блэквуд был увлечен жизнью. Он подмечал каждую деталь. И не дай Господь, эта деталь ему не понравиться. И таким дерзким способом, намекнув на мою неприкосновенность, на заинтересованность в моей жизни, Блэквуд мигом устранил всех моих противников и неприятелей.

Эта перемена меня поразила. Я думала, что мне понадобиться канвой, чтобы просто сопроводить до комнаты, в которой я бы заперлась на все засовы. Но нет. Все сами шарахались от меня, а некоторые, особо отчаянные льстецы, пытались показать свое искреннее радушие поклонами и слащавыми комплиментами, опять же не очень смелыми.

Вся эта фальшивость и лощеность вызывала тошноту. Потому, как только я, Тиа и моя эйки оказались в нужной комнате, я все же заперла каждый из засовов.

Все что мне оставалось — дожидаться вечера. Дожидаться момента, когда Райт переступит порог своего дома.

И когда этот момент настал, я бежала ему навстречу, а мои сияющие глаза были видны каждому.

Почему в этот момент я чувствовала себя еще большей лгуньей? Мне казалось, я знала ответ, но просто отгоняла его, пытаясь обмануть еще и саму себя.

Да, я знала ответ. Так же как его знал Блэквуд.

На ней было красное. Ну, естественно.

Обилие золота. Конечно.